По ту сторону тьмы

– Ну, значит, Драко, ты это всё-таки заслужил, – бросив смешливый взгляд на друга, произнёс Блэквуд, вспоминая, как профессор МакГонагалл на весь кабинет отчитывала Малфоя за попытку пошутить на её уроке. Но так как шутка была над её грифончиками, то строгая профессор в пылу праведного гнева назвался Драко «глупым серебряным принцем» и, сняв десять баллов, выставила за дверь. С того дня эта кличка пристала к Малфою довольно крепко и вот уже третий день сводила его с ума.

– Да пошли вы все, – обиделся блондин и, собрав свои книги, ушел.

– Э-э-э… Оуэн, может, зря ты его так? – спросил Фред.

– Ничего, ему полезно. Спесивости поубавит, – хмыкнул слизеринец и, проводив однокурсника взглядом, вновь заговорил. – Вы нашли его?

– Нет, – ответили братья, они сразу поняли, про что спрашивает Оуэн, но сказать им было нечего.

– Ясно. А что тогда пришли? Соскучились?

– Ну, и это тоже, – весело отозвался Джордж, подсаживаясь ближе к мальчику.

– Но вообще-то…

– …мы искали тебя для того…

– …чтобы рассказать о…

– … Квиррелле, – закончил Фред.

– И что же такое вы узнали? – немного лениво произнёс Оуэн, перелистывая книгу, но притом слушая очень внимательно.

– Мы думаем, что за ним следят. И что он что-то затеял.

– С чего такие мысли?

– Ну, понимаешь ли, мы видели пару раз, как за ним крадётся профессор Снейп, а ещё мы видели, как профессор ему угрожал, – заговорщически улыбнулся Фред.

– Это так интересно! – воскликнул Джордж. – Ведь если Снейп так его охаживает, то значит, Квиррелл точно что-то задумал!

– Возможно, – медленно протянул Блэквуд, уже связав воедино то, что знал он и что ему рассказали близнецы. Он обещал Мессиру не приближаться к профессору Защиты, но это означает лишь, что лично он не подойдет к нему, а на других этот запрет не распространяется. Оуэн внутренне улыбнулся и, поманив братьев, сказал. – Я думаю, вы правы. И тут что-то нечисто. А потому предлагаю самим всё разузнать.

– Вот, это наш человек! – улыбнулся Фред, хлопая слизеринца по спине.

– И что мы будем делать? – спросил Джордж.

– Как что? Конечно же, следить за ним! Только так, чтобы Снейп не поймал. Посмотрим, в какую часть замка он ходит чаще всего, а потом выясним, что он может там искать. Только вот проблемка есть. Я за ним следить не смогу. Слизеринцы ко мне ещё не привыкли.

– Это и понятно, у них там, наверное, полный серпентарий, – скривился Джордж, – и как тебя туда занесло?

– Ну, как-то так. – Ответил Оуэн. – Так что?

– Положись на нас, – ответил за двоих Фред, и они умчались, сославшись на чрезвычайно важные дела.

Блэквуд, дождавшись ночи, отправился на шестой этаж в поисках таинственного зеркала.

– Раз близнецам не повезло его найти, то, может, мне улыбнётся удача, – шептал мальчик, пробираясь по темным коридорам подземелий к лестницам, ведущим наверх.

Удача мальчику улыбнулась лишь на третью ночь поисков. В одном из заброшенных, старых кабинетов он обнаружил огромное зеркало в массивной деревянной раме. Сама рама были искусно сделана, по бокам её к самому верху тянулись резные, увитые плющом колонны, напоминавшие стволы исполинских ясеней. А на самой верхушке в причудливой кроне этих деревьев было вырезано послание, что встречало каждого пришедшего к нему. «Erised straeh ruoy tub ecaf ruoy ton wohsi» – гласила надпись.

– Я показываю не твоё лицо, но желание твоего сердца, – прочел мальчик. – Хм… похоже, что это зеркало Еиналеж, что показывает самые сокровенные желания. Я читал о нем в «Реликвиях Хогвартса» ещё летом. Не думал, что смогу найти его, – тихо произнёс мальчик. Блэквуд колебался, он хотел заглянуть в это зеркало и узнать, что же скрывает его сердце, и в тоже время боялся своих желаний. Что ни говори, а он был простым человеком, пусть его и вырастили демоны.

