По ту сторону Разина. Патриарх Никон и крестьянская война 1670–1671 годов

Патриарх имел большое влияние на царя и пользовался этим влиянием, любил Алексея Михайловича и искренне считал, что православный царь в делах духовных так же подвластен своему патриарху, как и простые смертные. Его тезис о том, что «священство выше царства», нельзя объяснять только каким-то особенным властолюбием Никона, а именно его осознанием того, что через патриарха вершится воля Бога, действует Провидение. Никон прямо установил тот тезис, что если «Царство не чтит Церкви и священства, то непрочно стоит». [35] И, как показало время, оказался прав.

35

Зызыкин М. В. Указ. соч. С. 7.

Алексей Михайлович, по христиански смиренный, говорил: «Мне, грешному, здешняя честь, аки прах». [36] И, безусловно, отдавал должное власти патриаршей. Неслучайно царь настоял на принятии Никоном титула великого государя, который до него носил только патриарх Филарет, и то по праву отца царя Михаила Романова. Из-за этого патриаршего титула иерархи русской церкви стали называть себя «государями» и говорили: «Мы суду царскому не подлежим, судит нас сам патриарх». [37]

36

Алексей Михайлович // Энциклопедический словарь. Изд. Брокгауза и Ефрона. Т. I. А – Алтай. СПб., 1890. С. 417.

37

Карташев А. В. Указ. соч. С. 142.

Этот титул мы еще вспомним в нашем повествовании, а пока добавим только, что ношение подобного титула потом вменяли Никону в вину его недруги. Но он, несомненно, не вкладывал в этот титул того понятия, какое оный имеет для царя. Никон полагал себя великим государем царства духовного, считая себя «самым первым рабом Божьим». А вот примат этого духовного царства над царством земным для него был непреложным. Тем не менее в мирской жизни употребление Никоном такого титула свидетельствовало именно о двоевластии на Руси, и неслучайно историк писал, что «тон грамот Никона прямо указывал на двоевластие…» [38]

38

Соловьев С. М. Указ. соч. С. 190.

Строя новую идеологию, Никон, сам потомок вчерашних язычников, сделался яростным гонителем язычества. Для православных же он старался быть образцом служения Богу, ревностно соблюдал все предписания своей религии, жестко требуя того же от подчиненных и приближенных. Во время своего послушания на Соловках будущий патриарх, кроме общего келейного правила, ежедневно прочитывал всю Псалтырь и клал по тысяче земных поклонов. [39] Будучи патриархом, питался простой пищей вместе с другими монахами, носил простую одежду, участвовал наравне со всеми в строительстве и заготовке продовольствия для нужд братии. Во время постов «проводил жесточайшую жизнь» в отшельничестве, творил молитву со многими поклонами, уделяя сну не более трех часов в сутки. [40]

39

Карташев А. В. Указ. соч. С. 134.

40

Известие о рождении и воспитании и о житии святейшего Никона – патриарха Московского и всея России. М., 1997. С. 86–87.

Подвижничество Никона еще больше привязало набожного царя к патриарху, и, разумеется, сановным феодалам и другим придворным не нравилось такое влияние безродного мордвина на царя. «Враги патриарха не могли простить ему, что он, простой крестьянин, даже не чисто русский, а “вальдемановский мордвин”, стал управителем государства и что уже в течение нескольких лет царь смотрел никоновскими глазами на дела русской церкви и русского государства». [41]

Немало противников стяжал Никон и среди церковных иерархов, которые (иные по недовольству преобразованиями, а иные и просто из зависти) ненавидели патриарха. Популярность Никона и его неограниченная власть привели к тому, что яростный враг патриарха Иван Неронов упрекал царя, говоря, что «государевы царевы власти уже не слыхать на Москве, а от Никона всем страх, и его посланники пуще царских всем страшны». [42] Другие противники Никона шли еще дальше и твердили царю, что «великий государь патриарх не довольствуется в равенстве власти с великим государем царем, но стремится превысить его; вступается во всякие царственные дела и в градские суды, памяти указные в Приказы от себя посылает…». [43]

41

Зеньковский С. А. Русское старообрядчество: духовные движения XVII века. М., 1995. С. 235.

42

Карташев А. В. Указ. соч. С. 145.

43

Соловьев С. М. Указ. соч. С. 203.

Вмешательство Никона в «царственные дела» сослужило ему плохую службу. Неудачно закончилась русско-шведская война, сторонником которой был Никон, в бумагах патриарха обнаружили следы его связи с агентом польских магнатов на Украине – И. Выговским. [44] Конфликт Никона с царским окольничим Б. Хитрово окончательно рассорил его с царем, и в 1658 году Никон подвергся опале, а собранный в 1666 году церковный собор объявил патриарха низложенным. Опальный Никон не смирился и, отлично понимая, что стало причиной его размолвки с царем, решил продолжить свою борьбу, которую считал не просто борьбой с боярами, не борьбой за патриарший трон, не борьбой за милости и привилегии, а борьбой за душу царя, считал своей борьбой за будущее Империи.

44

Церковь в истории России. Отв. ред. Н. А. Смирнов. М., 1967. С. 152.

