По Острию Бритвы

— Не сегодня, — прошипел бригадир, наклоняясь и вырывая маркер у меня из рук. — Сегодня это твоя работа. — Он бросил маркер Изену.

Изен поймал маркер и поморщился от боли. Он и так был весь в синяках и струпьях после вчерашней драки на арене, но не жаловался. Но и противостоять Пригу не стал. Из-за этого я сочла его трусом. Изен прислонил маркер к стене и опустился на колени, не отрывая взгляда от земли, пока бригадир отмерял замах. Это было разумнее всего. Приг хотел увидеть страх, хотел, чтобы Изен знал, какую власть он имеет над ним. В отличие от меня, Изен понимал это и дал Пригу именно то, чего тот хотел. Это был разумный ход, но мне было неприятно видеть, как Изен унижается до такой степени.

Я смотрела, едва помня о том, что нужно дышать, представляя, что могло бы произойти, если бы Приг промахнулся и убил Изена. Я спросила себя, что мог бы сделать Хардт. Что могла бы сделать я. Как бы я ни старалась держаться на расстоянии, я привязалась к двум братьям. Несмотря на мое влечение к Изену, они оба мне нравились, и я уважала их обоих. Я даже начала им доверять. Я не хотела даже допускать мысль о жизни в Яме без одного из них — или обоих.

Я ахнула, когда первый удар пришелся в цель, и Изен вскрикнул. Держать маркер было нелегко, и от удара было так больно, как будто руки разрывались на части. Я к этому привыкла, а Изен — нет. Приг услышал меня и повернулся, уставившись на меня с мерзкой ухмылкой на своей жирной физиономии. Он не хуже меня понимал, что наконец-то нашел способ меня напугать. Я думаю, для него это была большая победа. Для меня это, безусловно, было поражением. Тогда я поняла, что больше никогда не буду держать в руках этот маркер. Больше всего на свете Пригу нравилось мучить меня, и теперь у него был способ это делать.

После того, как маркер был установлен на стене, Приг заставил нас копать. В тот день нам предстояло проделать немалый путь, а после этого у меня было еженедельное собеседование с управляющим. Приг хотел немного отдохнуть на холме с другими бригадирами, поэтому он гнал нас изо всех сил. Не было ни одного члена бригады, который избежал бы хотя бы одного удара хлыстом по спине.

Изену досталось больше всех. Из-за жестокости боя прошлой ночью и свирепости Прига, с которым он орудовал кувалдой, Изен едва мог свести руки. Хардт работал даже усерднее, чем обычно, пытаясь компенсировать слабость брата, но Приг это заметил. После четвертого удара хлыстом я больше не могла это выносить. Я не могла видеть, как Изена избивают до крови, зная, что это была моя вина, что Приг делал это, чтобы причинить боль мне.

Оглядываясь назад, я понимаю, что только усугубила ситуацию.

Я бросила кирку и повернулась лицом к Пригу, вставая между ним и Изеном. Может быть, из-за удивления, а может, из-за выражения моих глаз, но он заколебался, всего на мгновение. Затем я увидел, как его лицо исказилось от ярости, и он ударил меня хлыстом.

Теперь боль — абстракция. Я знаю, что было больно, что мне показалось, будто мое лицо обожгли огнем. К счастью, я больше этого не чувствую. Хлыст хлестнул меня по левой щеке, и я вскрикнула, наткнувшись спиной на Изена, но удержавшись на ногах.

На мне до сих пор виден шрам от того удара. Я до сих пор ношу большинство шрамов, которые оставил мне этот вонючий мудак с жопой, наполненной членом, но этот — постоянное напоминание о власти, которую гребаный слизкий ублюдок имел над нами. Я выковала трон из своей решимости. Я соперничала умом и силой с существами, достаточно высокомерными, чтобы считать себя богами. Я разрушала империи и наблюдала, как рушится моя собственная, но на мне все еще остаются шрамы, которые оставил мне под землей этот жалкий хулиган.

Приг, возможно, и не остановился бы на одном ударе, он явно был готов нанести мне еще один, но Изен с силой оттолкнул меня в сторону, и в следующее мгновение я обнаружила, что лежу на каменистой земле и смотрю на него снизу вверх, думая, что он должен быть мне благодарен. Я не учла гордость молодых людей в расцвете сил. Как и опасность задеть эту гордость. Честно говоря, я не уверена, кто из нас был большим идиотом. Думаю, мы бежали нос к носу.

