По ту сторону Бездны

– И поэтому они умирают? Что толку владеть всем, если ты не в силах владеть собой? Если даже воздух, который ты вдыхаешь, отравлен? Ты не представляешь, что это - жажда, которую ты не в силах контролировать, каково это - вмиг перестать быть разумным существом, превратившись в нечто, что и названия не имеет...

– Зато я представляю, что ваша жажда для нас, и мне вполне хватает, - видно, мой ответ был слишком уж резкий, потому как развивать тему Рин не стала. Просто молча шла себе вперед, продираясь сквозь ветки. Я, так же молча, двигалась за ней.

Мы вышли к каменному проему где-то в «теле льва». Пихты росли здесь слишком густо, не давая разглядеть скалы издалека, приходилось задирать голову, стоя у самого подножья. Две скалы, расступаясь, образуют проход, поросший деревьями и частично засыпанный огромными камнями. Но на самом верху, метрах в двадцати от поверхности, эти отдельные скалы соединяет огромный валун, размером, наверное, с Дэлин дом, словно вбитый враспор меж вершинами.

– Ну что, - хитро интересуется Рин, - пройдешь порталом львов, или побоишься?

– И чего мне бояться?

– А вдруг лев проснется именно сейчас? Не сочтет тебя достойной - так и камень тебе на голову скинет. А если и сочтет - попадешь в город великанов, а оттуда нет выхода.

– А у меня и так нет выхода, если ты не в курсе. А там хоть богов попросить можно, - беспечно заявляю я и начинаю пробираться меж скалами. Но взгляд, брошенный наверх, заставляет вздрогнуть и чуть ускорить движение.

– А ты смелая, - усмехается Рин, проходя следом.
– Знаешь, у нас в детстве некоторые под висящим камнем проходить отказывались.

– А что, вампира этим камнем прибить можно? Или восстановитесь?

– Издеваешься? Да тут все кости в труху, да и поднимут его с тебя не скоро, а скорее и вовсе поднимать не станут, потому как - без шансов там выжить, что вампиру, что вампиренку. Да вот только, - Рин отодвигает рукой ветки, проходя ближе к каменным основаниям, - не упадет он. Это только кажется, что он отдельный, на самом деле все это одна цельная скала, просто такой причудливой формы. Идем наверх, - зовет она, - тут пологий ход есть, даже ты заберешься.

Карабкаюсь за ней наверх. Рин лезет честно, лететь даже не пытается. Видно, это тоже часть их какой-то детской игры, когда сам себе придумываешь условия во имя призрачной цели, сам же их выполняешь в надежде на чудо. А чуда нет...

Камень вырывается из-под ноги, я скольжу вниз, обдирая ладони и коленки, но все же цепляюсь, вновь начинаю подъем.

– Ну что же ты, - зовет меня сверху Рин, - тут даже дети поднимаются.

– Вампирские дети, - ворчу я, но упорно карабкаюсь за ней. Не так уж сложно. Просто камень - предатель.

До вершины я добираюсь, и даже без приключений. Остается лишь шаг, чтоб встать на ноги.

– Давай руку, - вампирская ладошка тянется мне навстречу, и я хватаюсь за нее. Рывок, и я наверху. Потрясающе. Даже самые высокие деревья темнеют под нами, и это я сама, без всяких вампирских машин! Лес колышется низинами и сопками, и даль затянута дымкой, и ветер обдувает разгоряченное подъемом тело...

Вот только руку мою Рин так и не выпускает. И держит... слишком уж крепко.

– Рин? Ты что, я ж не падаю. Можно отпустить.

С видимым усилием она разжимает пальцы. Отворачивается.

– Ты ладонь поранила. Аккуратней, ладно? Идем, на портал сверху взглянешь, - и, не дожидаясь моего ответа, начинает движение к висячему камню. Иду за ней, отмечая, как воровато подносит она к лицу ладонь, которой сжимала мою пораненную руку.

А камень отсюда выглядит скорее мостом. Вполне себе вампирским. На безумной высоте и без перил. Вот только едва ли внизу имеется защитная пленка. Вампиренышам зачем? Поскользнулся и полетел. Ой, бездна, а камень и правда скользкий! Двигаюсь медленней, подавляя желание встать на четвереньки. Рин же прошла. И даже не пошатнулась. Уселась вон посередине, ножки свесила. И не смотрит по-прежнему.

– Рин, - зову ее.
– Ну ты чего? Это ж просто царапина... Думаешь, он ругаться будет? Он что, сильно тогда ругался из-за лодки?

– Да нет, терпимо... Я привыкла, на меня часто ругаются, - синяя даль интересует ее в этот момент невероятно.
– А авэнэ... да он просто не знал, на что ругаться надо было. Подозревал, конечно... Недаром они нас наедине так долго не оставляли...

– Ну...
– осторожно присаживаюсь, - я думала, они опасались, как бы мы еще в какую неприятность не вляпались. Я, вернее.

– Опасались...
– она нервно сжимает и разжимает кулак, гипнотизируя облака.

– Рин, да не тяни ты уже, скажи как есть!

– Да пожалуйста!
– она резко разворачивается и смотрит мне прямо в глаза.
– Голову ты тогда разбила, кровь у тебя текла... А я, когда домой тебя на ландэр везла... там ведь слишком близко... и не отстраниться никак...
– решимость ее угасает на глазах, голова опускается.

Ой, горе мое, вот как среди них жить?

– Только кровь?
– смотрю в ее опущенные глазки.

– Ну... почти.

– Рин!

– Ну а что ты от меня хочешь?!
– она взвивается, даже на ноги вскакивает. Едва ли не взлетает вообще.
– Я вампирша, знаешь ли! Вампиршей родилась, вампиршей умру! А ты человек, будь ты хоть сто тысяч раз аниара!

– Я не аниара. А то б хоть с лодкой этой справилась. Это Анхен бредит, а они ему противоречить боятся, - вздыхаю.
– Но ты! Я ж без сознания была, все равно, что мертвая. Ты что же, и трупы будешь?..

– Да я не тронула почти! Я тебя привезла, из последних сил держалась, и это мне благодарность?! И эти еще косятся, все ждут, что я мозгами двинусь, как малолетка, бросаться на тебя стану! Я что, сумасшедшая, себе карьеру портить? Я в Страну Людей хочу. А может, и еще куда подальше.

– Куда подальше?

– Тебе сказать забыли! Я жизнь тебе спасла, считай дважды, а мне за это одни упреки! Ах, подумаешь, потрогали ее не там! Не съели, и радуйся!

Она с размаху бросается на изогнутый ствол молодого кедра, умудрившегося прорасти прямо тут, на вершине скалы. И, раскачиваясь на нем так, что того гляди сломает, начинает остервенело откручивать от веток шишки.

– Рин, - «радуюсь» я, конечно так, что аж слезы наворачиваются, - дерево-то за что?

– Ор-рехов хочу!