По Острию Бритвы
Шрифт:
Сунув руку в сумку в третий раз, мужчина вытащил еще один камень. «Семь больных говнюков», — выругался он, прежде чем перевернуть свои собственные камни и показать, что сумма его чисел составила двадцать два.
Меня охватило облегчение. Я почувствовала, что снова могу дышать, и разжала руки, морщась от боли, которую ногти оставили в ладонях. Больше всего на свете я хотела убежать со своим скудным выигрышем и никогда больше не играть в эту игру. Но я села за стол с намерением выиграть батон хлеба у этого человека и не собиралась уходить, пока не получу его. Я чувствовала на себе взгляды тех, кто наблюдал за нами, слышала, как они перешептываются, но не могла разобрать слов из-за шума крови, бегущей по моим венам.
Я перевернула свои камни, чтобы показать мужчине
— Сука, пьющая мочу! Еще раз. — Он стукнул кулаком по столу, а затем подвинул вперед маленькую глиняную бутылочку.
— Что это? — спросила я.
— Гребаный самогон, — сказал он, все еще хмуро глядя на меня.
В то время я никогда не бывала пьяной, даже не притрагивалась к алкоголю. В академии это было строго запрещено. Наставники не хотели, чтобы это притупляло чувства новичков, и я даже не успела закончить обучение, как меня отправили участвовать в последней обороне Оррана. Не буду врать, мне было любопытно попробовать это, понять, почему так многим людям это понравилось. Справедливости ради стоит сказать, что моя трезвость продлилась недолго. Но я подошла к тому столу за хлебом, а не за выпивкой.
Я потянулась за маленькой коробочкой с нюхательным табаком, которую только что выиграла.
— Нет! — крикнул мой противник. — Ставка та же, что и раньше. Если я выиграю, я получу тебя.
— Думал, что я не стою и понюшки табака? — спросила я, а затем улыбнулась ему. — Но, если ты выберешь мою ставку, я выберу твою. — Улыбка сползла с моего лица. — Хлеб.
Он, не колеблясь, отставил в сторону самогон и придвинул к себе хлеб. Я почувствовала, как мой желудок сжался при мысли о добавке еды. Меня всегда удивляло, на что способен человек, чтобы немного подкрепиться. Я месяцами выживала на своем пайке, но с того момента, как управляющий предложил мне больше еды… С этого момента я обнаружила, что всегда голодна, всегда хочу больше, чем позволяет мой скудный рацион. Как если бы мое тело восстало против мысли о том, чтобы выбрасывать еду, и потребовало, чтобы я добыла ее сама, а не получила взамен.
На этот раз он пошел первым, и каждый из нас вытащил по два стартовых камня. У меня было всего семь очков, слишком мало, чтобы рассчитывать на победу, и теперь он ожидал, что я начну блефовать. Мой оппонент взглянул на свои камни и улыбнулся, постучав по столу.
Я полезла в мешочек и вытащила третий камень, доведя свою сумму до шестнадцати. Это был хороший результат, может быть, даже выигрышный. Я подняла глаза и увидела, что он смотрит на свои камни. Через несколько мгновений он снова постучал по столу и встретился со мной взглядом.
Я не верила, что этот человек обладает большим умом. Возможно, мне следовало бы верить. Я только что проиграла войну и регулярно терпела побои от рук человека, который, как я искренне думала, с радостью убил бы меня, если бы не приказ не делать этого. Несмотря на все это, я все еще сохраняла юношескую самонадеянность. Я все еще считала себя умнее всех остальных в Яме. В конце концов, я была Хранителем Источников, способной владеть магией, недоступной их пониманию. Большинство из тех, кто сидел в Яме, были обычными преступниками, по крайней мере, я так думала. Я была совершенно неправа. Урок, который ты должен запомнить раз и навсегда, заключается в том, что, хотя все Хранители Источников могущественны, не все они мудры. Возможно, сказки бардов изображают нас носителями знаний в остроконечных шляпах, но барды известны прежде всего одним. Они лгут сквозь чертовы зубы. Мы, Хранители Источников, поступаем так же.
В четвертый раз я полезла в мешочек, вытащила еще один камень и, не глядя, положила его рядом с остальными. Я увидела, как у мужчины сжались челюсти, и на этот раз он ударил рукой по столу. Я сделала глубокий вдох и тоже постучала по каменной плите.
