По приговору звезд

Входят С а м а й я, А л и й я и м о л о д ы е с б о р щ и ц ы х л о п к а.

Р а х ш а н д е. Здравствуйте, девушки. Пусть придет тот день, когда мы будем праздновать ваши свадьбы. Поздравляю вас с ценными подарками. Вам по плечу мужская работа, а вот этим бездельникам даже не стыдно перед вами. Прежде чем выходить замуж, получше узнавайте своих суженых, как бы не посадить их себе на шею.

И н ш а л л а х. Председательница Рахшанде, не даете должность — не давайте. Только не ведите антимужскую пропаганду, не мешайте привести в дом невесту.

Ф а р х а д. Да разве у тебя есть дом?

И н ш а л л а х. А кому принадлежит тот двухэтажный с зеленой оградой, с балконом, шестикомнатный дом в начале переулка?

А л и й я. Тетушке Рейхан.

И н ш а л л а х. Разве я не ее сын?

С а м а й я. К сожалению, это так. Сладкий сахар, да с песком.

И н ш а л л а х. Ох, Самайя, и ты туда же… Клянусь здоровьем матери, у меня все готово для свадьбы: два приемника, два телевизора, один магнитофон, семь ковров, сорок отрезов ткани, две пары золотых часов, три кольца. Что еще нужно?

Ф а р х а д. Мужской характер.

И н ш а л л а х. Не будь здесь девушек, я бы тебе показал мужской характер. (Толкает плечом Фархада.)

А л и й я (проходит между Иншаллахом и Фархадом). Мужской характер проявляй не в драке, сын тетушки Рейхан. Распустишь руки — придушу как курицу.

Р а х ш а н д е (увидев бутылку). Что в этой бутылке?

Ч а й х а н щ и к. Не знаю, да перейдут ко мне ваши горести.

Р а х ш а н д е. Как не знаешь?

Ч а й х а н щ и к. Это принесли сами клиенты, да перейдут ко мне ваши горести.

И н ш а л л а х. Вот врун!

Р а х ш а н д е. Что же в бутылке, наконец?

Ч а й х а н щ и к. Водка, да перейдут ко мне ваши горести.

Р а х ш а н д е. От водки и большинство моих горестей.

И н ш а л л а х. Поставьте вместо него меня, и никогда водка не будет пахнуть керосином. И цена будет нормальной, а не в три раза дороже.

Ч а й х а н щ и к (тихо). Ну погоди, пьянчуга, ты еще получишь когда-нибудь водку в долг. Скорее уши свои увидишь.

Г ю л ь а л и. Сестрица Рахшанде, отдай законный приказ, если не выйдут на работу, выгоним из села. Пусть хоть в Верховный Совет жалуются.

Р а х ш а н д е. Одним приказом ничего не добьешься. Пусть будет проклят тот, кто первым привез в наше село водку. Разве к лицу крестьянину пить водку?

Ч а й х а н щ и к. Да перейдут ко мне ваши горести, в нашей чайхане мы будем культурно обслуживать колхозников только чаем.

Р а х ш а н д е. Послушай, Фархад, комсомольцы должны лучше использовать колхозный радиоузел. Опозорь и тех, кто пьет водку, и тех, кто продает ее в рабочее время.

Ф а р х а д. Постараюсь.

Р а х ш а н д е. Если я не смогу заставить этих тунеядцев работать, подам заявление и уйду с председательского поста. Идем, Гюльали, пойдемте, девушки.

Т у м а д ж е в (появляется с другой стороны сцены). Поскорей бы пришел тот день, когда ты освободишь мое кресло…

На сцене появляются С а м а н д а р, Г е ю ш, И с к а н д е р.

С а м а н д а р (Иншаллаху). Что она говорила, наш председатель?

И н ш а л л а х. Говорила, что нет более бесчестного человека, чем Самандар. Держись от него подальше.

С а м а н д а р. Это еще почему?

И н ш а л л а х. Потому что в трудную минуту убегает, оставляя товарища в опасности.

С а м а н д а р. Она говорит так со зла. В юности упрашивала, умоляла: «Женись на мне»… Я не женился… Я разве мог предположить, что она в конце концов станет председателем.

Т у м а д ж е в. Недолго ей быть председателем… Правда восторжествует…

С а м а н д а р. Так наполним бокалы и выпьем за настоящих людей!

Т у м а д ж е в. Живите хоть сто лет, настоящими людьми вы не станете.

И н ш а л л а х. Это почему, товарищ Тумаджев?

Т у м а д ж е в. Потому что эта проклятая водка вас всех превратила в дураков.

И н ш а л л а х. Не ты ли научил нас пить водку? Ты нам говорил: «Хочешь насладиться жизнью — пей, хочешь почувствовать, что ты мужчина,— пей…» Читал нам рубай Омара Хайяма. Так много мы с тобой пили, что я забывал свое имя, сам не знал, что отпускаю из амбара, кому отпускаю и сколько.

Т у м а д ж е в. Глупец, да разве я так учил тебя пить? Омар Хайям говорил:

Запрет вина — закон, считающийся с тем, Кем пьется, и когда, и много ли, и с кем, Когда соблюдены все эти оговорки, Пить — признак мудрости, а не порок совсем.

И н ш а л л а х. Вот-вот, во всем виноват Омар Хайям.

Т у м а д ж е в. Придется мне рассказать одну притчу. Один падишах любил крепко выпить. Однажды падишах пьяным выехал на охоту, но отстал от своих приближенных. На горном лугу падишах слез с коня и прилег на траву отдохнуть и незаметно уснул. С неба камнем упал коршун и выклевал падишаху глаза. Приближенные нашли ослепленного падишаха, но он уже не мог править. На престол возвели его сына, который тут же вынес указ, в котором говорилось, что тот, кто станет в его царстве делать вино или продавать, будет тотчас казнен.

И н ш а л л а х. Этот шах не читал Омара Хайяма.

Г е ю ш. Не перебивай, слушай внимательно, авось найдешь что-нибудь полезное для себя, шахский сын.

Т у м а д ж е в. Да будет вам известно, что в те времена для устрашения непокорных во дворце держали львов. Приговоренных к казни бросали на съедение львам. Однажды один из львов убежал в город. Началась паника. Все жители города попрятались, даже стража разбежалась. Но неожиданно на обезлюдевшей улице появился юноша. С башен дворца, из окон домов его предостерегают: «Эй, молодец, беги, прячься, лев растерзает тебя», но храбрец вступает в единоборство со львом и побеждает его.

Г е ю ш. Льва победили, я пошел.

И н ш а л л а х. Что было дальше?

Т у м а д ж е в. По приказу падишаха юношу привели во дворец. Шах похвалил юношу за храбрость и смелость и спросил, что толкнуло молодого человека схватиться со львом. «Долгие годы тебе, шах! Если скажу правду, ты рассердишься». Падишах обещал, что простит храбрецу любой грех. «Долгой жизни тебе, шах, но признаюсь, что безрассудной моей отвагой руководило вино, которое я выпил перед боем со львом». Падишах задумался, а потом издал новый указ: «Открыть все винные лавки и подвалы. Пейте люди, но не так, чтобы коршун мог выклевать пьяному глаза, а так, чтобы взбодренный вином человек мог победить льва».