Победив, заточи нож

Мне только и оставалось, что многозначительно кивнуть, так как почти ничего не знал из хронологии французских королей, хотя местные жители отталкивались именно от таких дат в своем понимании летоисчисления.

– Когда же начнется турнир?

– Как и положено – в день рождения графа. Как мне сказали, это произойдет за четыре дня до светлого праздника Успение Пресвятой Богородицы.

Снова многозначительно кивнул, дескать, все понял. Хотя в церковных праздниках уже стал немного разбираться, но знал далеко не все, так как их, по моим скромным подсчетам, перевалило за пятьдесят дней в году.

За время нашего разговора пришел староста, поинтересовался, кто я такой, а затем присоединился к нашему разговору, а за ним, спустя короткое время, подошла жена мельника.

Мельничиха, рыхлая пожилая женщина, начала мямлить, говоря, что ей надо сначала посоветоваться с мужем, но после того, как староста удивленно спросил ее: «Агнис, с тобой все в порядке? Ты какая-то не такая. Может, с Мартеном что случилось?» – женщина сразу, даже как-то поспешно, дала свое согласие.

Причем не только мне, но и ее односельчанам показалось, что она согласилась взять постояльца без особого удовольствия, хотя, как утверждал хозяин таверны, мельник и его жена были открытыми и хлебосольными людьми, про которых говорят «с душой нараспашку». Женщина повела меня к себе, при этом по дороге поинтересовалась, кто меня к ним направил. Когда я сказал, что это был Кривоногий Анри, она облегченно вздохнула.

Дом мельника, по крестьянским меркам, был роскошный, с комнатой, расположенной под самой крышей. Я расседлал коня, налил ему воды, кинул соломы, после чего зашел в дом с вещами. Какое-то время мы сидели с ней и говорили обо всем на свете. Ее интересовало, как живут люди в городе, я делал вид, что интересуюсь местными новостями, а когда упомянул, что приехал разузнать насчет продажи монастырской земли, женщина наконец расслабилась и разговорилась. Впрочем, даже сейчас старалась говорить осторожно, выбирая слова, особенно про убийство лесничего. Естественно, что я не мог не заинтересоваться непонятным поведением, судя по всему, простой и открытой женщины.

Когда пришел муж, она вышла к нему, после чего они какое-то время негромко говорили во дворе, чем еще больше добавили таинственности своему поведению. Мартен тоже остался недоволен моим появлением в его доме, хотя постарался скрыть это, правда не особенно успешно. Я опять попытался навести разговор на приезд королевских дознавателей к виконту, но ничего нового для себя так и не узнал. Только в одном случае хозяева проявили искреннюю радость, стоило мне им сказать, что приехал в село вместе со священником.

В завершение разговора мы с хозяином выпили по стакану вина, затем я сказал, что прогуляюсь, и вышел из дома. Дойдя до небольшой, но быстрой речки, немного ополоснулся, затем какое-то время прогуливался, после чего вернулся в дом и поднялся по лестнице в комнату под крышей, где мне определили место жительства. Странное поведение супругов я объяснил себе словами хозяина таверны о дружбе семей, но при этом они избегали говорить о несчастье их друзей, что не могло не вызвать мою настороженность. Раздевшись до нижнего белья, я достал из ножен кинжал и положил его рядом с собой. Ни фактов, ни сведений, на которых можно было заострить внимание, у меня не было, а усталость после долгой дороги, запах сена и одуряюще чистый воздух заставили меня быстро смежить веки. Проснулся я от непонятного шума, раздававшегося снизу. В узкой щели, игравшей роль окна, небо только-только начало светлеть.

«Пять-полшестого утра», – уже привычно определил я для себя время и уже был готов снова заснуть, как раздался негромкий женский вскрик, который тут же резко оборвался. Вскочив на ноги, я схватил кинжал и прислушался. Голоса, сначала негромкие и невнятные, становились все громче, и наконец раздался крик боли, потом еще один. Похоже, хозяев били, но увидеть, что происходит, я не мог, к тому же люк находился на противоположной стороне от топчана, а пол чердака был довольно скрипучий, в чем убедился еще вчера.

«Разбойники?! Так как они попали в дом? И почему хозяева не зовут на помощь? Местные разборки? А чего тогда в такую рань?»

Прислушавшись, я из обрывков восклицаний и отдельных слов понял, что пришедшие требовали от хозяев кого-то им выдать, а те отказывались, заявляя, что ничего не знают, а спустя минуту вскрикнула мельничиха, следом заохал Мартен, которого видно били, потом чье-то тяжелое тело упало на пол, следом с громким стуком упала опрокинутая скамья, а в следующее мгновение дико закричала от сильной боли Агнис, и здесь мельник сломался, закричав полным отчаяния голосом:

– Будьте вы прокляты! Я покажу!

