По прозвищу «Сокол». Том 3

– Оксан, я контрактник. Наёмник, как иногда называют либералы. Я убивал, калечил и творил иногда не самые хорошие вещи.

– А сейчас? Это всё из-за прошлого?

– Это всё ради того, чтобы в это прошлое не возвращаться.

– Период такой?

– Что? – я часто заморгал, она у меня почти с языка это сняла. Оксанка зябко поёжилась, зевнула и зажала руки меж бедёр.

– Мама так говорила. На неё иногда… находило. Невозможно же ненавидеть всегда. Иногда она превращалась в добрую, менялась на глазах, плакала и каялась. Словно осознавала, что творит со мной. Я… сперва радовалась, думала, в ней просыпается материнский инстинкт. Только после она становилась ещё злее, словно желала отомстить за ту пробившуюся искорку любви ко мне. Дать и отобрать втройне. Ты также?

Она подняла на меня взор, а меня пронзило холодом. Я вдруг понял, что мне совершенно нечего ей ответить. Звонок, грянувший словно набат, чуть не заставил подпрыгнуть и стал моим спасением. Тихо извинившись перед дочерью, встал и двинул открыть дверь.

Увы, у спасения был привкус Оксанкиной правоты…

* * *

Сашка приехал без напарника. Милицейский «бобик» нового образца, два СТО-ража в подмогу. Вооружены, словно я собирался бежать.

Оксанка кусала губы, глядя на полицейского, и не знала, что делать дальше. Болталась где-то посредине того, чтобы схватить меня за руку и никуда не отпускать, и между тем, чтобы вывалить весь наш с ней разговор как на духу.

Мне хватило ума забыть о сегодняшнем свежем допросе. Сашке хватило ума не устраивать из всего этого нелепого представления с криками, наручниками и заламыванием рук. Оксанке хватило ума, чтобы сложить два и два. И откуда только мы все такие умные взялись?!

Сашка глянул на девчонку, приветственно, но равнодушно кивнул, сняв фуражку. Сказал, что я прохожу свидетелем по делу о хищении в «Майнд-тек», и сегодня они без моего участия не обойдутся.

Думал, у девчонки отляжет от сердца, но она как будто напряглась ещё больше. Едва за мной захлопнулась дверь, как я протянул руки. Не зря же он притащился с браслетами…

– Клоунаду не устраивай, – раздражения в нём было на троих. Вызвали лифт.

Мегера выглядывала из своего окошка, словно затаившаяся мышь. Я ждал от неё злословия или злорадства. Обиднее всего, что вместо яда слов в её глазах мне виделась человеческая жалость.

Даже не знал, что она на такое способна.

– Ты сказал, «свидетель». Что-то изменилось?

– Почти. Садись. Не для всеобщих ушей.

Арестантский отсек в машине был звукоизолирован. Злопыхатели и любители европейских свобод любили кричать; это для того, чтобы никто не слышал плача несчастных, когда их будут пытать.

Сашка пытать не собирался, залез за мной следом. СТО-раж захлопнул за нами дверь.

– Твои приедут прямиком в отделение. Твой адвокат выделил нам ровно час на всю процедуру. Минут пятнадцать ехать будем. Закуришь?

Он распечатал пачку сигарет, я покачал головой, не до этого. Следователь пожал плечами и задымил.

– Ты ведь неспроста один. Где твой резвый и прыткий?

– Его убили, Лёха.

– И ты так спокоен?!

– Если бы волнением можно было оживлять, тряслись бы всем отделом.

– Кто и когда? Связано с Тохиным делом?

– Связано. Я вот почему тебя в звуконепроницаемом боксе везу? Это «Айм-мит», Лёшка.

– Не понял, – я нахмурился и покачал головой. – Ты едва ли не в начале недели готов был на жопе генерала клясться, что они тут ни сбоку, ни с припёку. А тут вдруг мнение изменил? Что ж вы там за улику разыскали?

Он выкурил треть сигареты за одну затяжку. Дело приобретало всё более скверный оборот с каждым мгновением. Сашка вместе со мной ходил в атаку и штурмовал высотки. Закрывал от пуль, едва трижды не подорвался на гранате, спасая новичков.

А вот сейчас он боялся. Его страх был иным. Если у Оксанки вязкий и обволакивающий, у него холодный, бросающий в озноб.

У прожжёного следователя тряслись руки.

– Не в уликах дело, Лёшка. Ваш детектив нас вывел. На ребят, что в прошлый раз устроили за вами погоню со стрельбой прямо на дороге.

– А он, твой напарник, решил как в фильмах, идти в одиночку и без подмоги?

– Лёш, давай без этого твоего сарказма. Он был в штурмовой группе, как и я сам. Ещё двое парней полегло… Да мы там все сами чудом выжили! У них подготовка, снаряжение, всё военное, мы с тобой в таком не бегали. Хрен знает, кто им поставлял, это выяснять будут.

– А по телевизору про это молчок. И в сети.

Сашка швырнул бычок на пол, притоптал ногой.

– А чего ты ждал? Что они начнут крякать, «в Великанске обнаружено крупное бандформирование с новейшим военным оружием»? Мы их экипировку пробили. Это западные образцы военного конгломерата. «Айм-мит» в инвесторах, если не в основателях числится. Сейчас пустить слух об этом по стране – будет международный скандал. Так ли давно война с Евросоюзом была? Половины столетия не прошло.

– Погоди, погоди! – я замотал головой. – Не беги вперёд саней. «Айм-мит» там, может, и в основателях… Да кто угодно, но только зачем им это?! Ну, допустим, они убили Антоху, а причём здесь я? Не на кого спихнуть больше? А надо ли вообще спихивать, когда у него врагов что в этом, что в других городах по целому легиону? Это по мне удар.

– Может, и так. Да только мы тех поганцев взяли, они уже сознаваться начинают. Мол, их рук дело.

– А Дедов какое-то к этому отношение имеет?

Сашка нахмурился, а я понял, что совершил ошибку.

– Дедов, Дедов… – следователь щёлкал пальцами, пытаясь вспомнить. Будь он к этому причастен, его имя бы с Сашкиных уст не сходило. – 3Д, что ли? А он-то тут каким боком?

Кто-то водил меня за нос. То ли Сашка со своими откровениями, то ли Роман со своей перестрелкой. И что-то мне подсказывало, вчерашняя ночь отнюдь не кровавая постановка.

Я пожал плечами Сашке в ответ, мол, ляпнул первое, что пришло на ум. Если он что и заподозрил, то развивать тему и докапываться не стал. И то хорошо.

– И что дальше будешь делать? Пойдёшь против целой корпорации?

– Мой напарник был хорошим парнем. Но мы всё ещё не в крутом боевике, Лёшка. Потому что там можно вломиться с автоматом и задать жару. А сейчас меня за шкирку, словно котёнка, схватят юристы, даже не их, а наши, полицейские, из участка. И намылят шею так, что хоть в петлю лезь, понимаешь?

Я кивнул.

– Ну а доказательства-то у тебя какие-нибудь есть? Кроме слов тех гавриков?

– Откуда? Да и те, что есть, были добыты вашим детективом. Мы за ним как два хвоста таскались.

– А что подстава, не думаешь?

Он моим вопросам только удивился.

– Мне думалось, ты обрадуешься. Твои нашли способ тебя с крючка снять. Я вот тебя сейчас на допрос волоку, но скоро тебя из подозреваемых в свидетели переведут. Можешь говорить сегодня на допросе, что захочешь, хоть чистосердечное признание. Против тебя улик нет.