Побег от прошлого

– Если спать ты не намерен, может, чаю хочешь? – интересуюсь я, вновь меняя тему разговора.

– Кофе, - ровным голосом отвечает Бейонд, удостаивая меня коротким, но выразительным взглядом, так что я тут же удаляюсь на кухню и начинаю греметь чашками.

========== Том 2. Глава 12. Неприятности ==========

Остаток вечера проходит более-менее спокойно. Бейонд спокойно прихлебывает из чашки кофейно-сахарную массу, по какому-то недоразумению соответствующую их с Элем представлениям о консистенции идеального кофе; мне же приходится довольствоваться примерно тем же, но, по крайней мере, в меру сладким, всего-то с четырьмя ложками сахара. Грех жаловаться, учитывая, что могло быть намного-намного хуже…

В какой-то момент я чувствую, что начинаю засыпать и отчаянно пытаюсь выбраться из дремы. К счастью моя попытка увенчивается успехом, но увы, ненадолго. Здравый смысл только и успевает высказаться, что абсурдность ситуации доводит его до глубокого культурного шока, как я буквально отрубаюсь прямо на диване в гостиной. За несколько секунд до этого я отголоском мысли успеваю подумать, что при таком раскладе вполне могу проснуться на том самом разделочном столе в мешке для перевозки трупов, но не успеваю ничего предпринять, чтобы избежать столь прискорбных последствий. Впрочем, за весь этот вечер от Бейонда опять-таки ни разу не повеяло реальной опасностью, так что я, в каком-то смысле была спокойна за свою шкуру.

Как бы то ни было, пробуждение мое состоялось вовсе не в каком-то там подвале и вовсе не от звука затачивания ножа, а от того, что кто-то упорно вылизывал мой нос. Буквально на автомате я махнула рукой, не желая пробуждаться, и тут же увязла пальцами в густой собачьей шерсти. Спина ужасно затекла и жутко болела – ничего удивительного, учитывая, что спала я сидя, откинувшись на спинку, - а на коленях разместилась такая толстая сиамская кошка, что до этого я и представить себе не могла, будто своего питомца можно раскормить до таких впечатляющих размеров. Даром, что мой собственный котяра тоже, мягко говоря, немаленький. Только спустя несколько минут, когда я предпринимаю робкую попытку встать, переложив животное с коленей на диван, до меня доходит, что она вовсе не раскормленная, а беременная.

На кухне творится невероятный ажиотаж. Вернее, там просто завтрак, но если учесть, что плотность живых существ на квадратный метр площади превышает дюжину, неудивительного, что это сравнимо с небольшим апокалипсисом… впрочем, Бейонд, кажется, вовсе не придает этому значения и выглядит совершенно счастливым. Так что я тоже невольно улыбаюсь и без лишних разговоров наливаю себе чай.

Сию идиллию нарушает звонок моего телефона. Кое-как найдя его в гостиной (он, оказывается, за ночь каким-то неизвестным образом умудрился переместиться под диван), я смотрю на экран и, к своему удивлению, обнаруживаю в углу сообщение, что до этого было еще 38 непринятых. А сейчас мне названивает Саю. Не самый желанный собеседник с утра, учитывая, где я пробыла всю ночь. Но, зная ее характер, я понимаю, что так просто она не отстанет, а потому беру трубку.

– Кристен, черт тебя дери! – возмущенно орет она в телефон. – Где тебя носит?! Почему не отвечаешь? Я уже сто раз звонила! Почему ты не пришла на работу?! Директор рвет и мечет!

Я так и замираю. Проклятье! Это уже второй раз, когда я после общения с Элем или вот теперь с Бейондом просто забываю о работе. А учитывая вчерашний разговор с директором, дело принимает совсем нежелательный оборот.

– Ты что, опять у Эля? – спрашивает тем временем Саю, и сама же отвечает. – Слушай, я понимаю, конечно, что у вас любовь, и это усраться как круто, но это вовсе не означает, что можно забывать про работу. Приходи скорее, может, все еще утрясется.

«Твою мать!» - про себя ругаюсь я и, собравшись в две минуты, выбегаю из дома, даже не попрощавшись с хозяином.

