По следам Карабаира Кольцо старого шейха

— Спасибо. Товарищ Дышеков, если позволите... вот я заполнил спецбланк... считаю необходимым вызвать сюда старшего следователя прокуратуры Охтенко, которому пору­чено следствие по делу.

— Ну что ж, правильно. Давайте отправим телеграмму Только нужно сделать дополнение...— Он, дописал каранда­шом на бланке: «Задержанные совершили Черкессии несколь­ко грабежей зпт окончании расследования будут этапирова­ны Адыгею тчк работа установлению каналов сбыта лошадей организована».

— Возражений нет?

— Все правильно, Хасан Каспотович,— ответил Жунид, прочитав приписку.

— Ну вот. Да, а где сейчас ваш Зизарахов?

— Ищет скупщиков. Тут у него кое-какие знакомства. Но главное для нас, Хасан Каспотович, показания арестованных..

— Добре. Я уже распорядился. Вам отведена комната на первом этаже. Допрашивайте сколько душе угодно

.. Хапито Гумжачев был абазинцем, и Жунид заранее побеспокоился о переводчике, попросив Дышекова откоман­дировать в его распоряжение кого-нибудь из сотрудников. Однако на первом же допросе надобность в толмаче отпала сама собой. Хапито отказался от переводчика и изъявил Желание говорить по-русски. Делал он это не блестяще, но вполне сносно.

Допрос Жунид начал часов в одиннадцать утра, после того, как они с Вадимом позавтракали. Возле «Золотого фа­зана» всю улицу запрудили машины и подводы: в Баталпа-шинске открывался съезд женщин-горянок. Из гостиницы всех выселили, за исключением Вадима и Жунида. очевидно, Ды­шеков позвонил администрации, чтобы их оставили в покое

Руку Гумжачев держал на перевязи. Сел на предло­женный ему стул

Шукаев окинул его взглядом. Ночью у Пустовойтова некогда было рассматривать. Итак, вот он — адиюхский ко­нокрад Хапито, угнавший чохракских лошадей! Похититель знаменитого карабаира, которого второй месяц они разыски­вают по всему Северному Кавказу!

Длинное, чуть сплюснутое с боков лицо. Оттопыренные большие уши, поросшие мелкими черными волосками, напо­минают увядшие листья тыквы. Нижняя челюсть тяжелая, выдающаяся вперед. На подбородке — резкая круглая ямка. Зубы редкие, мелкие.

Жунид улыбнулся краешком губ, вспомнив старинное руководство по «физионогмистике» которое ему в Москве попалось у букиниста. Там были любопытные вещи, но прак­тика потом убедила Жунида, что если в какой-либо степени верны отдельные положения этой, с позволения сказать, на­уки то детали в подавляющем большинстве случаев не под­гонишь под узкую мерку физионогмистики.

Вот у этого: массивная челюсть, низкий лоб. Это глупость, если верить тому, что Жунид читал. А мелкие зубы — ехид­ство Но бывают ли на свете ехидные дураки? Едва ли. Ду­раки чаще добродушны.

— Начнем? — спросил Дараев.

— Извини, я задумался Да, начнем. Как, Гумжачев, бу­дем говорить начистоту?

Хапито молча кивнул

— Очень хорошо Тогда сразу самый главный вопрос, где лошади, похищенные вами в Адыгее? Где карабаир?

Гумжачев вздрогнул. Никак не ожидал он, что сидяще­му перед ним следователю что-либо известно о чохракском налете Значит, рыжий Петро все-таки выдал его?

Лицо Хапито налилось злобой.

— Сторожа убил не я..

— Это нам известно Куда сбыли лошадей'

Но Хапито мог отвечать только «от печки» Мысль его зацепилась за воспоминания о чохракской конеферме, и на любой вопрос он мог отвечать, только вернувшись к тому, что уже не интересовало Жунида. Шукаев понял, что Гумжачев — человек действительно недалекий, удивительно неповоротли­вого ума, и перестал перебивать его. Хапито ничего не скрыл. По его словам, они с Петром Черкашиным в начале апреля присутствовали на пьянке у Сахата Кабдугова по случаю его возвращения из тюрьмы. В числе других гостей был абадзех-ский вожак Хахан Зафесов, с которым у них состоялось зна комство. Спустя несколько месяцев Гумжачев и Черкашин отправились в гости к Зафесову, в аул Дейхаг. Именно в его доме они узнали о племенном жеребце, недавно приобретен ном колхозом «Заря». Заядлый лошадник Хахан Зафесов го­ворил о нем со знанием дела, и у обоих конокрадов разгоре­лись глаза. Унарокову, Газизу и Тау они после налета дали по две тысячи наличными. Кроме того, людям Асфара доста­лись двуколка, слепой конь и берданка Аскера Чича.

