По следам Синдбада Морехода. Океанская Аравия

2 Т А. Шумовский 33 период между вхождением Солнца в зодиакальные знаки Рыб (февраль) и Девы (август), а наиболее спокойно во время вхождения Солнца в знак Стрельца (ноябрь). Все эти жи­вые черточки морской жизни, мимо которых не прошел наш автор, делают его книгу одним из важных источников для нашей темы: в ней слышатся голоса неведомых нам араб­ских морепроходцев и отражен тот уровень сведений об индоокеанской акватории, который был достигнут в канун последнего столетия арабской навигации, уже постепенно вы­рисовывающегося перед нами.

Пять сверстников и младших современников ад-Димашки, действовавших в границах того века, когда он завершил свою жизнь, интересны для истории мореплавания в халифате уже несколько меньшим количеством приводимых ими дета­лей. Абу л-Фида (Исмаил ибн Али, 1273—1331) описывает морские скалы на крайнем востоке Индийского океана, образующие системой проходов между ними «ворота Китая»; тот, кто не боится открытого моря, может их обогнуть с юга. На подходе к этим скалам, если плыть от запада, на­ходится остров Кала с портом, используемым рядом стран, расположенных между Китаем и Оманом; его населяют ин­дийцы, персы и арабы. Текст Абу л-Фиды приобретает осо­бенную ценность благодаря указанию точных (в пределах знаний его эпохи) долгот и широт упоминаемых местностей. У этого автора мы находим термин «маджра» в значении дневного (суточного) перехода по морю (=8 замов = 1°36'24" = исба' — «палец»), который нельзя сравнивать с мархала на сухопутьи, как подчас пытаются делать, ибо суда, находясь в открытом море, не имели ночного роздыха. Абу л-Аббас Ахмад ан-Нувайри (ум. в 1332 г.) восстанавлива­ет в нашей памяти традиционный список южных морей, пе­речисляя расположенные на их берегах основные пункты международной торговли. О Корее он пишет, что ее жители являются потомками Али ибн Абу Талиба, первые последова­тели которого бежали сюда от омейядских гонителей. Сумму сведений о стране, расположенной в другой крайней точке океана,— африканской Софале — мы находим у Хамдаллаха ал-Казвини (ум. в 1349 г.), менее знаменитого тезки ранее упомянутого крупного автора. Древний район золотодобычи Софала на дальнем юге восточного побережья Африки еще до ислама привлекал к себе внимание арабских и персидских негоциантов из Омана и Сирафа. Морской маршрут между Западной Азией и Южной Африкой — один из самых старых в этой части Индийского океана; таким образом, описания младшего ал-Казвини были полезны множеству путников на купеческих судах. Окончивший свои дни в одном году с этим

34

автором Зайнаддин Умар ибн ал-Варди тоже коснулся Во­сточной Африки, уделив часть внимания рассказу о загадрч-ной, интриговавшей ряд исследователей стране Ваквак на ин-доокеанском западе; он отмечает, что жители этой страны не имеют плавучих средств, но туда приходят суда из Омана. На страницах записок Ибн ал-Варди широко представлена картина «Индийского (Китайского, Шанхайского) моря». Вслед за первым (Закарией) ал-Казвини из XIII века и Ахмадом ибн ал-Факихом еще из IX он говорит о немом торге на дальневосточном острове Барта'ил между аборигена­ми и прибывающими на судах арабскими купцами, констати­руя тем самым давность и прочность традиции такого об­мена. Более интересно, однако, не сообщение об этом факте, уже зарегистрированном двумя крупными предшественниками нашего географа, сколько имя еще одного «Китайца», т. е. жителя мусульманского Запада, странствовавшего по даль­невосточным водам и землям и долго жившего на чужбине,— Абдаррахман ал-Магриби; оно приведено у Ибн ал-Варди со ссылкой на труд ученого ал-Хафизи ибн ал-Джаузи. С полным основанием прозвище Китаец может быть соединено с име­нем последнего из писателей четырнадцатого столетия, ко­торый должен быть упомянут на этих страницах,— речь идет о знаменитом путешественнике Абу Абдаллахе Мухам-маде ибн Баттуте (1304—1377) из Танжера. Создатель книги с обычным рифмованным заглавием «Дар зрячим про диковины стран и чудеса в путешествиях», книги, которую наша арабистика все еще не раскрыла перед советским чи­тателем, Ибн Баттута рассыпал в ней ряд живых наблюдений, существенно пополняющих сокровищницу науки. Для нас ин­тересно, что, плывя от Суматры в Китай, он учитывает срок наступления нужного муссона — значит, им был воспринят необходимый и уже сложившийся навигационный прием; что западноиндийский порт Каликут, сыгравший особую роль в истории арабского судоходства, предстает в описании путе­шественника как международный порт, посещаемый, в част­ности, судами из Йемена и Фарса; что, не пройдя мимо проявления морских этических норм, о которых еще в X веке говорят Бузург ибн Шахрийар и «Тысяча и одна ночь», Ибн Баттута удостоверяет, что эти нормы сохранились и в его уже относительно позднее время.