Не знаю, что там говорят люди об ограниченных человеческих возможностях, но до «Золотых листьев» я добегаю всего на 25 минут – невиданный рекорд! В жизни бы не подумала, что однажды смогу бежать с такой скоростью. А ведь совсем недавно утверждала, что бег – мое слабое место.

– Ну, и о чем нам говорить, Кристен? – директор, нацепив на себя маску строгого начальника, встречает меня на пороге. – Ведь не далее, чем вчера, ты уверяла меня, что будешь работать, не покладая рук. И где обещанная работа? Во сколько твой рабочий день начинается?

– В девять, - тихо отвечаю я, косясь на висящие на стене часы, часовая и минутная стрелка на которых замерли между десятью и одиннадцатью.

– Два часа, не слишком ли большое опоздание? – наседает на меня он, и я непроизвольно пячусь назад, ловя сочувственный взгляд Саю, которая замерла за стойкой вместе с еще какой-то девушкой. Видать, той самой, которая претендовала на мое место.

– Простите, мистер Джейд, этого больше не повторится, обещаю, - твердо говорю я, все же надеясь на благоприятный исход.

– Слышать не желаю, - не менее твердо возражает он, явно не собираясь менять свое мнение. – Ты уволена. Чтобы сегодня же твоих вещей тут не было. Я понятно выражаюсь?

Кое-как собрав остатки выдержки, покинувшей меня с этим заявлением, я сдержано отвечаю:

– Понятно, сэр.

После чего разворачиваюсь и иду домой, яростно смотря перед собой. Чудо, что деревья не полыхают под моим взглядом. Гнев разрывает душу на части, и я невольно представляю, как самолично убиваю директора кафе доброй сотней различных способов, и даже начинаю подумывать, не применить ли эти мысли на практике. Но подходя к дому и нетерпеливо смахивая выступившие от обиды слезы, я понимаю, что погоды это не сделает. Как ни крути, я сама виновата.

– Черт! – яростно выкрикиваю я, с силой впечатывая кулак во входную дверь.

Костяшки разбиваются в кровь и подозрительно хрустят, и мир застилает ослепительная вспышка боли, и падая на колени, прижимая к груди покалеченную конечность, я чувствую, как гнев понемногу начинает отступать.

– Кристен, ты чего? – появляется на пороге обеспокоенная Миса, видимо, пришедшая на звук удара. – Ты в порядке?

Она садится передо мной на корточки и пытается заглянуть в лицо, но я упорно отворачиваюсь, не желая, чтобы она видела меня такой. В конце концов, она ни в чем не виновата, чтобы я, пусть и ненарочно вымещала на ней свою злость.

– В порядке, - вздыхаю я, поднимаясь. – Просто немного расстроилась…

– Судя по твоей руке, совсем даже не немного, - кивает она на мой кулак, с которого на пол падают крупные красные капли. – Что случилось-то?

– Меня уволили. – Я совершенно не хочу вдаваться в подробности, надеясь, что она все и так поймет и не станет задавать уточняющих вопросов.

И она действительно понимает и не задает.

– Ну, не беспокойся, Крис, - она успокаивающе обнимает меня и поглаживает по спине, когда мы усаживаемся на диван в гостиной.

Обида за случившееся снова берет свое, хоть я отчетливо понимаю, что обижаться мне не на кого, кроме себя самой. Кровь с руки в хлам загадила всю куртку и брюки, но я не придаю этому никакого значения, снова и снова стирая подступающие к глазам слезы. И раны на руке чертовски болят, когда на них попадает соленая жидкость, но, как ни странно, это помогает сохранять трезвость ума.

– Ну посмотри на себя, - сочувственно улыбается Миса, вытаскивая влажную салфетку. – Теперь у тебя все лицо в крови. Давай помогу. – Я не высказываю никаких слов протеста, так что она ловкими навязчивыми движениями приводит мое лицо в норму. – Было бы из-за чего переживать, Кристен. Ну, подумаешь, уволили. Бывает. Это ведь не конец жизни. Найдешь новую работу, еще лучше этой. Проблема яйца выеденного не стоит, а твоих слез тем более.