По ту сторону отражения

Фил обсуждал концепцию новых костюмов с дизайнером.

Арин закрыл глаза и, кажется, уснул беспокойным сном.

А Кей, улыбаясь, смотрел в открытое окно. Нет, кто бы мог подумать, ему реально понравилась эта кареглазая девочка с наивным, чуть вздернутым носиком, и он радовался этому, как ребенок, чтобы через час ненавидеть это идиотское чувство и пытаться его выжечь не самыми правильными способами, а еще через три, оставшись в одиночестве, выразить свои новые чувства в стихах.

– Потом Арин сказал, что Кей – подонок, – задумчиво произнес рассказчик. – И они поругались.

– Почему подонок?

Неужели иуда защищал меня?

– Ты же знаешь, что Кей встречался с Алиной? Очень долго, у них такая любовь была… – парень задумчиво улыбнулся, – тогда я был плохо знаком с Антоном, но когда видел его с Алиной, скажу честно – завидовал. Они были яркой парой. Но потом Алина немного предала его… он бросил ее тут же. Она поняла свою ошибку, бегала за Кеем, но все. Того как ударило молнией. Кей не умеет прощать. А в этот же день девушку Арина увезли от него – и он ее никогда уже больше не видел.

– Знаю. И что?

– Алина обозлилась на Кея за то, что он ее посмел бросить. Гордая девочка. Правда, через пару дней она плюнула на гордость и первой пошла к Антону, но он не принял ее. Они не общались почти, даже через Арина. Она уехала за границу. А потом Алина нечаянно встретилась с Кеем и пошло-поехало – она опять в него влюбилась. Кей уже был знаменитым и крутым, как сейчас, и он решил отомстить бывшей. Притворился, что простил, поигрался с ней, жестко поигрался, реально жестко, но тебе лучше не знать подробностей, Катенька, а потом снова бросил. Арин был в бешенстве, а Алина еще только сильнее влюбилась. Странная девушка. Мазохистка, наверное. Она теперь Кея домогается постоянно и портит нервы брату. Тот срывается на Кее – мол, из-за него у Алины башню рвет, ну, так Рэн говорит.

– И не только из-за нее.

– Ну да. А Кей ведь не железный. До сих пор что-то чувствует к первой девушке и ему тяжело.

Я вспомнила, как тяжело было Кею в гостиничном номере отстраниться от объятий Алины, и судорожно вздохнула. Рэн, ни слова не говоря, прервал рассказ и принес мне еще сока с алкоголем. Я вновь его выпила, не почувствовав вкуса.

– Катя, может, ты все-таки заплачешь? – участливо глядя на меня, предложил медвежонок. А я не могла плакать. Я просто хотела знать правду.

Фил коснулся моей ладони – в знак поддержки и продолжил:

– Арин – с детства лучший друг Кея. И им обоим было нелегко. Они едва не подрались, но это вовремя увидел Андрей и устроил обоим веселые деньки. Парни вроде помирились. Короче, Кей договорился с Арином, что с тобой он будет… играть… вот, блин, какое же слово… если ты вдруг выбираешь музыканта Кея, то тогда он остается с Алиной, как с горячо любящей его. В этом случае и Арину станет намного легче. Если Антона – Арин сделает так, чтобы Алина не тревожила вас двоих. Дурдом, такой вот дурдом, Катя. А ты оказалась крайней и страдаешь из-за их старых дел, – с сожалением в голосе произнес Фил. – Ты же знаешь Алину?

– Да, – тихо отозвалась я, не зная, радоваться ли мне, что Кей что-то чувствует ко мне, или плакать по этой же причине?

– И как она тебе? – странно, но монолог медвежонка меня успокаивал, как сладкое снотворное.

– Плохо. Мне кажется, я ненавижу ее так же, как и Кея, – прошептала я, и поняла, что мой голос переполнен злостью. Теперь было понятно, почему Лескова просила, чтобы я выбрала Кея. Она просчитала, что я думаю, будто их двое. Двое братьев-близнецов, ненавидящих друг друга. Или Арин ей об этом сказал, что вернее. Она запутывала меня целенаправленно. Говорила, что Антон – последняя сволочь, а Кей – прекрасен и добр. Ведь если бы я выбрала солиста «На краю», а не его простого братика, тогда бы Кейтон по правилам своей игры бросил меня. Вот же сучка. Но ничего… теперь ей точно достанется Кейтон во всей своей красе – я его видеть и слышать не желаю. Никогда. Пусть он дальше любит свою мерзавку, а я… а мне хватит того, что я буду просто жить.

И проклинать этих двух, нет, трех Nзапрещено цензуройN сволочей – Арина тоже.

– О, Кей возвращается. Рэн отправил мне смс, что через пару минут будет, а они с Кеем вместе едут, – почти обрадованно выпалил мальчик-медвежонок. – Сейчас вы с ним сможете поговорить. И все друг другу скажете. Ты все ему скажешь.

Я вновь едва смогла вдохнуть воздух. Нет! Не желаю видеть его! Никогда!

Сухая пустыня в животе разрасталась и уже доставала до солнечного сплетения, окаймленного обидой и горечью, как бархатное.

Господи, не хочу ничего о нем знать. Пожалуйста, пусть он меня не увидит.

– Не говори, что я здесь была и все узнала! – испуганно прокричала я и почувствовала себя настоящим кроликом, за которым объявили охоту господа тигры. – Фил, прошу тебя, не говори, что я знаю насчет его игры! Хочешь, – вдруг вспомнился мне печальный опыт Алины, – я на колени встану?

Гитарист такой перспективы явно испугался. В глазах явственно промелькнуло сострадание – не жалость, а именно человеческое сострадание.

– Нет, что ты, Катенька! – воинственно отозвался парень. – Я не скажу! Я думаю, это будет справедливо. Пусть будет, как ты хочешь. Тогда пошли быстрее, тебе нужно покинуть студию до тех пор, пока Кей и Рэн не выйдут из лифта. Они уже в здании.

Я кивнула, и мы почти побежали. По пути встретили Андрея, но он меня не узнал, продолжал раздавать какие-то ценные указания по поводу мониторов на сцене. Мне иногда вообще кажется, что парень работает больше всех остальных здесь.

Точно. Остальные играют в запретные игры.

Да уж. Уродливые игры. Только бы успеть, не встретить его!

И мы едва успели. Потому, как только я и медвежонок забежали за угол широкого коридора, покинув студию, двери лифта почти бесшумно распахнулись, и я услышала шаги, голос Кея и смех Рэна.

– Мне пора, ты найдешь дорогу? – шепнул мне Фил. Я кивнула.

– Не отчаивайся, Катя. Ты сможешь обрести то, к чему стремишься.

Я снова кивнула. Кролик, отчаянно прижимающий уши к голове, станет тигром. Я отойду от этого и отомщу Кейтону, а потом сотру его из памяти.

Филипп забавно сжал оба кулака, словно говоря мне: «Вперед, Катька!» и, еще раз внимательно на меня посмотрев, вышел к одногруппникам.

– Ты что там лазаешь? – тут же насмешливо сказал ему брат, забыв поприветствовать.

– Гуляю, – как можно более равнодушно ответил Фил. – Жду тебя, опоздавший.

– Это ты раньше приперся, малыш, – тут же отреагировал его близнец. – Я тебе сто раз это говорил.

– Не дыши на меня перегаром! – тут же потребовал Филипп.

– Не дыфи на меня пефегавом, – передразнил его, по обыкновению, братишка, – а чем на тебя дышать? Твоим любимым одеколоном? Прости, я еще не опустился до той степени, когда хлебают одеколоны.