Решившись, мальчик глубоко выдохнул и, в два шага преодолев расстояние, медленно открыл глаза. На него из зеркала с лёгкой улыбкой взирал Мессир, он сидел в мягком кресле, на спинке которого висел его черный бархатный плащ. Воланд находился на возвышении из трёх ступеней. По левую руку от него, за спинкой кресла, стоял Азазелло в своём истинном виде, облаченный в серебристые доспехи. Рядом с ним, справа, стоял Фагот, положив руку на кресло Мессира, он был в черном сюртуке, который надевал очень редко, но который ему безумно шел. Эта вещь напоминала ему о прошлом. Бегемот, в том же облике кота, сидя на второй ступеньке, слева от Воланда, крутил в лапах шахматного коня. Гелла сидела рядом с ним на первой ступеньке, одетая в чёрное платье, а её огненно-рыжие волосы были собраны с одной стороны изящной заколкой. На третьей же ступеньке, по правую руку от Воланда, сидел молодой мужчина в темно–зеленом сюртуке, серебряного цвета рубашке и черных брюках, на плечах его был бархатный плащ, такой же, как у Мессира, что висел на кресле. Его волосы темным каскадом ниспадали на плечи, а изумрудные глаза светились счастьем. Не от того ли, что рука Тёмного господина покоилась на плече мужчины? А может, от того, что он сам в этот момент прижимал к себе такого же зеленоглазого мальчонку лет пяти? Одетого точь-в-точь, как он сам. Мальчик улыбался и махал Оуэну, теснее прижимаясь к отцу, а то, что этот мужчина был его папой, сомневаться не приходилось. Уж больно мальчик был на него похож.

Наблюдая всю эту картину, Блэквуд медленно думал, какое желание показывало ему зеркало? Понимание молнией сверкнула в сознании. Он осознал, что этот темноволосый мужчина – он сам, а мальчик – его сын.

– Так, так, стоп, – бормотал Оуэн, – если я тут вижу наставника и его свиту, а рядом с ним себя и сына, то… то… Получается, что, – медленно прошептал мальчик, – моё сокровенное желание – это быть с ними, как часть их, как… семья? А мальчик? Мой сын, он ведь тоже семья, моя и только моя. Он – моё продолжение в этом мире, – догадался Блэквуд.

С тех пор Оуэн почти каждую ночь приходит в тот класс на шестом этаже. Он смотрел на свою «семью», понимая, что соскучился и что боится, боится потерять их.

В одну из таких ночей, когда Оуэн сидел перед зеркалом, за спиной раздался тихий голос.

– Никто не сможет их вернуть, Гарри, – Дамблдор стоял у окна и смотрел на мальчика, – Я хочу рассказать, в чем тут хитрость. Это зеркало – Еиналеж. И тот, кто смотрит в него, видит самые глубокие и самые отчаянные желания своего сердца. Но они не правда. Это лишь видение, иллюзия. И многие волшебники, смотрящие в это зеркало, сходили с ума.

– Они верили в то, что видели? – спросил Блэквуд, вставая с наколдованного полукресла.

– Да, Гарри, – мальчик поморщился, но промолчал. – Они верили, будто то, что они видят, реальность. А ты стал слишком часто приходить сюда. Твои родители были хорошими людьми. Джеймс и Лили были очень талантливыми магами, и они очень любили тебя. Но ты же понимаешь, их не вернуть. И приходится учиться жить дальше.

– Жить дальше? – повторил Блэквуд.

– Да. Ведь счастливый человек, взглянув в это зеркало, увидит лишь себя, а это значит, что он отпустил прошлое, тяготившее его, и принял будущее, ожидающее его. И потому завтра его отсюда уберут. Так что не приходи больше, – устало отозвался старик и повернулся к двери.

– Можно вопрос, сэр? – подал голос Оуэн, его природное любопытство взяло над ним верх. Словам о родителях он не удивился, что ещё может видеть сирота, как ни родителей. Но особого смысла им не предал. Он давно смирился с их утратой, у него теперь была новая семья.

– Конечно, мой мальчик,- улыбнулся Директор.

– А что вы видите в зеркале?

– Я? – он умолк и задумался, – я вижу себя с парой шерстяных носков, – улыбнулся Директор, – но его улыбка была грустной, и мальчик понял, что он лжет.