По волчьему следу

– Вот… а здесь почему-то считают… всегда поражает человеческое невежество. И ладно бы только оно, но эта вот болезненная любовь к невежеству, косность…

Сила была холодной.

И Бекшеев чувствовал её ясно и остро, как нечто чуждое, раздражающее.

– Расслабьтесь… вот, расскажите коллеге о проекте…

– Перепись… населения… сложна… и проводиться не так часто, а в периоды, когда не проводится… - теперь приходилось сосредотачиваться на том, что говоришь. Отвлекало. От силы. От женщины за спиной. От мыслей, что эта женщина способна убить куда проще и незатейливей, чем Охотник. А главное, никто ведь не поймет, что это убийство… а если подкупили и её?

Сердце застучало.

И успокоилось.

Паника. Никогда и никому не помогала. Просто… Бекшеев слишком многое знает о целителях, чтобы верить им безоговорочно.

– Кроме того есть группы, которые сознательно избегают участвовать в переписи. Не доверяют всему, что связано с властями. И Веселовский предложил создать систему мониторинга. Постоянного отслеживания… посредством медицинских учреждений… и участков жандармерии. Жандармерия выдает документы… паспорта… ставит на учет. Взрослое население.

– А больницы?

– Не только больницы. Проект предусматривал открытие большого количества уездных врачебных пунктов. С тем, чтобы медицина стала доступнее. Там множество целей… прежде всего он надеялся снизить детскую смертность.

– Веселовский полагал, что во многом высокий её уровень связан с недоступностью медицины в ряде регионов. И косностью мышления. Крестьяне лечат детей сами, пока не становится поздно. Им жаль денег на врача, а бесплатные больницы часто расположены так, что добраться до них непросто. Никто летом или осенью не пожертвует несколькими днями, чтобы показать больного ребенка врачу, - пояснила Валерия Ефимовна. – У вас нарушено кровообращение. Вот здесь.

Тычок пальцем.

И укол холода заставляет морщиться.

– Веселовский хотел, чтобы врачи были рядом… пусть не целители, но с малых лет… и чтобы детей прививали. Тоже надеялся, что поможет… - укол расползался, и холод больше не казался мучительным. Напротив, дышать стало легче.

– Имеются признаки истончения стенок… интересно. Медицинскую карту вы, конечно, не захватили?

– Боюсь… я отправлялся не лечиться.

– Зря, - спокойно ответила Валерия Ефимовна. – Впрочем… кое-что я поправлю. А вы не отвлекайтесь.

– Я…

– Вы пытаетесь мне сопротивляться. Это естественная реакция организма на постороннее вмешательство, но мешает…

– По проекту… в выбранной местности проводилась… перепись населения… вне зависимости от пола и возраста. Новорожденные сразу ставились на учет… как сейчас… выправлялись документы… и собиралась информация о людях. Демографическая… и по типичным заболеваниям региона… в глобальной перспективе это должно было помочь с планированием… роста… развития медицинской структуры… не только её.

Холод забирался глубже.

И глубже.

– Матерей учили… рассказывали, почему нельзя поить младенцев сырым коровьим молоком. Давать жеваный хлеб. Что нужно стирать и гладить пеленки…[1]

Матушка действовала мягче, а может, просто Бекшеев привык к ней вот. И теперь чужая сила мешала. Раздражала. И с трудом приходилось сдерживать желание…

– Хороший проект… - Зима смотрела на целительницу и так… настороженно.

– Веселовский погиб. Проект… после войны хватало иных, куда более важных. А теперь и не знаю даже… что-то там налаживается.

Руки она убрала.

И сказала:

– Завтра снова вас жду.

– Спасибо, - боль отступила и не только в голове. Нога вот тоже больше не ныла, зато появилось ощущение, что все происходящее происходит где-то вовне.

Бекшеев поморщился.

– Не за что.

– На него проклятье навесили, - поделилась Зима. – Небольшое… вроде бы как.

– Это многое объясняет, - Валерия Ефимовна вытащила из стола платок, которым принялась тереть пальцы. – Извините. Нервное. Сейчас…

Флакон.

И едкий запах спирта, которым она протирает пальцы.

– Я… в госпиталях работала… в поле. Много. Там… сложно.

Она терла палец с раздражением.

– С тех пор привычка… чтобы заразу не переносить. От пациента к пациенту… столько болезней, столько… после применения силы желание обостряется, и менталисты отказались работать… я писала доклад. Просила. Отставку.

– Целителей слишком мало.

– Вот. Именно. Перевели. Тут спокойно. Тут редко случаются проблемы. Хорошо, - она усилием воли заставила себя убрать платок и флакон. – После операционных рецидивы… я контролирую. Пытаюсь. Так вот. Та женщина, умершая… погибшая…

Щека её дернулась, и Валерия Ефимовна закрыла глаза. Сделала глубокий вдох. И сцепив пальцы перед лицом, выдохнула в кулак.

– Проект Веселовского начали сразу в нескольких уездах… здесь он был близок к завершению. И данные… данные не совпадали… много выявили… неучтенных детей… язычники не спешили показывать малышей. Да и вообще пускать к себе кого-то. До года или старше… сами растили. Говорили, что многие гибнут. Зачем их учитывать…

Пальцы её дрожали.

И руки.

– С детьми сложнее, но эта женщина к моменту начала войны была уже взрослой. И рожала четыре раза. Это как раз определить просто… но даже при том, что количество родов может не совпадать с количеством детей, это сужает круг. Списки. Я смотрела. Думала.

Она открыла глаза и уставилась на банку с раствором.

Стиснула зубы.

И убрала её в ящик стола. А платок сжала.

– Пройдет, - сказала она больше для себя, чем для них с Зимой. – После выброса силы. Типичная связанная реакция. Необходимо дождаться стабилизации психического состояния.

Голос обрел некоторую монотонность.

– Списки сохранились. Она не из числа крестьянок. На скелете отсутствуют признаки изменений, характерных для людей, которые занимаются тяжелым физическим трудом. Отличное здоровье. Зубы в отменном состоянии. Не хватает лишь одного и тот удален хирургическим путем. Она хорошо питалась на протяжении почти всей жизни. Скелет развит гармонично. Нет ни малейших признаков рахита. И зубы… зубы говорят о многом.

Дрожь в пальцах утихла.

– Бешицк не очень богатый город. И женщин, которые могут позволить себе не работать или работать мало…

– А если вышивальщица там? Или швея? – предположила Зима.

– Поверьте, и у них есть свои особенности, - Валерия Ефимовна выдохнула. – Любая постоянная деятельность оставляет следы на костях. Эта женщина, конечно, держала в руках иголку, но не по десять-двенадцать часов в день, как это бывает с вышивальщицами или швеями. Конечно, может статься, что она приехала, к примеру, из той же Городни…