По миру с барабаном. Дневник буддийского монаха

В три часа дня мы наконец прибыли в Покхару. И сразу навестили храм, построенный Дхармашилой – тхеравадинской монахиней, сыгравшей большую роль в практике преподобного Нитидацу Фудзии в этом городе и во всем Непале.

Фудзии-гурудзи было тогда 89 лет. Монахи ордена Ниппондзан Мёходзи начали строить Ступу Мира на горе, возвышающейся над озером на окраине Покхары. С горы открывается прекрасный вид на город и Гималаи. Однако индуистский король Непала вдруг запретил воздвигать какие-либо новые буддийские сооружения. Нитидацу Фудзии подчинился, но сказал монахам, что можно зато создавать ступу в сердцах непальцев, если широко странствовать по городам и селам, ударяя в барабаны и произнося «Наму-Мё-Хо-Рэн-Гэ-Кё». Среди тех монахов был и Тэрасава-сэнсэй.

Благодаря такой практике орден Ниппондзан Мёходзи стал очень популярен в Непале. Юбилей Нитидацу Фудзии был отмечен массовым шествием в Патане. Король ничего не мог с этим поделать. На том празднике бывший министр обороны Непала Бахадур Гурунг произнес речь о том, что поскольку он предоставил под строительство ступы свою частную территорию, значит, это его личное дело, поэтому не японские монахи, так он сам вправе продолжить прерванное строительство. Но король прислал на гору солдат, которые разрушили ступу, а Бахадур Гурунг был на год заключен в тюрьму… И тогда замолчали все непальские монахи, доселе поддерживавшие Нитидацу Фудзии. Лишь монахиня Дхармашила стучала во все двери, ездила в Англию и другие европейские страны, добиваясь справедливости, несмотря на угрозу тюрьмы…

Когда распался СССР, в Непале тоже произошла мирная демократическая революция. Парламент ограничил королевскую власть. Немалую роль в этом сыграли студенческие волнения, а студентами тогда стали как раз те дети, что слышали барабаны монахов, общались с Нитидацу Фудзии и сами тоже били в барабаны.

В Непале опять начали появляться новые буддийские храмы, Ступа Мира над озером сейчас реконструируется.

Вот какая история стоит за буддами, нарисованными на непальских автобусах (в Индии на таких же автобусах красуются только индуистские божества).

Из храма Дхармашилы мы были отвезены на берег озера сыном бывшего министра обороны. Вместительный японский автомобиль был шикарен.

На берегу озера расположена гостиница, принадлежащая родственникам Бахадура Гурунга. Они хорошо знают Тэрасаву-сэнсэя. Пока мы ожидали катамаран для переправы на другую сторону, Сэнсэй рассказал хозяину гостиницы, что приключилось со мной в Калькутте. «Феликсу повезло. Его могло бы сейчас уже не существовать», – подытожил Тэрасава-сэнсэй. Я почему-то стал смеяться от этого слова «не существовать». Сэнсэй внимательно пригляделся ко мне и подхватил мой смех…

Большой педальный катамаран вместил нас всех. Пока плыли, ударяли в барабаны. Весьма символично. Ведь работа бодхисаттвы – переправить живых существ «на другой берег» (то есть к нирване)…

На другом берегу нас поселили в отеле-люкс, номера которого представляют собой отдельные домики, внутри обставленные наподобие каюты корабля. Мы вошли в них, когда уже стемнело. Лишенный возможности передвигаться, я сразу уснул на великолепной подушке, как раз такой, как рекламируют у нас в Москве по телевизору. Она подстроена под контур затылка и шеи и дает по-настоящему отдохнуть шейным позвонкам. Ощущение такое, будто голова не лежит, а парит в воздухе!

30 ноября 1996 г. Лишь утром мы смогли оценить вид, открывающийся из окна во всю стену. Гималаи отражаются в озере. Снежные вершины показываются только утром, потом облака быстро закрывают их. Вот уж воистину заоблачные эти вершины горной гряды Аннапурны! Одна из них называется Мачапучара, что переводится как Рыбий Хвост, но разглядеть ее сходство с рыбьим хвостом можно лишь с противоположной стороны этого восьмитысячника.