Пятнадцатый век открывается в арабской талассографии бесцветными страницами Абдаррашида ибн Салаха ал-Бакуви, повторяющими старые известия об оживленной гавани Кала (Кеда, Кадах) на полупути между Аравией и Китаем, о Корее (ас-Сила); последняя превращается в «город Шила на краю Китая». Более самостоятелен Абдарраззак ас-Самарканди

2* 35

(1413—1482), автор персидского сочинения с арабским наз­ванием «Место восхода двух благоприятных звезд и слияния двух морей». Он продолжает одну из интересных тем Ибн Баттуты, посвящая свое внимание тому же Каликуту, где большое экономическое значение морского порта связано с отмечаемой им же безопасностью торговли; он развивает эту тему, отводя в своей книге большое место яркому опи­санию одного из мировых центров морской торговли своего времени — знаменитому Хурмузу (Джаруну, Ормузу) в Пер­сидском заливе. Сюда, пишет он, прибывают купцы со всех южных побережий восточного полушария и прилегающих к ним континентальных областей («со всего света»). Здесь они совершают натуральные и денежные сделки, и снова — автор это старательно подчеркивает — высокий уровень международных торговых связей, процветание всемирно известного порта зависят от того, что, как и в Каликуте, на земле Хурмуза торжествует завещанный древностью принцип всеобщей безопасности торговли; говоря современным язы­ком, это принцип мира, идея мирного сосуществования в действии — конечно, речь идет об одном из частных ее прояв­лений. Так смыкаются разные исторические периоды, ибо история едина. Все это — и фактическая картина, нарисован­ная персидским автором, и мысли, рождающиеся при ее неторопливом рассмотрении,— служит основанием для заклю­чения, что в труде ас-Самарканди содержится большая поз­навательная ценность, если не абсолютная, то во всяком случае значительная благодаря материалу, который рассмат­риваемая книга дает в наши руки.

Все частные источники арабского мореплавания, о коих до сих пор говорилось, представляют, образно выражаясь, более или менее пологие ступени на пути к той крутой вер­шине, которая вдруг взмывает в нисходящей половине пят­надцатого столетия перед удивленно-растерянным взором науки. Гениальное открытие 1912 года, сделанное в рукопис­ном фонде Парижской национальной библиотеки Габриэлем Ферраном и Морисом Годфруа-Демомбинем, выдвинуло на передний план арабистики фигуру, деятельность которой при дальнейшем исследовании дала основание заявить о необхо­димости переоценки сложившегося подхода к арабской куль­туре и вызвала новое обращение к давно известным геогра­фическим памятникам.

Шихабаддин Ахмад ибн Маджид ан-Наджди мало извес­тен подробностями своей личной жизни. Истинный ум скро­мен, а увлеченность великим делом и сдержанность харак­тера, золотое чувство меры и такта не позволяли ему оста­навливать внимание читателя на событиях своей биографии;

