По воле богов
Шрифт:
А будут, Бони, слышишь, друг?
Они жену мою обидят,
но кровососы не предвидят,
как мстителен ее супруг.
За каждую ее слезинку, они заплатят по счетам.
И выплатить мне ссуду эту, от них потребую я сам.
И он стремительно направился во дворец.
– С ума ты сходишь! Стой, Арман!
Как ты сказал - вся жизнь туман?
Тебе достался самый мутный.
Арман постой!
Бониваль покачал головой и поспешил догнать друга.
* * *
– Неблагодарная Эльмина,
отцу и клану изменила.
Ты предала меня!
Прошипел он, и девушка вскинула голову, отвечая отцу холодным взглядом.
– О, нет, отец. Не я тебя,
а ты меня предал.
Там, на турнире, тебя не волновало предательство кузена,
а лишь моя измена.
А я не предала, не изменила,
отец, я просто полюбила!
Любовь даруется богами,
не нам судить,
кем увлекаться, а кого любить.
– Молчи, презренная,
мне тошно слушать эти сопли!
И можешь изойти на вопли,
но ты получишь воздаянье.
В твоих глазах не вижу покаянье.
Решенье принимаю я!
Внимай с пристрастием, Эльмина.
Итак, с сегодняшнего дня избрал тебе я мужа.
И можешь затыкать ты уши,
но Ройх твой муж, а ты ему жена.
– Мой муж Арман!
А Ройх пускай катится к Дорне.
– Он сам тебя накажет за обман.
Или на ложе ты взойдешь, или отправит к дворне.
– Как я взойду на ложе, лорд,
когда меня Луна венчала,
и мужем мне она признала
не Ройха, а Армана?
О, нет, от этого дурмана
я не избавлюсь никогда.
Пусть знают все, обряд свершился,
и муж для Эль определился,
свидетель мой Кровавая Луна.
– А это не моя уже проблема.
Пускай ее твой муж решает.
А мне плевать, кто пострадает.
Сей доблестный вампир по-прежнему пылает страстью.
Ты стало для него напастью,
Эльмина, ты его кумир.
– Чтоб провалился этот мир!
– Рени!
Послышался стук бегущих копыт, и в зал ворвалась Рени. Бесовка ахнула и бросилась к лежащей на полу хозяйке.
– Оденешь госпожу, и вы пойдете к Ройху.
Служить отныне будешь там.
И эта милость от меня последней будет вам.
– Отец, услышь!
Ведь мать мою ты любишь сам!
За что тогда меня караешь?
Зачем от мужа отрываешь?
Верни меня ему, отец.
–
Я все сказал,идешь ты к Ройху во дворец.
Лорд Одариан развернулся и покинул зал. Эль в бессильной ярости взглянула на бесовку, но та лишь сочувственно вздохнула. Она помогла вампирше встать, и девушки направились в покои Эльмины. Девушка вышла из зала с гордо поднятой головой, не обращая внимания ни на любопытные взгляды бесов, ни на презрительные взгляды других вампиров.
Уже умывшись и одевшись, Эль подошла к зеркалу и некоторое время смотрела в отражение, надеясь, что Арман сейчас появится, и она сможет рассказать о наказании, придуманном ее отцом. Но зеркало к немым мольбам вампирши осталось глухо. Эль растерянно взглянула на Рени, затем решительно поджала губы и направилась в покои матери.
– Куда вы, госпожа?
– Я мать хочу увидеть.
Ведь всякое быть может,
и мне она, как мать, поможет.
Мать была у себя. Она стояла у окна и задумчиво смотрела на улицу. Обернувшись, вампирша несколько мгновений взирала на дочь, застывшую в дверях.
– Кровавых, мать.
– Кровавых, дочь. Чем я могу тебе помочь?
Эльмина все так же решительно приблизилась к ней и встала на колени.
– Да, я за помощью пришла.
И ты понять меня должна.
Мать, я люблю мужчину...
– Минуту помолчи, Эльмина.
Решение отца я знаю,
его всецело разделяю.
Не может человек тебе супругом стать,
и как порядочная дочь, ты слушай свою мать.
Мне ненавистна, как тебе, моя плохая кровь.
И виновата в этой смеси проклятая любовь.
Наш дед влюбился в человека,
от связи их мы получили это.
Вампирша неприязненно показала на свое тело.
– И ты должна супругой стать вампиру,
чтоб кровь нам чистую вернуть.
– Но, мать, как сердце обмануть?!
– Его не слушай!
Отличным мужем будет Ройх,
его ты лучше не найдешь.
Смирись, Эльмина.
Твоим супругом должен стать вампир,
не человеческий мужчина.
Эль оглушительно расхохоталась.
– Смириться и забыть Армана?
Ну, вот уж нет!
Не допущу коварного обмана.
Милей в стократ дурная кровь,
она мне принесла его любовь.
Дед начал, я продолжу дело,
смешаю нашу кровь до самого предела.
Он заберет меня, я в это верю!
А верность сохранить сумею.
Поможет мне сама Луна,
не Ройху, а Арману я жена.
Эльмина развернулась и покинула покои матери. Рени тревожно смотрела на едва заметно подрагивающие губы своей госпожи. Бесовка подошла к ней и шепнула.