Утреннюю церемонию провели в номере, где расположились Тэрасава-сэнсэй и Сергей. Завтра мы начнем семидневную молитву и сухой пост на той горе, у подножия которой сейчас находимся. Семидневная практика, с 1 по 8 декабря, совершается орденом Ниппондзан Мёходзи ежегодно. Она является хорошим испытанием для монахов. Но в этом году мы проведем затворничество возле строящейся Ступы Мира, что особенно важно.

Тэрасава-сэнсэй сказал, что предстоящее затворничество невозможно оценить, поскольку оно пройдет в Гималаях. Наша семидневная практика будет важна еще и потому, что пройдет незадолго до 13-летней годовщины со дня ухода преподобного Нитидацу Фудзии. В японской буддийской традиции это непростая дата. Когда исполнилось столько же лет после ухода великого святого Нитирэна, его ученик закрыл на замок свой храм в Японии и отправился в странствие по Сибири, из которого не вернулся. Можно предположить, что он побывал на Алтае, в колыбели всех мировых цивилизаций: у алтайцев есть поговорка, происхождение которой они сами забыли, – «японец из ниоткуда»…

Тэрасава-сэнсэй говорил также о том, что, обдумывая во время затворничества свою деятельность в наступающем году, мы должны помнить о главе 12-й «Девадатта» Лотосовой сутры. Эта глава показывает, что Путь Будды заключается не в том, чтобы тебе служили, а в служении другим. Если помнить об этом наиглавнейшем принципе, наши дела будут делами бодхисаттв.

Я увидел, как этот принцип воплощается в описанном Махатмой Ганди поведении тех, кто первыми бросает палку. Ты не требуешь от другого человека, держащего палку, бросить ее, как условие для твоего собственного разоружения, но подводишь человека к этому поступку самым удобным для него образом – так, чтобы ему осталось лишь повторить за тобой. Ты берешь на себя главный риск, ибо разоружиться перед вооруженным человеком – это несомненный риск. Взять на себя главную тяжесть, облегчить другому продвижение к добру – это как раз и есть такой принцип твоего служения другому, а не другого – тебе.

Вот как гандийская практика ахимсы, основанная на толстовской проповеди непротивления злу, оказывается самыми глубокими своими корнями в 12-й главе Лотосовой сутры.

Я прочитал уже три четверти автобиографии Ганди с подзаголовком «Мои опыты Правды». Опыты – ибо личность не является чем-то постоянным. Невозможно написать подлинную автобиографию, поскольку твой сегодняшний взгляд искажает тебя вчерашнего. На самом деле пишется история не одной, а нескольких личностей, объединенных поиском Истины и ничем иным.

Поиск Истины, или установление Правды, по-индийски называется «Сатьяграха». Сатьяграха требует от тебя признавать даже то, что могло бы скомпрометировать тебя и твое дело, коль скоро твое дело – это не дело ради дела, но правды ради. Ганди осознал этот принцип со всей остротой, практикуя как адвокат. Он понял, что юриспруденция – наука обмана, особенно же это относится к адвокатской практике. Адвоката нанимают чаще всего преступники, стремящиеся избежать справедливого наказания. И адвокаты, поскольку им заплачены деньги, занимаются не поиском истины, а выворачиванием ее таким образом, чтобы подсудимый, даже если он виноват, был все же оправдан. Это сделалось кровью и плотью судебной практики – настолько, что очень необычно выглядело поведение Ганди, который первым делом отсекал клиентов, хотевших обмануть суд, а во-вторых, открыто признавал ошибки со стороны защиты. Это действовало на судью сильнее, чем изощренное красноречие.

Позавтракав, мы стали подниматься на гору. Чуть повыше гостиницы живет тот самый бывший министр обороны Гурунг-джи. По дороге мы зашли к нему.

И вот по скользкой глине крутой тропы два непальца несли меня теперь уже в кресле, прикрепленном к двум палкам. Мне было очень страшно. Все время казалось, что они поскользнутся. Спасало только то, что я произносил вместе со всеми молитву «Наму-Мё-Хо-Рэн-Гэ-Кё».

Отсюда, с вершины горы, Гималаи смотрятся еще величественнее.

После вечерней церемонии Тэрасава-сэнсэй рассказал о трехнедельной практике, проведенной им в этих местах, когда ему было 23 года. Он ушел тогда далеко вглубь Гималаев. Сэнсэй отправился 15 июля по длинному ущелью к горе Даулагири. Снежные вершины – он дошел до границы, за которой начинаются снега, – великолепно окрашивались на рассвете и на закате, они сверкали, как серебро, когда всходила полная луна.