Тут очень важно понимать, что Никон не ассоциировался у жителей Московии с каким-то расколом, хотя историки церкви отсчитывают начало раскола с 1654 года, с момента выступления Аввакума против указа о 12-ти земных поклонах. [45] Напомним, что первыми раскольниками в 1652 году были названы последователи Капитона Даниловского – «капитоны», однако движение это, хоть и охватившее достаточно большую территорию тогдашней Руси, никак не было связано с церковными реформами Никона. [46] «Великое дело Никона принималось большинством духовенства и мирян с полной покорностью. Только немногие обнаружили противление пробудившемуся общему сознанию нужды в исправлении книг». [47]

45

Карташев А. В. Указ. соч. С. 165.

46

Румянцева В. С. Народное антицерковное движение в России в XVII веке. М., 1987. С. 78.

47

Толстой М. В. Указ. соч. С. 637.

Историк и публицист А. П. Щапов указывал, что «раскольничьи заблуждения» распространялись еще при патриархе Иосифе посредством книг, напечатанных в 1642–1652 годах, которые особенно «заразили молодое поколение», а Никон, «яко бодрый Христова стада пастырь и неусыпный страж», как раз и призван был побороть эти заблуждения. [48] Щапов отвергал обвинения Никона в расколе, называя их несправедливыми, и считал исправление книг только «поводом к открытию раскола». [49]

48

Щапов А. П. Русский раскол старообрядства, рассматриваемый в связи с внутренним состоянием русской церкви и гражданственности в XVII веке и в первой половине XVIII в. / Сочинения. Т. I. СПб., 1906. С. 193–195.

49

Щапов А. П. Указ. соч. С. 178.

Безусловно, с высоты своего времени мы можем сказать, что семена раскола были если не посеяны, то не вытравлены Никоном. Уже в начале реформ явились недовольные исправлением богослужебных книг, главным образом священники. Многие архиереи и протопопы были раздосадованы скорыми и навязываемыми силой преобразованиями. Их ссылали, лишали сана, а в ответ «они злобно хулили патриарха… называя святейшего антихристом и иными ругательствами…». [50] Но это были именно маргинальные выпады, и реформы принимались народом, ведь проводились они царем и патриархом. Тот же Неронов, после всех метаний явившись к Никону, объявил: «Если патриархи собственноручно написали, что надобно креститься тремя перстами, и непокорных подвергают осуждению, я не желаю быть под осуждением вселенских патриархов». [51]

50

Известие о рождении и воспитании и о житии святейшего Никона… С. 87.

51

Щапов А. П. Указ. Соч. С. 196.

Начало расколу было положено тогда, когда приближенные царя, желая оклеветать Никона, стали использовать недовольных преобразованиями в своих целях. Началось все с клеветы бывших клевретов Никона на своего покровителя, и эта клевета была умело использована придворными интриганами – противниками патриарха, после чего колесо гонений завертелось. Сместив Никона, они достигли своего, но и это был еще не раскол в том понимании, какое мы в него вкладываем.

Это был раскол между церковью и государством, а раскол, приведший, без преувеличения сказать, к расцерковлению Святой Руси, явился уже следствием осуждения Никона и его извержения из сана. Повторимся, что реформы, начатые патриархом, вначале поддерживались в народе. В усмирении несогласных Никону помогал дар убеждения, блестящее знание Писания и церковных догматов, а если это не действовало, то в ход шли порка и другие наказания – церковные и светские, вплоть до патриаршего проклятия и ссылки. Но, проклиная приверженцев старых книг и обрядов, Никон не проклинал самих этих книг. Более того, своему противнику Ивану Неронову патриарх указывал, что «можно служить и по старым служебникам…» [52] Зеньковский утверждал, что после нескольких лет активной церковной реформы Никон даже разочаровался «в богослужебных нововведениях и грецизации русского устава». [53] Митрополит Макарий писал, что «если бы продолжалось служение патриарха Никона… то он, может быть, дозволил бы и всем… приверженцам старопечатных книг то же самое, лишь бы они покорились Церкви и церковной власти… Таким образом, раскол, начавшийся при Никоне, мало-помалу прекратился бы, на место его водворилось бы так называемое единоверие. К крайнему сожалению, по удалению Никона с кафедры обстоятельства совершенно изменились. Проповедники раскола нашли себе… сильное покровительство, начали резко нападать на Церковь и ее иерархию, возбуждать против нее народ и своею возмутительною деятельностью вынудили церковную власть употребить против них канонические меры». [54]

52

Соловьев С. М. Указ. соч. С. 199.

53

Зеньковский С. А. Указ. соч. С. 241–242.

54

Послесловие // Известие о рождении и воспитании и о житии святейшего Никона… С. 220–221.

Никон. Икона

Повторимся, что исправления богослужебных книг, перемена многих церковных обычаев и обрядов, несомненно, привели к возмущению среди ряда верующих в центре страны, заставляя этих верующих протестовать и терпеть лишения за свое несогласие. Однако Никон имел поддержку в народе. Демонизация его фигуры началась уже после победы над Никоном его оппонентов при царском дворе. Ведь, чтобы привлечь на свою сторону противников Никона, эти оппоненты уговорили царя вернуть из ссылки Аввакума и его единомышленников и, более того, дали им возможность открыто проповедовать. А уж те не стеснялись в средствах, откровенно клеветали на Никона, который для многих из них был личным врагом.