По следам Карабаира Кольцо старого шейха

В городском управлении и угрозыске Шукаев и его группа пробыли не более получаса. Здесь их догнало сообщение из Черкесска: сутки назад, то есть через день после их отъезда умер Рахман Бекбоев. «Бездарно жил — бездарно кончил»,— сказал Жунид.

Задерживаться было нельзя: события здесь, в Новорос­сийске, развивались так стремительно, что малейшее промед­ление грозило провалом всей операции.

Радиограмма Шукаева, по-видимому, не опоздала. Дело в том, что человек, внешние приметы которого совпадали с перечисленными в радиограмме, действительно работал в порту под фамилией Хасанова, исполняя обязанности стар­шего по погрузке на третьем причале. Оформился он в ка­честве подсобного рабочего еще 20 апреля и очень быстро обнаружил нешуточное знание портовой специфики, а однаж­ды даже заменял оператора в кабине крана. Предложенное ему спустя неделю место бригадира, принял, как нечто само собой разумеющееся. План его бригада выполняла исправно, но особого рвения Хасанов, как видно, к работе не испыты­вал и в стахановцы не стремился. Друзей среди грузчиков и портовых рабочих не завел, казался нелюдимым и, как вско­ре выяснилось, имел невинную страсть — коллекционировал значки. В свободное время бродил по пирсу, переговарива­ясь с помощью жестов с иностранными матросами, и был ужасно горд, если к концу дня на его зюйдвестке красова­лось несколько заграничных значков, выменянных на папи­росы, мундштуки или еще какие-либо мелкие сувениры.

Где он жил, никто не знал: от зари до зари Хасанов тол­кался в порту, даже если работать ему предстояло в другую смену.

К нему привыкли. Его знали все сторожа и военная ох­рана порта. По национальности он был не то черкесом, не то адыгейцем, но говорил безо всякого акцента, очень грамот­но строил фразы и на простых грузчиков порта производил впечатление «ученого человека». Сначала они совались к нему с расспросами, но не тут-то было: бригадир оказался не из разговорчивых. Его оставили в покое. Каждый живет, как знает.

К сообщению из Дербента в Новороссийском управлении отнеслись со всей серьезностью. Была создана оперативная группа из пяти человек, которой и поручили наблюдение за Хасановым. В последние несколько дней, как удалось уста­новить путем опроса рабочих, знавших его, бригадир грузчи­ков стал проявлять повышенный интерес к турецкому судну «Севаз», находившемуся на погрузке вторую неделю. Порто­вики не придали этому особого значения, зная о слабости Хасанова, который из-за одного пустякового значка часами мог надоедать какому-нибудь иностранцу из судовой команды

Что же касается старика с белой бородой клинышком и ватными бровями, то есть Омара Садыка то никто из общав­шихся с Хасановым людей, по крайней мере в дни, когда он был взят под наблюдение не видел человека с подобными приметами

— Я хочу посмотреть на этого Хасанова,— сказал Шукаев

— Может быть, вы хоть немного отдохнете? — спросил пожилой седоусый капитан, заместитель начальника новорос­сийского угрозыска, который занимался опергруппой, прикреп­ленной к порту.— Глаза у вас красные, как у кроликов Небось, не спали пару ночей? Или больше?

— Было дело,— сказал Вадим Акимович.— Потом ото­спимся

Предварительно переодевшись в штатское, поехали в порт Костюмы, которые каждый из них вез из Черкесска в чемоданчике, так основательно измялись, что вид у Жунида и его спутников был довольно жалкий.

— Дачные мужья,— усмехнулся Шукаев, оглядывая свои ноги.— Черт с ним, сойдет и так. Не на свадьбу. Все равно гладиться некогда

Старый деревянный вагончик, служивший временным подсобным помещением для рабочих, стоял на кирпичах в самом начале третьего причала. Он был пуст, когда Жунид, Дараев и усатый капитан вошли внутрь, поднявшись по до­ске с набитыми поперек планками, заменявшими ступеньки

Сугуров и Маремкулов остались снаружи, войдя в тень каких-то огромных тюков из мешковины, штабелями навален­ных один на другой

В вагончике стоял небольшой столик, на нем — в бес­порядке брошенные костяшки домино, длинная скамейка вдоль стены и раскладушка, застеленная суровым одеялом

— Он обязательно появится,— сказал капитан, тоже одетый в гражданское и потому казавшийся несколько ниже ростом и как-то домашнее, что ли Усы, слегка пожелтевшие на концах от табака, придавали ему сейчас сходство с одним из казаков, изображенных на знаменитой картине Репина. Жуниду эта ассоциация не давала покоя, потому что он ни­как не мог вспомнить, на какого именно запорожца похож заместитель начальника новороссийского угрозыска.

Они сели на скамью. Жунид посмотрел в небольшое окошко, из которого были видны узкоколейка, тюки, за ко­торыми пристроились его друзья, и носовая часть наливного судна, возле которого суетились люди, видимо, готовя его к отплытию, потому что какой-то загорелый матрос в серой брезентовой робе уже ослаблял швартовы.

— Руководство порта и этого причала поставлено в из­вестность о вашей миссии? — спросил Шукаев.

— Разумеется Правда, мы в подробности не вдавались, потому что сами их не знаем как следует Но начальство порта осведомлено о нас.

— Значит, если этот Хасанов окажется ПашойТиреем Акбашевым, надо брать его сразу,— сказал Дараев.— Иначе до него в конце концов дойдет или он почувствует слежку

— Да,— согласился Жунид,— рисковать нет смысла.

— Сейчас приближается перерыв,— сказал капитан, посмотрев на часы — Сюда начнут собираться люди Должен прийти и Хасанов Он обыкновенно обедает здесь, в вагон­чике.

— Тогда мы зря сюда пришли,— встал со скамьи Шука­ев.— По-моему, чем меньше портовиков будет знать о нас, тем лучше.

— Если хотите, можем пройти в диспетчерскую, тут ря­дом. Оттуда хорошо будет видно когда рабочие пойдут на перерыв.

В диспетчерской одно из окон выходило как раз в сто­рону вагончика. Капитан что-то шепотом сказал немолодому мужчине с желтым больным лицом, который сидел у селек­тора, давая команды крановщикам и поминутно отвечая на телефонные звонки. Тот кивнул, ответив на их приветствие и одновременно на слова капитана, и снова занялся своим делом, не обращая внимания на незваных гостей.

Жунид и Вадим устроились у окна.

Пробили склянки.

— Сейчас пойдут,— предупредил капитан.— Будьте вни­мательны.

Хасанов появился последним Возле вагончиков, раз­вернув брезент на бетонном основании причала, расселись грузчики, крановщики, операторы докеры — в промасленных потертых комбинезонах, с зычными голосами, всегда отлича­ющими людей, связавших свою судьбу с морем, и занялись трапезой. Только тогда из-за груды ящиков неторопливой походкой вышел человек в зюйдвестке, довольно чистом си­нем комбинезоне и кирзовых сапогах. На лацкане комбине­зона поблескивало несколько значков. Жунид приник к стеклу.

— Это Хасанов,— почему-то понижая голос, сказал ка­питан.

— Шрам... смотри, Вадим!

— Вижу.

У бригадира было лицо спокойного, уверенного в себе человека. Слегка седеющие виски, черные горские усики и синеватый подбородок, как у людей, носивших долгие годы бороду. Породистый, с горбинкой, нос, ничего не выражаю­щие нагловатые глаза. На левой щеке — клинообразный шрам.

Шукаев медлил, продолжая всматриваться в лицо прибли­жающегося к будке человека.