По Острию Бритвы

— Под водой? — спросила я. — Город находится под водой, так?

— Отчасти, — неуверенно ответил Хардт. — Ну, весь город погружен в это медузообразное существо, но не весь он затоплен. Возможно, половина города — вода, а другая половина — воздух.

— Коридоры выглядели точно так же, как здесь, — сказал Изен. — Стены тоже изгибались наружу и внутрь. Та же резьба. Только там не было пустынно. Там жили самые разные вещи.

— Существа, — сказал Хардт. — Они не были вещами, Изен. Они были мыслящими существами. Просто… разные расы. Муры и пахты, несколько гарнов. Мы даже нашли небольшую группу землян, живущих там. Орранцы, которые нашли это место случайно. Немного похоже на нас, только они решили, что им там нравится. Они, наверное, и сейчас там.

Изен скривился, поджав губы. Тогда я была слишком слепа, чтобы увидеть правду. Но, думаю, все остальные ее увидели.

— Как вам удалось сбежать? — спросил Йорин.

— Никак, — продолжил рассказ Хардт. — Время от времени город всплывает на поверхность, и существо наполовину исчезает… Я не знаю, оно выплевывает город? К счастью для нас, это было всего в паре миль от побережья Террелана. Мы попрощались и поплыли.

— Скатертью дорожка, — проворчал Изен.

Тамура, шедший впереди нас, остановился. Он наклонил голову в одну сторону, затем в другую, прежде чем сделать полный круг. Его глаза стали безумными и метались во все стороны, и я спросила себя, что же он там увидел.

— Тупик, — сказал Йорин, игнорируя нас всех и продолжая идти. Он нес один из фонарей и поднял его, чтобы показать, что коридор перед нами только что закончился, а путь нам преградила плоская стена. — Вот тебе и ветер.

Тамура кружился и кружился, как в странном танце. Я поняла, что довольно долго не обращала внимания на ветер. Сумасшедший старик метался по комнате, пытаясь найти его снова, или он просто окончательно сошел с ума, я не могла сказать.

— Однажды до этого и еще раз, — сказал Тамура.

— Замечательно, — сказал Йорин. Он направил фонарь прямо на меня. — Что теперь?

Я пожала плечами. «Теперь, я думаю, мы найдем ближайшую лестницу и поднимемся». Это казалось наиболее логичным решением. У Тамуры, очевидно, были другие планы.

— Сокровище! — крикнул старик и бросился бежать к ближайшей лестнице. Я едва успела среагировать, прежде чем увидела, как он исчезает в темноте.

Глава 26

Я всегда любила бегать. Возможно, это было заложено во мне во время обучения в академии, а может быть, это было уже раньше. Есть что-то особенное в хорошем беге, когда ноги работают быстро, и я несусь как можно быстрее, опираясь на собственные силы. Это похоже на свободу, в некотором смысле. Не убегать от чего-то или к чему-то, а просто получать от этого удовольствие. За время, проведенное в Яме, я отвыкла от тренировок, и Тамура был быстрее, чем позволяли его старые кости.

Я не стала дожидаться, пока остальные решат, что им делать, и бросилась за ним. Я увидела, как мерцающий свет исчезает в глубине лестничного пролета, и, не теряя времени, бросилась вниз по ступенькам. Только Тамура и Йорин несли фонари, и на лестнице было почти совсем темно, но я все равно могла видеть. Каким-то образом я могла разглядеть очертания ступенек в темноте. Тогда я не придала этому значения. Может быть, это было потому, что тьма внутри меня была темнее, чем все остальное, что мир мог на меня обрушить.

Ступеньки некоторое время вели вперед и вниз, прежде чем остановились на небольшой площадке, а затем повернули в противоположном направлении, уводя все дальше и дальше вниз, в недра мертвого города. Я могла видеть, как свет Тамуры отражается далеко внизу. Сумасшедший старик двигался быстрее меня. Молодость, по-видимому, не так уж много значит. После каждого пролета лестницы находилась площадка, за которой был дверной проем, ведущий в еще более глубокую темноту. Я мало что могла разглядеть за этими порталами, но за некоторыми горели маленькие желтые огоньки, наблюдая, как я прохожу мимо.