36

к тому же Ахмад ибн Маджид — не предмет суетливого культа, при котором ученые-иконописцы находят все новые, чаще предполагаемые, чем действительные, факты для вос­создания подноготной своего кумира в красках. Мы знаем лишь, судя по отрывочным данным, что родился он около 1440 года, а умер после 1501. Имя ан-Наджди указывает на происхождение его предков с Центральноаравийского плос­когорья, но сам он появился на свет в приморском городе Джульфар на востоке Аравийского полуострова. Вероятно, никогда не выяснятся обстоятельства, при которых отец Ах­мада — Маджид ибн Мухаммад, красноморский лоцман и сын лоцмана, переселился на берег Персидского залива, но здра­вый смысл подсказывает, что раз так произошло, то он водил суда и в восточноаравийских водах; литература этого не от­мечает. Желая, чтобы сын пошел по его стопам, Маджид ибн Мухаммад брал мальчика на борт, и тот из рейса в рейс приучался к суровому морскому труду. Для неокрепшего подростка хлеб жизни зачастую оказывался горьким, но Мад­жид ибн Мухаммад всегда озарен в воспоминаниях своего сына благодарностью без горечи. Постепенно росли знания, мужало сердце. 13 сентября 1462 года юноша закончил рабо­ту над произведением, которое он писал в часы отдыха. Это поэма «Содержащая краткое про основы науки морей», где мы находим одиннадцать глав:

1. Признаки близости суши в открытом море.

2. Лунные станции и роза ветров.

3. Арабский, византийский, коптский, иранский годы.

4. Высота стояния звезд.

5. Маршруты вдоль побережий Аравии и западной Малак-

ки.

6. Маршруты вдоль побережий Индии — западного (Ма-лабар, Конкан) и восточного (Коромандель, Орисса, Бенга-лия), в акватории Индонезии, Тайваня, континентального Китая.

7. Маршруты у Лаккадивских островов, Мадагаскара, Йе­мена, Абиссинии, Сомали, Мукрана.

8. Расстояния между аравийскими и западнойндийскими гаванями.

9. Координаты гаваней «Окружающего моря», т. е. (здесь) западной половины Индийского океана.

10. Судовождение в Индийском океане.

11. Морская астрономия.

Создателю работы столь сложного содержания, в которой каждая глава могла бы составить предмет отдельной книги, всего двадцать два года!

37

За этим первым трудом последовал ряд мореходных ру­ководств более частного характера; они представляют описа­ния того или иного местного навигационного маршрута либо рассуждения на темы звездных счислений в определенных районах Индийского океана. Небольшие по объему, написан­ные, подобно первому сочинению Ахмада ибн Маджида, стихами в непритязательном размере раджаз — это делало удобным их запоминание кормчими, «малые формы» арабско­го морепроходца неизменно были подчинены решению узко­практических задач и, надо полагать, переходили у южных капитанов из рук в руки, из поколения в поколение (теоре­тические построения интересуют лишь глубокий ум, ремеслен­ники же нуждались в простом своде правил).

Вот перечень названий семнадцати лоций, о которых идет речь:

1. Судовождение в Берберийском (Аденском) заливе (да­тирована 1485 г.).

2. Направление в сторону Мекки при молитве в примор­ских городах (датирована 1488 г.).

3. Судовождение в Персидском заливе вдоль аравийского побережья.

4. Звезды: Девы Катафалка, т. е. созвездие Большой Мед­ведицы (датирована 1495 г.).

5. «Сокровище капитанов» о неизвестном относительно морей, подвижных и неподвижных звезд, их наименований и полюса.

6. Приметы близкой суши, касающиеся западного побе­режья Индии и побережий Аравии.

7. Некоторые звезды северного полушария.

8. Прочие звёзды северного полушария.

9. Месяцы византийского года.

10. Применение некоторых звезд в целях судовождения.

11. Лунные станции.

12. «Мекканская поэма» о морских путях от Джидды к мысу Фартак (южная Аравия), Каликуту, Дабулу, Конкану, Гуджарату (западная и северо-западная Индия), Хурмузу (Персидский залив).

13. Вега, альфа Овна и спутники последней.

14. Как обнаружить рифы? Мелководье, глубоководье, признаки близкой суши (птицы, ветры) (датировка: между 1468 и 1495 г.).

15. Наблюдение звезды Лягушки. Вероятно, альфа Южной Рыбы либо же бета Кита.

16. Наблюдение Канопуса и Арктура.

17. Девять кратких разделов, посвященных разным част­ным акваториям Индийского океана.

38

В другой из открытых Ферраном и Годфруа-Демомбикем рукописей содержатся еще три небольших произведения араб­ского моряка:

1. «Семичастная поэма» — о семи предметах морской нау­ки (датирована 1483 г.). 2. Поэма об астрономии. 3. Поэма «Истинный путь капитана».