По воле богов

– До Вернаса! Молю тебя я, Энцолор, твоей должницей буду вечно, исполню я любое пожеланье, но лишь придумай что-нибудь!

– Придумаю, сестра. Сейчас уйми печаль, гляди на мир с улыбкой. Угоден небу ваш союз, об этом помни. О горестях не вспоминай, забудь.

– Уже забыла! Коль ты сказал, я верю.

Дверь в покои открылись, и послышались четкие уверенные шаги. Энц прислушался.

– А вот и Элион. Что нужно зверю?

– Как точно ты сказал, но позже, брат, продолжим разговор.

Мы поднялись с мест и пошли навстречу Элиону.

– Отец зовет к столу, - хмуро произнес наш брат.

– Уже спешим. Я голоден так сильно, что кажется и арха б проглотил.
– Засмеялся Энц.

– Твой вкус ужасен, брат. А я б отведал нежной крови человека.
– Ответил Элион.

– Подавишься, смотри, - я обогнала братьев и первой покинула покои.

– Как узок круг желаний, брат, в твои полвека, - усмехнулся Энцолор и догнал меня.

* * *

Вернас - столица домена Гархай-Огмара, где располагались земли клана Одариан и Сумеречного княжества, был большим и красивым городом. Мы редко покидали свои территории и бывали здесь. В основном посещали Вернас отец, братья и вампиры из верхушки клана, когда их призывал Первый лорд Гархай-Огмара. Или вот, как сейчас, приезжали на ежегодный турнир, где встречались и сражались все расы, проживавшие на землях домена.

Я с затаенным волнением смотрела в окна экипажа, в котором мы ехали с матерью и второй леди. Путешествовать на озварах, наших скакунах, вне территорий клана женщинам запрещалось. Мужчины же гордо красовались на клыкастых животных с жилистыми ногами, заканчивавшихся раздвоенными копытами, и зачатками крыльев. Возможно, их предки могли летать, но крылья современных озваров были маленькими и слабыми. И ими было проще отмахиваться от мух, чем даже пытаться просто зависнуть над землей.

– Однако жарко, - произнесла вторая леди, обмахиваясь круглым веером.

– Да, здесь всегда так сильно светит солнце. Словно спалить огнем своим оно желает все живое, - откликнулась мать.
– Эль, дочь, как чувствуешь себя?

– Как узник, - усмехнулась я.

– И как мужчины наши выдерживают этот жар?
– вторая леди вздохнула и выглянула в окно.
– Ах, Элион, мой сын, как держится в седле прекрасно. Достойным станет он главой. Что скажешь, Эль?

– Да, брат хорош. И будет славным он главой.

– И мужем, - добавила леди с непонятным значением.
– Прекрасно сложен, горд и величав, и нрав такой, что дрожь бежит по телу от трепета и страха перед ним. Не счастлива ли та, что в дом его войдет, и что его женою назовется?

– Должно быть, так, виднее вам, - я склонила голову в согласии и вновь повернулась к окну.

– Не к делу этот разговор, вторая леди, - мать неодобрительно покачала головой.
– Как только Элион выберет жену, мы пожелаем счастья двум вампирам, что род продолжат славный наш.

– Ну, отчего ж не к делу?
– вторая леди насмешливо взглянула на мать.
– По мне так очень даже. Ведь сын мой в будущем властитель ваш.

– И что ж из этого? Вы ждете восхвалений для сына своего?
– я с удивлением взглянула на мать, в голосе которой сквозила ответная насмешка.

– Ну, так держите. Сей Пьющий кровь наполнен всем, что ценно так в вампирах. Хорош собой, высок, силен, разумен и отважен. Вы счастливы?

– Вполне, - милостиво кивнула вторая жена отца.
– И все же, Эль, как ты находишь брата?

– Как брата, - отчеканила я и отвернулась от нее.

На этом разговор закончился. Экипаж подъехал к дворцу, принадлежащему нашему клану. Двери распахнулись. Первой вышла вторая леди, следом мать, а за ними я, как велел этикет. Солнце и правда палило нещадно. Над нами подняли балдахин и повели к дверям. Но уже перед тем, как войти, я обернулась, и сердце понеслось в сто раз быстрей. На другой стороне от нашего дворца стоял, глядя в распахнутые ворота, Арман. Или мне показалось? Я зажмурилась, а когда открыла глаза, то мое видение исчезло.

– Любовь, должно быть, со мной играет шутки. Прочь, наважденье, схожу с ума и нет покоя. Мой дорогой, моя душа всегда с тобою.

– Что шепчешь ты, сестра?
– Элион стоял рядом и внимательно смотрел на меня.

– Устала, говорю, одна хочу остаться.
– Я спешно вошла во дворец.
– Прилечь и просто отоспаться.

Я вошла в свои покои, проследила взглядом за бесом, вносившим мои вещи, и поманила к себе Рени. Она послушно приблизилась и застыла, ожидая указаний.

– Рени, верная моя бесовка, дам поручение тебе, но пусть оно останется для всех секретом.

– Да, госпожа.

– Я не приказываю, я тебя молю найти, где встали люди из княжества Монтери. Сыщи и передай письмо.

– Кому?

– Тому, чьи очи, словно море. Столь глубоки и сини, что, кажется, в них можно утонуть, лишь раз взглянув. И пусть ответ напишет, его мне принесешь.

– Тому, что о союзе с вами говорил?

– Ему. Арману, юному Монтери. Будь осторожна, чтобы послание мое дошло до адресата, но не попало в руки брата.

Письмо было написано еще перед отъездом с территорий клана. Я спрятала его в собственном рукаве, и теперь протянула Рени. Бесовка взяла его, спрятала за корсажем и поклонилась. И чтобы отвести подозрения, мы подошли к дверям, и я громко велела:

– Пирожных принеси, моих любимых. Еще в модную лавку забеги, я забыла взять перчатки. Все это купи. И можешь погулять, ты мне пока без надобности.

– Слушаюсь, госпожа, - бесовка лукаво сверкнула глазами и покинула мои покои, а после и дворец.

Скинув дорожный плащ, я прошла в спальню и упала на кровать. Волнение сжигало меня. Найдет ли Рени людей? Передаст ли письмо Арману? И что ответит мой любимый? В письме я написала ему, что буду ждать его после заката. Написала, что мы должны принять решение вместе, но о чем, скажу при встрече. Письмо вышло сумбурным. Я, то рассказывала, как мне плохо без него, то переходила к делу. Клялась в любви и снова писала о деле. На письме было несколько расплывшихся следов от слез, но переписывать не было сил. Потому я просто запечатала письмо, оставив оттиск его перстня, и спрятала. И вот теперь отправила с прислужницей.