По миру с барабаном. Дневник буддийского монаха
Шрифт:
В тибетском буддизме далай-лама, считающийся воплощением Авалокитешвары, называется почему-то также живым буддой. Так оказались смещены изначальные акценты. Вместе с тем индуистская скульптура позаимствовала многое из буддийской – и уже путаешь Будду с Шивой…
Но вернемся к наркотикам. Теперь в индуистских храмах жрецы открыто курят их, дают прихожанам как прасад, и полиция ничего не может с этим сделать. Известный случай произошел в Калькутте с японскими туристами, которых индусы угостили каким-то наркотиком. Они так перевозбудились, что перестали вообще соображать, потерянно шатались по улицам, люди сняли с них все ценное, а затем сердце у японцев остановилось, и они умерли.
Тэрасаве-сэнсэю не хотелось углубляться в эту тему. Он рассказал нам, что царь Ашока посылал
Но Сэнсэю не удалось отвлечься. После завтрака какой-то пацан предложил ему анашу…
За обедом Сэнсэй только и говорил что о наркотиках. Лишь сегодня он понял, что этот храм превратился в «точку» для их сбыта. Монах из японского храма Кудан-додзё, являющийся здесь настоятелем, бывает тут крайне редко, и непальцы, строящие ступу, предоставлены сами себе… На алтаре стоит фотография монаха Ниппондзан Мёходзи, который сжег себя в 1989 году, когда Нитидацу Фудзии прогнал его из Индии – после того как в Раджгире, где этот монах был за старшего, развелось множество наркоманов среди молодых монахов. Их заразили хиппи. Дело в том, что много хиппи приехало в Индию и Непал помогать возрождению буддизма. Они строили ступы вместе с монахами. Но, вместе с тем, именно хиппи принесли наркотики в Ниппондзан Мёходзи, из-за чего в том числе и был запрещен орден в Индии и Непале на долгое время. Все было забыто, лишь когда 19 января 1979 года индийское правительство вручило Нитидацу Фудзии премию Джавахарлала Неру за пацифистскую деятельность в Европе и Америке.
Тэрасава-сэнсэй строго поговорил с ребятами, которых Гурунг-джи нанял строить ступу и из-за которых место это сделалось духовно нечистым. Турист-японец сегодня уже выговаривал Сэнсэю, что лучше бы Ниппондзан Мёходзи вообще не приходил на эту гору, – не было бы, по крайней мере, всего этого безобразия. Если власти откроют, что здесь притон, сюда снова нагрянет полиция и снова разрушит буддийскую ступу, которую ненавидит индуистский король Непала. И этот удар 92-летний Гурунг-джи может уже не выдержать.
8 декабря 1996 г. Завершили Рохачи-сессин праздничной церемонией, посвященной Просветлению Будды (на Дальнем Востоке, в отличие от буддийских школ, ориентирующихся по лунному календарю, считается, что Сиддхартха стал Буддой именно 8 декабря). Пришло не то чтобы очень много местных, но вполне достаточно для приподнятого настроения и двух больших кастрюль молочного риса (в память о подношении, сделанном Сиддхартхе деревенской девушкой Суджатой). Ильхэ-сыним внес поднос с чашкой риса для алтаря, появившись из боковой двери, как из-за кулис, словно ждал там торжественно прозвучавших ударов большого колокола, которые завершают церемонию. Это совпадение было так удачно, что женщины на заднем ряду, пришедшие на наш домашний и немного неуклюжий праздник, тотчас же захихикали. Сладкий рис понравился всем.
До трапезы, сразу после церемонии, Тэрасава-сэнсэй произнес проповедь на хинди. И хоть сидел он перед алтарем, это была скорее беседа, чем проповедь. Непальцы живо реагировали, смущались, мычали что-то в ответ и кивали.