Тогда я заметила, как притихла толпа вокруг нас. Те, кто все еще был в зале, молчали, наклоняясь, чтобы посмотреть
на сражение между нами.Раздувая ноздри, мужчина перевернул свои камни, и показал восемнадцать. Хороший выигрышный счет. Я переворачивала свои камни по одному, не глядя на них, а уставившись на мужчину передо мной. Я наблюдала, как выражение его лица сменилось с напряженного изучения на кипящий гнев, когда я перевернула последний камень. Тот, на который я даже не взглянула. Только тогда я опустила глаза и увидела, что передо мной двадцать очков. Я прерывисто вздохнула и была немного рада, что вздох был заглушен болтовней толпы.
Возможно, если бы я была чуть более дипломатична, я смогла бы избежать последовавшей конфронтации. Но дипломатия никогда не была одной из моих сильных сторон. Я всегда предоставляла ее Джозефу. Я предпочитаю полагаться на грубую силу и хитрость.
Я протянула руку и подтянула ставки к себе. Нюхательный табак мне по-прежнему не нравился, но хлеб был настоящей находкой. Одержав победу, я встала и повернулась, чтобы уйти.
— Сядь! — прошипел мой противник. Я повернулась и увидела, что он стоит на ногах, упершись кулаками в стол. Вполне возможно, что он был недоволен проигрышем молодой женщине. Особенно той, которая полностью его переиграла. Я думаю, что, возможно, сделала только хуже, не взглянув на свой последний камень, пока не перевернула его. В глазах других струпьев я выглядела мужественной и дерзкой, а он — глупым. По правде говоря, это я была дурой, и мой поступок был скорее бравадой, чем настоящим мужеством. В первом раунде я переиграла игрока. Во втором позволила удаче привести меня к победе.
— У меня есть мой выигрыш, — сказала я, отступая на шаг. — Ты должен принять свое поражение как мужчина.
— Сядь! — прошипел он снова. — Ты сыграешь еще один чертов раунд, или я изобью тебя до полусмерти и заберу все ставки, которые захочу.
Это не понравилось толпе, хотя никто из трусливых ублюдков не попытался вмешаться. Азартные игры были одним из немногих развлечений, которые были у нас, струпьев. Одним из немногих, которые Деко нам позволял. Тогда я этого не знала, но существовало негласное правило, согласно которому уважались результаты честных азартных игр. Конечно, не многие были готовы его соблюдать.
Я оглядела толпу, все еще прижимая к груди свой выигрыш. Все они наблюдали за ссорой, но, похоже, никто из них не горел желанием участвовать. Для них это было бесполезно. Все, что им нужно было делать, это смотреть, и они, по крайней мере, получали какое-то развлечение, хотя, скорее всего, за мой счет.
Я знала, что могу позвать на помощь. Изен сидел всего в нескольких столиках от меня, и Джозеф с Хардтом прибежали бы, если бы узнали, что я в беде. Но я сама вляпалась в эту историю и была полна решимости сама выпутаться из нее. Я никогда не была из тех, кто бросается звать на помощь ближайших мужчин. Как бы то ни было, я была злобной стервой без капли дипломатии, и шансов победить в драке у меня было меньше, чем научиться летать.
— Ты, — сказала я, указывая на крупного мужчину со шрамами на губе и на костяшках пальцев. — Я отдам тебе половину хлеба, если ты изобьешь его до потери сознания.
— Что… — Это было все, что успел сказать мой противник, прежде чем удар костяшками пальцев со шрамами пришелся ему в висок. Он споткнулся, и здоровяк, к чьей помощи я только что прибегла, схватил его и дважды ударил головой о каменный стол, оставив на камне темно-красное пятно и сломанный зуб. Еще один урок, который нужно усвоить: если работа того стоит, стоит нанять кого-то, кто выполнит ее должным образом.
Мой противник сполз на пол под столиком. Его глаза были открыты, но не сфокусированы, а между разбитыми губами пузырилась кровавая слюна. Он все еще был в сознании, но я посчитал, что здоровяк выполнил свою работу достаточно хорошо.
— Честная плата за честный труд. — Я разорвала буханку хлеба напополам и бросила одну из половинок незнакомцу со шрамами и окровавленными костяшками пальцев. Это была половинка поменьше.
Глава 8