Победить страх

– Ты хочешь сказать, что даже настоящий экстрасенс может ошибиться?

– Совершенно верно. – Лукас опустил глаза и нахмурился. – Хотя предсказания Саманты всегда были точными, – проговорил он, словно обращаясь не к шерифу, а к себе. – Наверное, лучше додумать о том, почему она увидела не Линдси, а другую жертву.

– Может быть, Зарина что-то пропустила и Кэрри Вотан станет следующей? – отозвался Меткалф с видимой неохотой.

– Она видела газету за четверг и узнала ее на фотографии, которую тебе прислал преступник.

– Значит, она соврала.

– Нет. В подобном случае она никогда так не поступит.

– Ты так уверен в ней?

– Уайат…

Шериф перебил его:

– Ты полицейский и не чувствуешь элементарной ловушки? Вот смотри – она сама, – шериф сделал ударение на этом слове, – приходит к нам, заявляет, что готовится второе покушение, и, якобы чтобы доказать свою невиновность, добровольно садится под арест. Мы бросаемся к потенциальной жертве, начинаем следить за ней. В результате она жива и невредима, а исчезает совсем другой, ни в чем не повинный человек. Ты спокойно разводишь руками и говоришь, что произошла ошибка и Зарина не виновата.

– Уайат, ты прекрасно знаешь, что она не похищала Линдси.

– Своими руками – нет, но чужими – возможно. Никто не знает, сколько на самом людей замешаны в похищениях. Если бы действовал один человек, вы бы со своими талантами давным-давно его схватили. Так или нет? теперь представь, что все это время вас попросту дурили. Люк, давай на минуту предположим, что Саманта Берк действует не одна, а с напарником. Ну или с другом, имя которого она скрывает. Разве не может за всеми преступлениями стоять кто-то из циркачей?

– Ты же всех их проверил.

– За ними в прошлом ничего не числится, это правда. Но разве мало на свете преступников, которых просто не ловили за руку? Бродячий цирк, который нигде надолго не задерживается… маленький рэкет… удобно, да? Приезжает в город, срубает немного бабок – и ищи-свищи. Где он? Куда направился? Никто не знает…

Лукас мотнул головой:

– Нет. Мы полтора года идем по его следу, и только впервые он совершает преступления в городе, где останавливается цирк.

Уайат вскочил, схватился за край стола и, перегнувшись через него, впился взглядом в лицо Лукаса.

– Да ты вспомни, как она здесь, в этой самой комнате, говорила, что во время их гастролей они слышали о похищениях.

– О них многие слышали. Что тут удивительного? Слухи распространяются быстро, сам знаешь.

– А может быть, цирк расположен к источнику слухов ближе, чем ты предполагаешь? Может быть, он все-таки имеет к похищениям какое-то отношение? Они не обязательно должны останавливаться в том городе, где готовится преступление. Они могут находиться рядом, в часе-двух езды на машине. Маршрут у них постоянный, они из года в год по нему ездят, и времени на выбор жертвы и для наблюдения за ней у них вполне достаточно. Что им стоит незаметно разузнать о привычках человека, о его режиме работы и отдыха? Все это вполне возможно.

Лукас стойко выдержал взгляд шерифа и спокойно ответил:

– Ошибаешься, Меткалф.

– Ах вот как? Ну что ж, посмотрим. Мои люди проверят каждый шаг цирка «Вечерний карнавал» за последние полтора года. Я узнаю, в каких городах они останавливались, возле каких стоянок они оседали и какие аттракционы устраивали. Я выясню точно, имеют ли циркачи хоть какое-то отношение к похищениям или нет.

Лукас, не перебивая, с равнодушным видом слушал Меткалфа. Уж кто-кто, а он знал, что горе делает человека одержимым.

– И тебе нравятся твои способности? – спросила Кейтлин Грэм и маленькими глотками отхлебнула немного кофе.

Саманта обхватила ладонями горячую чашку и криво усмехнулась:

– Хороший вопрос. Когда как. Иногда нравятся, а иногда нет.

– Когда ты видишь плохие события, они тебе не нравятся?

– Плохие, пугающие, тревожные. Когда я такое вижу, мне кажется, что я смотрю фильм ужасов, только не в кинозале, без пакетика поп-корна в руках и без возможности уйти или оторваться от экрана.

– Разве ты не можешь управлять своими видениями?

– Всякое бывает. – Саманта поежилась. – Когда эмоциональный накал высокий, видение становится напряженным и захватывает меня. В смысле, втягивает в себя.

– До такой степени, что ты обжигаешься, если держишь какой-то предмет?

– Раньше этого не случалось, только с недавнего времени начало происходить. Обычно я выхожу из видения очень уставшая, дня три потом страшно хочу спать.

– Ты видела Линдси? В комнате рядом с преступником.

Саманта кивнула. Она понимала, что Кейтлин хочет поговорить о своей сестре, поэтому она ответила бесхитростно и без прикрас:

– Как любой хороший полицейский, она пыталась выпутаться из ситуации. Она разговаривала с похитителем, пыталась найти его слабое место и получить преимущество.

Кейтлин прикусила нижнюю губу.

– Почему ты так уверена, что после смерти есть еще что-то? Ты общалась с кем-нибудь из потустороннего мира?

Саманта не стала спорить относительно терминологии, она ответила просто:

– Я не медиум.

– То есть такими вещами, как контакты с умершими, ты не занимаешься?

– Нет, и не пробовала. Знаешь, я ясновидящая. На цирковом языке это слово означает «предсказательница будущего», – ответила Саманта.

Уловив в ее голосе нотки театральности, Кейтлин едва заметно улыбнулась:

– На твоей афише так и написано.

– И правильно написано. Моя главная способность – предвидение. Можешь называть ее даром выходить за пределы физических возможностей – зрения и слуха. Иногда я угадываю и настоящее, что тоже называется ясновидением. В отличие от других ясновидящих, которые черпают информацию отовсюду, то есть хаотично, я вижу целенаправленно. Настраиваюсь на определенное событие или фокусируюсь на образе человека.

– Как в случае с Линдси?

Саманта снова кивнула.

– Но эта возможность для меня вторичная, побочная, если хочешь. Лучше всего у меня получается, когда я касаюсь какого-либо предмета, из него я и получаю всю информацию.

– Ты всегда работаешь с предметами?

Саманта немного помолчала, вспоминая свой опыт, затем ответила:

– Всегда. К счастью, видения возникают, только когда я этого хочу, а не всякий раз, когда ко мне в руки попадает что-нибудь – банка консервов или зубная щетка.