За это время я надел только сапоги, а когда раздались крики, осторожно, замирая на каждом шагу, прокрался к раскрытому люку. Наклонившись, услышал:

– Следи за старухой в оба и дверь за мной закрой. Я скоро вернусь.

Когда захлопнулась дверь и лязгнул засов, я уже был наготове, а в следующее мгновение слетел вниз по лестнице. Для вытаращившегося солдата, а это я определил по его кинжалу и шпаге, я оказался неприятным, а главное, неожиданным чудом. Прямо сошествие бескрылого ангела в белых подштанниках на землю. Я находился от него уже в двух шагах, когда бандит схватился за рукоять меча, но больше ничего не успел сделать, так как в следующее мгновение я эффектно подпрыгнул и с силой врезал сапогом по ребрам солдата. Его массивная фигура сразу осела; он выгнулся, схватился руками за ребра и, пытаясь поймать ртом воздух, начал клониться вперед, не переставая хрипеть. Он так и не успел ничего понять, как получил новый удар, но уже по голове. Меч и кинжал я сразу вытащил у бандита из ножен и закинул в подальше в угол. Только теперь я позволил обратить свое внимание на хозяйку. Она лежала на боку, с разбитым в кровь лицом и тяжело дышала. Стоило нам встретиться взглядами, как я спросил:

– Что случилось?

– Господин, спаси! Христом богом прошу! Спаси мужа и маленького Пьера! – женщина с трудом повернувшись, встала на колени. – Заклинаю всеми святыми!

– Куда они пошли?

– К мельнице! Я покажу дорогу.

– Просто дай мне направление. Блин! Пальцем укажи, куда идти!

– Туда! К мосту! Туда!

Проследив взглядом, куда показывала мельничиха, я лязгнул засовом, распахнул дверь. Только-только начало светать. Где-то высоко в небе запели птицы. У коновязи стояло две лошади незваных гостей. Выбежав со двора мельника, я не сильно торопился, так как за это время они не могли далеко уйти по двум причинам. Во-первых, времени прошло совсем немного, а во-вторых, Мартен, пожилой и грузный мужчина, да и не в его интересах, как я понял, куда-либо торопиться, поэтому я довольно скоро увидел обоих мужчин, которые по пологому откосу спускались к реке. Мельник явно шел под принуждением, так как его постоянно подталкивал в спину шедший за ним второй солдат. Делал он это левой рукой, а в правой держал кинжал. Подкрадываться я не собирался, да и это было невозможно в белой нижней рубашке и такого цвета подштанниках. Стоило им услышать топот моих сапог, как они оба обернулись и застыли, глядя на меня с удивлением.

«Сообразит Мартен или нет?!»

Чтобы окончательно отвлечь бандита, я прибавил в скорости, сделал зверское лицо и закричал:

– Убью, сволочь!

Только когда бандит вложил кинжал в ножны и схватился за рукоять меча, мельник наконец сообразил, что ему надо сделать, после чего, сделав короткий шажок, с силой толкнул бандита в спину, а так как берег был неровный, к тому же представлял собой плавный скос, бандит запнулся и зарылся носом в траву, так и не успев вытащить меч.

Дальше было уже несложно. При попытке вскочить он получил сапогом по голове и снова упал на землю. Не успел он очухаться, как его рука оказалась в жестком захвате, а затем над рекой раздался почти звериный вой, полный боли и ярости, но даже это его не успокоило, поэтому я решил не возиться с ним, а просто сломал ему руку. Тут он вдруг начал кричать, требуя, чтобы я относился к нему, как к дворянину, за что крикун получил пару раз в физиономию, что его несказанно удивило, и он резко замолчал. Может быть, я смешно смотрелся в нижней рубашке и коротких шортах на веревочках, но никто вокруг меня не смеялся. Возможно потому, что мельник хватал широко открытым ртом воздух, а дворянин тихо стонал, прижимая к боку правую сломанную руку. Снятый с него пояс вместе с кинжалом и мечом лежал от него в пяти метрах.

Солнечные лучи, окончательно победив предрассветные сумерки, осветили землю. От реки несло прохладой, которая приятно обвевала мое разгоряченное лицо. Где-то заквакала лягушка, а совсем рядом, на уровне глаз, пролетела большая стрекоза. Неожиданно я подумал, что скоро ударят церковные колокола, а я, как дурак, стою на берегу реки в исподнем и блаженно жмурюсь. Честно говоря, эта непонятная история в средневековой окраске не так уж сильно меня напрягла. И опять по двум пунктам. Во-первых, все, что сейчас произошло, имело приключенческий окрас исторического романа, а во-вторых, я считал, что это местные разборки.