— Никогда, — прорычал Изен, его лицо исказилось от ярости. Я была потрясена, кровь шумела у меня в ушах и стекала по щеке, а мысли путались. Я не поняла. И до сих пор не понимаю. Мужчины иногда могут быть чертовски глупыми созданиями. — Мне не нужно, чтобы какая-то глупая маленькая девчонка пыталась меня защитить.

Большая рука Хардта легла на плечо младшего брата, и он оттащил Изена в сторону. Подальше от меня. Остальная часть нашей бригады стояла вокруг, наблюдая и ничего не делая. Приг ухмыльнулся своей самодовольной ухмылкой, гнев исчез, сменившись самодовольной победной улыбкой. Он облизал свои коричневые губы и ударил хлыстом по земле.

— За работу.

Глава 9

Изен исчез, как только Приг объявил, что работа закончена. Я смотрела как он уходит, хотя в глубине души мне хотелось побежать за ним. Он не сказал ни слова ни мне, ни кому-либо еще с тех пор, как обозвал меня глупой маленькой девчонкой. Оскорбление жгло, независимо от того, насколько правдивым оно было, жгло сильнее, чем рубец на моей щеке. Я бы возненавидела любого, кто назвал меня так, но Изена… Я хотела, чтобы он увидел во мне нечто большее. Я хотела, чтобы он увидел во мне женщину.

Я не знала, сколько времени у меня осталось до встречи с управляющим, но я знала, что это произойдет раньше, чем мне бы хотелось, и порез на моем лице нуждался в уходе. Он перестал кровоточить, хотя щека все еще болела так, как будто ее обжигал огонь. Джозеф всегда ухаживал за моими ранами так же, как и я за его, поэтому, помня об этом, я проигнорировала других струпьев и помчалась в нашу пещеру.

Джозеф не ждал меня, когда я прибежала, и это вызвало у меня мучительное чувство, которое пробралось в желудок. Он почти всегда заканчивал свою работу раньше моей бригады. Не было ничего необычного в том, что он закончил позже, но… Иногда у меня возникает предчувствие. Как будто страх и печаль смешались воедино. Я знала, что случилось что-то плохое, я чувствовала это нутром, и это меня пугало.

Хардт пришел вскоре после меня, а с ним еще несколько человек. Оглядываясь назад, я, честно говоря, даже не могу вспомнить их имен. Ни одного. Хотя, я уверена, Хардт мог бы. Вероятно, он считал их друзьями. Интересно, больно ли ему было, когда я убила их всех.

— Думаю, нам лучше взглянуть на эту щеку, — тихо пророкотал Хардт. Через несколько мгновений у него в руках была миска с водой и полоски ткани. Возможно, больше, чем несколько мгновений. Я так волновалась за Джозефа, что не могла ясно мыслить. Я расхаживала по комнате, сжимая и разжимая кулаки, быстрым и прерывисто дыша.

Пока Хардт обрабатывал рану, я не сводила глаз с входа в пещеру, ожидая появления Джозефа.

— Сожалею о моем брате, — сказал Хардт. — Он не имел права говорить тебе это только за то, что ты противостояла Пригу.

Я фыркнула:

— Тогда почему он это сделал?

— Гордость, — сказал Хардт. — Он взрослый мужчина, а ты вдвое меньше его. Ты бросаешь вызов Пригу, когда Изен этого не может, когда никто из нас этого не может… Это его позорит. Это заставляет его чувствовать себя неполноценным мужчиной. На самом деле он злился скорее на себя, чем на тебя.

Я поморщилась от боли в щеке.

— А тебе? — спросила я. — Тебе не стыдно от того, что ты позволил этому Пригу так избить своего брата? Тебе не стыдно за то, что ты вел себя как гребаный трус?

Хардт какое-то время молчал. Краем глаза я видела, что он смотрит на меня, хотя его взгляд был рассеянным.

— Нет ничего постыдного в том, чтобы стремиться выжить, — сказал он. — Приг, без сомнения, тот еще говнюк, но я больше не причиняю вреда людям. Кроме того, как я могу дать ему отпор? Ты, может быть, и в безопасности от настоящей расправы, маленький солдат, но не я… Я мог бы убить Прига. Деко очень скоро узнал бы об этом, и тогда я был бы мертв, а Изен остался бы один. И у вас был бы новый бригадир, который, возможно, был бы еще хуже, чем Приг.