По ту сторону тьмы

– Но, Мессир, – взволнованно бросив взгляд в сторону профессора, возразил Гарри.

– Иди, – холодно повторил мужчина.

– Как прикажете, Мессир, – отозвался мальчик и покинул библиотеку. На что старший мужчина лишь усмехнулся. – Рад видеть вас, юноша, – обратился он к профессору, – я наслышан о вас.

– Познакомиться с вами лично – честь для меня, – чуть склонив голову, произнёс Снейп. – Не думал, что мистер Блэквуд, Оуэн упоминает обо мне в своих письмах домой, Мессир.

– Однако это так. Но опустим формальности, юноша. Вижу, Оуэн вас уже просветил, шустрый, хитрец. Но не об этом. Перед ужином я хотел бы задать вам всего два вопроса, – тут Воланд умолк, внимательно разглядывая профессора из своего кресла, этот человек был для него сущим юнцом, незнающим жизни. Но от пронзительного взора мужчины не укрылись ни его печаль, ни желание жить дальше, оставив прошлое, но это самое прошлое крепко держало его, не давая ступить ни шага.

– Что же вы желаете знать, Мессир? – спросил профессор, в душе которого творилось что-то невообразимое. Его интуиция вопила, что этот человек очень опасен, и чем дальше он будет от него, тем лучше. Его инстинкты говорили, что стоит взвешивать каждое слово, а сердце тихо шептало, что это тот, кто сможет вновь подарить ему «крылья», очистить от позорного клейма тьмы и света.

– Что заставило вас стать рабом двенадцать лет назад? – вопрос задавался четко, холодно и ясно. От этого Северусу стало немного не по себе.

– Мне было восемнадцать. В тот момент я не знал, что стану полным рабом своего хозяина, – решая не скрывать правды, как советовал Оуэн, произнёс Снейп. – Тогда я считал, что это самый короткий путь к славе, я хотел доказать, что не только наследство может сделать человека богатым. Я хотел быть нужным, значимым. За своими мечтами и стремлениями я не разглядел истины. Двенадцать лет назад я заключил контракт со своим хозяином и получил ровно то, что было в нём указано, но я не получил того, что хотел.

– Ясно, – глухо произнёс Воланд, юноша перед ним говорил правду, это мужчина знал точно. – Почему вы предали своего хозяина? Из-за Лили Эванс?

Второй вопрос на мгновение выбил воздух из лёгких профессора и он не сразу смог ответить. В этот момент в его голове билась лишь одна мысль. «Откуда этот странный человек знает о Лили и о том, что я служил Тёмному лорду»? Но, оставив сомнения и решившись быть честным до конца, как бы болезненны ни были те воспоминания, он ответил:

– Лили была последней каплей. Мне многое не нравилось в методах управления Тёмного лорда, да и его взглядов я разделял не полностью. Я полукровка, а он пекся о благе чистокровных. На тот момент я уже думал о том, чтобы оставить его, но это, как вы, возможно, догадываетесь, было крайне сложно. С этой службы живыми не уходят. А мне хотелось жить. Но когда он убил Лили, я… я был виноват в её смерти. Потому переход на другую сторону стал само собой разумеющимся. И я пришел к тому, кто смог защитить меня, к Альбусу Дамблдору.

– И он стал вашим новым хозяином.

– Да, – глухо, чуть обреченно произнёс зельевар.

– Что ж, я услышал то, что хотел, – отозвался мужчина, поднимаясь с кресла. – Пойдемте, стол уже сервировали, да и Оуэн дежурит под дверью, за вас, очевидно, опасаясь.

– Да, Мессир, – произнёс профессор, следуя за мужчиной.

– И запомните, юноша, – полуобернувшись, произнёс Воланд, – в смерти той, которую вы так любили, виновата крыса, но не вы. Не мните себя тем, кем не являетесь, вы всего лишь человек, и не вам решать, когда оборваться чьей-то жизни, – с тем мужчина открыл дверь и вышел в коридор, оставив Снейпа стоять в растерянности посредине библиотеки, чуть содрогаясь от потоков силы, исходящих от главы рода Блэквуд, которые даже после его ухода искрили в воздухе.

– Оуэн, – окликнул мальчика Воланд.

– Да, Мессир, – тут же отозвался он.