Я потеряла счет уровням, все глубже и глубже идя вслед за Тамурой вниз. Уровень за уровнем проносились мимо меня, как в тумане. Я слышала, как где-то позади кричали другие, но не обращала на них внимания. Я действительно не могу сказать почему. Возможно, было бы разумнее просто позволить старику убежать, раствориться в темноте. Возможно, нам следовало посчитать его заблудившимся и подняться наверх в поисках выхода. Но я не могла просто так отпустить Тамуру. Он мне нравился. Он говорил загадками, и я почти уверена, что у него были блохи, но что-то в нем меня успокаивало. Тамура всегда был мне отчасти другом, отчасти наставником и даже почти отцом — во всяком случае больше, чем кто-либо другой на моей памяти.

Я спросила себя, насколько глубоко уходил под землю этот город. Какие тайны он может хранить, когда будет исследован полностью. Только на то, чтобы раскопать давно погребенные участки, уйдет целая жизнь. Я точно знаю, что лестница продолжала спускаться даже после того, как Тамура ее покинул. Он следовал за чем-то, за воспоминанием, и это привело его в новый коридор. Я поплелась следом, тяжело дыша, следуя за светом, который он пробуждал. Я не стала кричать ему вслед, он бы не остановился. Для сумасшедшего старика с расколотой реальностью он может быть довольно целеустремленным, когда им овладевает непреодолимое желание.

Я остановилась в дверях, ведущих в коридор, отчасти для того, чтобы перевести дыхание, а отчасти для того, чтобы остальные, все еще шедшие за мной, знали, что мы покинули лестничную клетку. Как только Изен показался из-за угла, я снова сорвалась с места и, не обращая внимания на горящие ступни, снова бросился бежать, прежде чем свет Тамуры исчез, и мы потеряли его в темноте.

Странное чувство охватило все мое тело. Я чувствовала, как пот выступил у меня на коже, но внутри по-прежнему было холодно. Мне было холодно, я была голодна и потеряна, но я не могла ни с кем поделиться этими чувствами. Я знала, что никто меня не поймет. Кроме, может быть, Джозефа. Он, безусловно, знал, что такое голод. Я думаю, ему тоже было знакомо чувство потерянности. Это было то, что мы разделяли. Но он остался. Остался позади меня. Я бросила его на произвол судьбы, оставила монстрам. О, как я ненавидела себя за то, что бросила его. Неважно, что он сделал, как он предал меня, я так сильно по нему скучала.

Свет Тамуры погас, случайные лучи на мгновение забегали по левому краю коридора, а затем исчезли. Я резко остановилась у двери, через которую он только что прошел. Мои ноги болели так, словно кости в пятках вот-вот треснут от постоянных ударов о камень. Мои поношенные башмаки разваливались, и я была почти босиком.

Я шагнула в дверной проем и остановилась, едва не сорвавшись вниз и не разбившись насмерть. Зрелище, открывшееся передо мной, внушало благоговейный трепет. Осыпающаяся лестница слева от меня заканчивалась всего через две ступеньки и вела в огромный зал, такой большой, заставил бы устыдиться даже большую пещеру Ямы. Гигантские колонны тянулись от земли до потолка, каждая из которых была такой большой, что потребовалось бы две дюжины меня, чтобы ее обхватить. Стены, как и в коридорах, были наклонены сначала наружу, а затем внутрь и простирались почти на сто футов надо мной, что показалось мне более чем удивительным, учитывая, что пол был примерно на пятьдесят футов ниже. Самым странным было то, насколько хорошо был освещен зал. По каждой из двух дюжин колонн змеились спиральные прожилки из светящегося голубого минерала, придавая всему залу неземной оттенок.

Тамура, не теряя времени даром, уже карабкался по остаткам лестницы, фонарь болтался у него на поясе. Я все еще стояла там, охваченная благоговейным страхом, когда нас, наконец, догнали остальные.

— Хм… — голос Йорина, впервые с тех пор, как мы познакомились, звучал испуганно. Величие такого масштаба способно заставить даже самых эгоцентричных из нас осознать, насколько мы ничтожны. Это была такая же реакция, как у людей, когда они впервые видят Ро'шан, парящий в небе. Или До'шан, парящий в небе и, одновременно, надежно закрепленный на месте массивными цепями, врытыми глубоко в землю.