Хапито и Петр, распростившись со своими адыгейскими сообщниками, увели коней к Янукаю. Провожал адиюхцев только Асфар. Затем отстал и он. Лошадей погнали дальше, до самого Урупа. Когда поднимались вверх по ущелью, тем­но-серая кобыла сорвалась с кручи. Шукаев понял, что это была Зухра. Вот почему след копыта, напоминающий по фор­ме башмак, больше ни разу им не попался.

— Кому загнали карабаира? — не желая выслушивать все эти ненужные ему подробности, перебил Жунид.

— Бекану Кабалову за двадцать пять тысяч

— Где он живет?

— Аул Кунах.

— У меня тоже вопрос,— вмешался Дараев.— Почему в Адыгее вас называли адиюхцами. Вы же не из Адиюха?

— Когда Хахан спросил, я так сказал

— Из осторожности?

– Да

— Подпишите протокол,— Жунид протяну-л Гумжачеву лист, исписанный Дараевым — По-моему, тут все верно

С Черкашиным пришлось повозиться. Он сидел с на­глым видом, закинув ногу на ногу, и не отвечал ни на один вопрос. А на очной ставке с Хапито, воспользовавшись тем, что конвоир засмотрелся в окно, заехал своему более разго­ворчивому сообщнику по физиономии, за что заработал сут­ки карцера.

Словом, его пришлось увести: он так ничего и не ска­зал. Жунид, правда, не очень огорчился молчанием Черкаши-на. у него теперь было имя — Бекан Кабалов Аул Кунах. Следы карабаира вели туда.

... Вечером в номер принесли телеграмму «Восхищен работой тчк Охтенко выехать не может тчк Действуйте дальше контакте местными органами милиции тчк Привет зпт пожелания доброй удачи тчк Дыбагов».

— Вот так, Вадим. Действуйте, значит. Ну что ж. Завт­ра двинем в Кунах.

В коридоре что-то загрохотало. Сначала друзья не обра­тили внимания на шум, но когда загремело снова, Жунид выглянул, приоткрыв дверь.

Посреди узкого коридора валялся опрокинутый стул. Вдребезги пьяный Мустафа Зизарахов, держась за стенку, тщетно пытался перешагнуть через него.

— Надрался-таки, не выдержал,— миролюбиво сказал Жунид.

— Проспится,— снисходительно заметил Вадим, выходя в коридор, чтобы помочь Мустафе.— Завтра надо купить ему билет и отправить к отцу. В общем-то он здорово нам помог

— Напишем Андрею Фомичу, чтобы присмотрел за ним,— сказал Жунид, поддерживая обмякшее тело Зизарахова с другой стороны.— Может, из парня еще выйдет толк...

17. ЛОГОВО ПАШИ-ГИРЕЯ

Дни, которые должны были последовать за бурной ночью в Псидахе, по расчетам Жунида, никак не могли быть инте­ресными.

В самом деле, преступники схвачены, один признался. Признание другого не заставит себя ждать — это уже зада­ча Охтенко — добиться, чтобы Черкашин разговорился. Ос­талось найти человека, который, получив карабаира, оставил его у себя. Шукаев не надеялся, что этим человеком будет Бекан Кабалов. Любой скупщик краденых лошадей, завладев таким жеребцом, постарается поскорее сбыть его с рук. А подобного рода поиски, когда нужен уже не сам похититель, а третье лицо, возможно, совершенно не связанное с преступ­лением, мало увлекали Жунида. Ездить из аула в аул, опра­шивать одного за другим разных людей,— словом, действо­вать чисто механически, зная, что удача уже не результат умения и острой борьбы, а лишь вопрос времени,— это было не в характере Шукаева. Не случайно начальник управления Дышеков, провожая их в Баталпашинске, сказал Жуниду «Вы способный чекист, но в вашей манере вести расследование, пожалуй, многовато риска и, если хотите, этакого отчаянно­го авантюризма. Но ничего: станете старше — остепенитесь»