– Иди, приведи своего профессора в чувство, и спускайтесь в столовую. А я пока скажу пару слов своей свите.

– Как пожелаете, Мессир, – с тем Гарри скрылся за дверью библиотеки, а Воланд, постояв ещё немного, пошел в столовую.

– Профессор, профессор, – негромко позвал Гарри мужчину, который стоял, словно изваяние, смотря в одну точку. – С вами всё в порядке?

– Откуда?! Откуда он знает? – прошипел Снейп, резко обернувшись к мальчику.

– Ну, я же говорил, профессор, для него не существует закрытых дверей. Он читает души, как раскрытую книгу при дневном свете. Потому и лгать ему бесполезно.

– Читает души?! И эта сила! Она окутывает его, будто ластится. Он может уничтожить человека лишь силой мысли! – всё ещё чувствуя лёгкую дрожь, проговорил мужчина.

– Ну, может, конечно, но обычно он так не поступает. Считает это ниже собственного достоинства. Профессор, вот, выпейте и успокойтесь, – мальчик протянул Северусу серебряный кубок, в котором плескалась голубоватая жидкость. – Вам ещё ужинать с ним за одним столом.

– Успокоительное? – посмотрев на кубок, поинтересовался зельевар.

– Оно самое. Поверьте, иметь на плечах ясную голову вам сейчас необходимо как никогда, – Гарри посмотрел на профессора, поощряя его принять зелье.

– Пожалуй, вы правы, – отозвался мужчина и залпом осушил кубок.

– Вот и хорошо, а теперь идемте. До столовой путь неблизкий, вы успеете успокоиться и собраться с мыслями.

Гарри и Северус шли по галереям и переходам в тишине, пока мужчина не произнёс, словно нечаянно озвучив собственные мысли:

– Так кто ж он, наконец?

– Он, часть той силы, что вечно хочет зла и вечно совершает благо, – как бы в насмешку процитировал «Фауста» Гарри, полагая, что профессор не знаком с магловскими классиками. Но в этом была его ошибка. Профессор, будучи от природы любознательным, да ещё и жившим в двух мирах человеком, был знаком с магловской литературой. И даже больше, уважал её и с удовольствием читал. Хоть это и было не принято в рядах уважающих себя магов, но в домашней библиотеке Северус отвел несколько стеллажей под коллекцию магловских классиков разных эпох и стран. Произведения Вольфганга фон Гёте занимали в ней не последнее место. А потому с его знаменитым «Фаустом» он был знаком, как никогда близко.

Колёсики и шестерёнки в голове профессор начали крутиться с удвоенной скоростью, сопоставляя все, что он помнил и знал с тем, что он увидел и ощутил. И где-то на задворках его «чертогов памяти» отыскалось упоминание о неком русском писателе и его скандальном романе «Мастер и Маргарита». Весь путь до столовой Северус не проронил ни звука, он вспомнил роман и его героев, не всех, но самых главных точно. И теперь, с дрожью в сердце отказывался верить в то, что всё происходящее с ним этим вечером – правда. Ведь если это так, то … Но додумать мужчина не успел. Гарри остановился у золоченых дверей и повернулся к нему.

– Как вы, профессор? Не желаете ли ещё зелья?

– Нет, благодарю. Я в полном порядке.

– Что ж, раз вы так считаете, – и, медленно выдохнув, одним движением отворил двери.

Столовая встретила юного Блэквуда и его гостя мягкими светлыми тонами и отблесками позолоты. Полностью сервированный, длинный стол красного дерева был застелен безупречно-белой скатертью с мелкой вышивкой. На нем, помимо блюд и сервиза, громоздились вазы с ветвями падуба, остролиста и омелы. Стоит отметить, что вся столовая была украшена в стиле древнего празднования Йоля. В отдалении у больших окон стояло вечно зеленое дерево, символ жизни, украшенное волшебным снегом, ледяными шарами с замороженными в них цветами, яблоками и колосьями пшеницы. Возле камина на праздничной подставке лежало йольское полено, украшенное зелеными ветвями и тремя свечами. В камине, над огнём, в небольшом котелке кипел эль. На подоконниках и тумбах стояли корзины с фруктами и ветками. А в огромной люстре горели золотистые свечи.