Я не мог понять хинди, но размышлял о значении отрывка из 2-й главы сутры, который мы читали на церемонии рано утром. Там Будда говорит о невозможности объяснить Истину, обретенную им. Поэтому он вначале хотел сразу войти в нирвану. Но боги, невидимо направлявшие и сопровождавшие его с того момента, как Сиддхартха вышел из дворца, попросили его проповедовать. И тогда Будда вспомнил, что все будды проповедовали с помощью уловок, или искусных методов. Говоря языком искусства, будды проповедуют с помощью выразительных средств. Эти средства лишь подводят слушающих к Истине, хотя не способны открыть саму Истину. Есть Наивысшая Истина и объясненная, пусть и максимально приближенная к Наивысшей с помощью мудрости Будды. Книга «Лотосовая
сутра» является Истиной объясненной. Помочь она может только тем, кто уже обладает Наивысшей Истиной. Чувство этой Наивысшей Истины пробуждается в людях, когда они слышат «Наму-Мё-Хо-Рэн-Гэ-Кё», которое есть Истина безо всяких объяснений. Конечно же, чувство, или предчувствие Наивысшей Истины – это еще не все. Необходимо реализовать ее. Чтобы ученики реализовали Истину, Будда и прибегает к уловкам. Да, его объяснения неспособны выразить Истину, однако имеют прикладное значение. В каждом конкретном случае оно разное. И смотреть надо не на логику объяснения, а на то, каким образом оно утончает и усиливает в ученике предчувствие Истины. Происходит это порой самым неожиданным, алогичным образом. Так, например, действие вызывает противодействие, и поэтому многие изречения Будды надо воспринимать «от противного».В самой сутре есть указание на то, что как книга она является лишь первым приближением к Истине. И Бодхисаттва Никогда Не Презирающий из 20-й главы, и Бодхисаттва Царь Врачевания из 23-й главы в конце обучения услышали миллиарды гатх Лотосовой сутры – но в той книге, которую мы читаем на церемониях, не наберется и тысячи! А в чем же заключалось обучение этих бодхисаттв? Это был очень простой акт, далекий от всяких объяснений. Самоотверженное почитание и подношение своим телом и жизнью.
Научиться ходить после гипса
9 декабря 1996 г. Спустились с горы и переправились на другой берег озера. Прощаясь с нами, Пурна, старший среди молодых людей, нанятых Гурунг-джи для постройки ступы, изъявил желание стать монахом, чтобы хранить вершину горы в чистоте как физической, так и духовной. Видно, поучение Тэрасавы-сэнсэя сильно подействовало на него.
Сэнсэй обещал подумать.
Сегодня мы отдыхаем в отеле, также принадлежащем Гурунгу-джи. У меня событие – мне сняли гипс. Учусь ходить с костылями. И уже смог сам подойти к продавцу традиционных непальских шапочек-пилоток, чтобы купить на память. Мне рассказали, что такие шапочки обычно носят члены парламента и президент. И тут я вспомнил, что Неру носил такую, только белого цвета. А тут, получается, каждый мужчина, что ли, чувствует себя правителем Непала?..
10 декабря 1996 г. По дороге к Лумбини, месту рождения Будды, остановились в Тансене. Этот городок, расположенный на склоне горы, в свое время, как и Катманду, стал прибежищем для Шакьев, изгнанных из Капилавасту. На крыше гостиницы, где мы остановились, возвышается бронзовая ступа. Кстати, в России, еще не избавившейся от совкового мышления, никто не сдал бы нам вот так пятиместный номер на девятерых; здесь же смотрят не на инструкцию, а на то, что мы платим деньги и, следовательно, поддерживаем их бизнес.
В Тансене всего пять буддийских храмов. Четыре принадлежат традиции индийской Махаяны мирян, пятый – таиландской монашеской Тхераваде. В таиландском храме когда-то останавливался преподобный Нитидацу Фудзии. Его комната превращена в музей.
Я не смог побывать вместе со всеми в этом монастыре, однако и мне достался настоящий печеный хлеб, которым моих собратьев угостили таиландские монахи. Мы особенно соскучились по такому хлебу во время голодания.
Таиландцы купили в окрестностях города клочок земли, откуда открывается лучший вид на всю разветвленную гряду Гималаев. Они хотят построить там крупный центр для медитации.
Тэрасава-сэнсэй сказал, что в Тансене хорошо изучать Сутру о Великой Нирване.
Что же касается Гималаев, то отсюда летают специальные самолеты и вертолеты, с которых можно, разумеется за большие деньги, полюбоваться вблизи на Эверест и другие высочайшие вершины мира, а также высадиться в альпинистских лагерях.
Ужин мы ожидали одетые, укрывшись под одеялами в нашем холодном номере. А температура-то +15! Вот что делает акклиматизация. Мы уже понимаем, почему в декабре, хотя и нет снега, непальцы и индусы надевают меховые шапки. Выходит, и здесь зима остается зимой, несмотря на то, что деревья вечно зеленеют.