По светлому следу (сб.)

Осторожно спускаясь с крутой насыпи, Рахманов увидел вскоре длинные ноги Малиновкина, неуклюже торчащие из ближайших кустов. Встревоженный неподвижностью этих ног, он не стал искать Темирбека, а поспешил к Малиновкину. Раздвинув пыльный, цепкий кустарник, он увидел навзничь лежащего лейтенанта. Лицо его было бледно, левый висок в крови, глаза закрыты.

– Ах ты, беда какая! – растерянно проговорил Рахманов, торопливо доставая из кармана платок.

Приложив его к виску Малиновкина, он осторожно стал вытирать кровь, выступавшую теперь и на содранной щеке.

Лейтенант негромко застонал и с усилием открыл глаза.

– Рахманов… – чуть слышно произнес он и сделал попытку приподняться, но снова со стоном опустился на землю.

– Что с вами?… Обо что вы так ударились? – спросил Рахманов, не зная, чем помочь Малиновкину.

– Об камень какой-то. Страшная боль в голове… – снова закрыв глаза и прижав руку ко лбу, ответил лейтенант. – Но вы оставьте меня пока тут. Я полежу немного… Может быть, пройдет. А Темирбека вы не видели? Поищите его хорошенько…

Рахманов торопливо стал обшаривать кусты, но Темирбека нигде не оказалось.

– Прямо как сквозь землю провалился! – растерянно проговорил помощник дорожного мастера.

– Ладно, не ищите больше, – остановил его Малиновкин. – Сбежал, значит, мерзавец!… Дрезина у вас в порядке? Ну, тогда поспешите на станцию. Этот Темирбек натворил что-то… Ухитрился, наверное, мину подложить. Зачем ему было скрываться от меня, если он ни в чем не виновен? Скажите начальнику станции, чтобы он в Большой Курган немедленно сообщил от моего имени, что к ним идет заминированный поезд. А я лейтенант государственной безопасности Малиновкин.

– Но ведь и вас нужно срочно на станцию…

– Со мной некогда сейчас возиться… После приедете. Каждая минута дорога.

НЕУЖЕЛИ ВСЕ НАЧИНАТЬ СНАЧАЛА?…

На станцию Абайскую майор Ершов прибыл с резервным паровозом, возвращавшимся с Большого Кургана в Перевальск. Лейтенант Малиновкин, несколько оправившись к тому времени, встретил Ершова на станционной платформе. Голова его была забинтована, а фуражку он держал в руках. На бледном лице лейтенанта проступил легкий румянец, когда он поздоровался с Ершовым.

– Ловко меня обставил этот мерзавец! – смущенно проговорил Малиновкин, пожимая протянутую руку майора.

– Ничего, ничего, Митя, – дружески похлопал его по плечу Ершов. – Всякое бывает. Расскажите лучше поподробнее, как все это приключилось с вами.

– Давайте только зайдем к начальнику станции – там нам удобнее будет, – предложил Малиновкин.

Показывая дорогу, лейтенант пошел вперед, слегка прихрамывая на левую ногу.

– Ну, а что же вы предприняли для поимки Темирбека? – спросил Малиновкина Ершов, как только тот рассказал ему о своих злоключениях.

– Да, собственно говоря, почти ничего… – смутился Малиновкин. – Добрых полчаса пришлось ведь пролежать под откосом железной дороги, пока вернулась способность двигаться. Железнодорожники тем временем обшарили пес окрестности вокруг Абайской. В кустарнике они слышали стрекот какого-то мотоцикла. Кричали, чтобы водитель остановился, но он лишь увеличил скорость. Кустарник тут не сплошной, проехать сквозь него на мотоцикле можно. Стрелок военизированной охраны из винтовки, а начальник станции из своего охотничьего ружья выстрелили несколько раз наугад, но, видимо, промахнулись.

– А не заметили они, сколько на мотоцикле было человек? – спросил Ершов.

– Не заметили, Андрей Николаевич.

Майор помолчал, обдумывая создавшееся положение. Картина была малоутешительная.

– Похоже, что все придется начинать сначала, – задумчиво проговорил он.

– Почему же, Андрей Николаевич? – удивился Малиновкин. – Жиенбаев дал ведь вам новую явку. Он туда и явится. Больше некуда – Аскар Шандарбеков арестован уже, папаша его Габдулла – тоже. Один ход ему остается – к Арбузову в Аксакальск.

– Интересную вы картину нарисовали, – рассмеялся Ершов. – Вроде шахматной задачи: ходят белые и на пятом ходу делают мат. Не дурно было бы, конечно… Только вы опять, дорогой мой, забыли, что противник наш не такой уж простачок. Сам в капкан не полезет.

– А что же еще остается ему делать? – пожал плечами Малиновкин. – Куда податься? Где переждать тревожное время?

– Пока у него есть мотоцикл и рация, он еще может маневрировать, – ответил Ершов.

– Вы, значит, думаете, что это именно он со своим мотоциклом поджидал Темирбека в Абайской?

– Вне всяких сомнений. Они, видимо, заранее условились, что именно там, на предпоследней станции, сбежит Темирбек с заминированного поезда. А Темирбеку пришлось бежать раньше, так как он, видимо, узнал в Большом Кургане, что поезд пойдет дальше без остановок.

– Но на кой черт ему вообще теперь этот Темирбек?

– А от кого же он узнал бы, поставлена ли мина на поезд? К тому же и сам Темирбек, видимо, еще нужен ему для чего-то.

– Да, пожалуй, – задумчиво проговорил Малиновкин, поправляя бинт на голове. – Однако одной уверенности, что поезд заминирован, ему ведь мало. Нужно также знать, взорвался он или нет.

– Ну, об этом-то он и без специального донесения узнал бы. Взрыв целого состава аммонита – это, дорогой мой, явление, подобное настоящему землетрясению. Оно само бы дало о себе знать.

– Выходит, что Жиенбаеву известно теперь, что такого землетрясения не произошло! – оживился Малиновкин. – Тогда не нам, следовательно, а знаменитому Призраку нужно все начинать сначала. И уж хочет он или не хочет, а связь со своим «помощником» Мухтаровым придется, значит, поддерживать.

«НИКУДА ВЫ НЕ УЙДЕТЕ, ГОСПОДИН ПРИЗРАК!»

До Аксакальска Ершов добрался только к четырем часам дня. Разыскав Джамбульскую улицу, он постучал в двери дома номер двадцать один и спросил Арбузова.

– Я буду Арбузов, – ответил ему рыжеволосый мужчина средних лет в гимнастерке военного образца.

– Очень приятно! – любезно улыбнулся ему Ершов. – А я Мухтаров Талас Александрович. Привет вам от Жиенбаева.