По ту сторону черной дыры

– Ну, что ты? – испугался парень, Диана открыла глаза и улыбнулась

– Шут правду сказал. Ей-богу, я его оженю!

Вошла Камилла и ахнула, глядя на госпожу.

– Ваше Высочество, они это сделали! Как?

– Не знаю, – ответила Диана, – я спала. У тебя есть зеркало?

Сергей ей протянул карманное зеркальце и предупредил:

– Руками не трогать! В смысле, бровь, – любопытная левая рука тотчас одернулась. Парень погрозил ей пальцем.

– Значит так, девушки! Я пойду, а ты, Диана, через час встанешь, приведешь себя в порядок и спустишься вниз. Захочешь пить, вода в графине. Графин – на столе. Руками старайтесь ничего не трогать. Ну все, отдыхай! – он закрыл за собой дверь. Камилла поджала губы.

– Неотесанный какой! Ни поклониться, ни руку поцеловать… Варвар! Недаром…

– Хватит! – оборвала ее принцесса, – они – другие. Просто…

– Ваше Высочество, чья это кровать? – вдруг спросила горничная. Принцесса хмыкнула:

– Грешна! Его кровать. Видимо, другой не было. Не делай такое отчаянное лицо – честь при мне.

«При мне ли?» – подумала она, прислушиваясь к своему организму. Но все было на месте, по крайней мере, никаких подозрительных ощущений… «Вот, дура!» – обругала она себя, – «вообразила себе невесть что!» Камилла меж тем продолжала свои рассуждения:

– Уж лучше бы вас, ваше Высочество, выдали за обычного человека: за короля, либо, на худой конец, за герцога.

– Кстати, о замужестве, – вдруг вспомнила принцесса, – как ты смотришь на то, чтобы выйти за Жака?

– Ваше Высочество! – завопила горничная, бросаясь на колени, – пощадите!

– Будешь потом меня благодарить, дуреха! – ласково сказала Диана, – ну чем тебе не нравится Жак? Старше тебя, конечно, но зато хороший человек.

– Ваше Высочество! – рыдала Камилла, – но ведь он же – шууут!!!

– А ты – дура! – бросила в сердцах принцесса, – будете два сапога – пара! Помнишь, что он говорил? За мясника хочешь? Хоть сегодня пристрою!

– Не надо, Ваше Высочество! – замотала головой девушка, – пусть уж лучше будет шут, чем мясник.

Дверь скрипнула и на пороге вырос предмет их беседы.

– Поразительно! – сказал Жак, – стоит вам двоим собраться, как тотчас начинают мне кости перемалывать! Что я вижу? Девочка, ты прекрасно выглядишь!

– Ты в другом костюме! Что случилось? – защебетала принцесса. Действительно, на нем был надет черный камзол и такого же цвета брюки, заправленные в сапоги оленьей кожи. На шее белел шейный платок – подарок Светланы Булдаковой, в котором он щеголял с видом лондонского денди девятнадцатого века. На вопрос Дианы он скорчил рожу, которой не было даже в арсенале у Фредди Крюгера.

– Сегодня подал в отставку. Надоело за двадцать лет кривляться. Так и заявил вашему братцу. А он, сволочь, отставку принял и назначил меня иноземным министром. Так что вы поминали меня?

– Камилла согласилась выйти за тебя замуж! – сказала Диана. Горничная от такой прямоты лишь испустила слабый стон. Жак лишь засопел.

– Премного благодарен. Сначала перевели из внутренних министров во внешние, а теперь ты собралась женить меня на своей протеже! Пойду, приму немного яду…

– Да вы сговорились, что ли! – за неимением возможности топнуть ногой, принцесса лягнула воздух, – я ведь хочу как лучше! Тебе красивую девушку, а ей умного и доброго мужа! – новоиспеченный министр поднял руки в «хенде хохе».

– Слушай, делай как знаешь, да? Скажешь, когда день свадьбы, я приду.

– Уф! – выдохнула она, – Камилла, дай мне воды – пить хочу, умираю. Час, наверное, уже прошел. Как хорошо!

Принцесса выпила стакан воды, затем встала, налила себе сама еще один, удивляясь такой самостоятельности. Осушила и его, потом глянула на помолвленных с видом победительницы.

– Внизу нас ждут. Пойдемте.

Глава 29.

Шарль де Лавинье проснулся оттого, что перестал идти снег. Всю долгую ночь его баюкало шуршание снегопада, а когда оно прекратилось, посол государства Франко открыл глаза. Во рту слегка пересохло от последствий общения с капитаном Малининым, но голову, так как в первое время, не саднило: великое дело – привычка!

На часах было шесть часов утра. Посол с большим трудом привыкал к минутной стрелке: здесь дорожили временем и знали ему цену. Пару раз попав впросак, он теперь старался не отставать от ритма городка. Правда, городком называли его только белороссы – для всех остальных он был городом Бобра – большим культурным и просветительным центром, столицей Средних Земель, возрастающей мощи которого боялись самые великие владыки. И хотя местные жители в ответ на подобные рассуждения только посмеивались, много народу переселилось жить поближе. Вблизи столь могучего государства не страшны набеги кочевников и свеонов.

Шарль де Лавинье постоянно твердил правителю Бобра о необходимости взимания налогов со столь многочисленной орды, поселившихся в радиусе десяти лиг от города. Полковник обещал подумать над этим. Фиг ли тут думать, когда дополнительные деньги сами плывут в руки!

Сон ушел окончательно. Посол встал, засунул ноги в штанины камуфляжа, к которому привык моментально, и пошел испить водицы. Припав к крану, долго и с наслаждением пил живительную влагу, проливая за воротник и орошая свою бородку. Затем зажег свет и посмотрел в зеркало на собственное отражение: последствия вечеринки давали о себе знать – под глазами обозначились темные области переоцененных возможностей.

За окном шумя копытами промчалась рота солдат на утреннюю пробежку.

«То что надо!» – подумал посол, одел теплую шубу, берцы, и выскочил из дома. Шубу пришлось скинуть после километра отчаянного бега: солдатики лупили так, что могла сдохнуть бы и лошадь. Шарль пристроился в хвост и тут же получил по спине кулаком от сержанта.

– Носом дыши, организм! – проорал сержант, – застудишь горло – Львов тебя пенициллином доконает.

Лавинье послушно засопел в две дырки. Затея эта переставала ему нравиться. Но, едва он попытался сбавить темп, как получил по спине.

– Не отставать, слон! – проклиная все на свете посол припустил пуще.

– Вот так! – одобрительно прогудел сержант, – шевели булками!

На повороте их обогнал Малинин на УАЗике.

– Молодцы, воины! – проорал он, высунувшись из машины, – здоровый дух в здоровом теле!

Затем, дав газу, автомобиль помчался вперед. При виде своего вчерашнего собутыльника, посол едва не заплакал, но помня о могучем кулаке сержанта, с темпа не сбился. Сознание он потерял только на шестом километре…

… Очнулся Шарль в медчасти, куда его доставили четверо бойцов во главе с сержантом Резником. На глазах была красная пелена; вот кто-то укусил его в руку – вероятно, сделали укол. Воздух был густой как кисель, и в нем плавали обрывки фраз.

– Товарищ полковник, – оправдывался Резник, – откуда же я мог знать, что послу придет в голову фантазия побежать с нами на большой круг! Одет он точно, как и все!

– А на лицо ты посмотреть не догадался! – бушевал Норвегов, – если этот посол сейчас навернется, кто скандал заминать будет, ты?