Поцелуй Крови

отвращение. – Я не хотела. Та фотография, что я нашла?

– Полароид? Еще один?

– Да, я должна передать ее Бутчу и Мариссе. Совсем не подумав, я положила фото в

карман. Должно быть, Братство на боле боя, и я не могу вернуться в учебный центр, поэтому

загляну в дом аудиенций, и кто-нибудь сможет забрать снимок позже.

– Ага, хороший план. Потом подойдешь к нам?

– Хорошо... я только быстренько приму душ и оденусь.

– Ты всегда прекрасно выглядишь. Увидимся позже.

Повестив трубку, Пэрадайз уставилась на свои ноги. Боже, что если один из учащихся

причастен к той смерти?

Выругавшись, она взяла с собой в ванную телефон, и, положив его на тумбу, закатила

глаза. Но, да, если Крэйг позвонит, она ответит. Хотя, он, скорее всего, не станет звонить. И

да, это, определенно, к лучшему.

Учитывая, как много способов порвать отношения, они... что за бардак.

И, если честно, Пэрадайз не была уверена, что хочет мириться, даже если такое

возможно.

Похоть, сказала она себе. Она испытывала к нему похоть, не любовь. И вообще, как

можно было влюбиться в кого-то спустя лишь шесть ночей.

Боже, Пэрадайз почувствовала тошноту, на самом деле.

Двадцать минут спустя она надела синие джинсы и кашемировый свитер. Пэрадайз

обула свои обычные мокасины, ведь, несмотря на холод, снега все же не обещали, а затем

накинула пальто, которое надевала вчера. Спрятав фотографию в кармане, она схватила

кошелек, сотовый и...

На прикроватной тумбочке ожил домашний телефон. Думая, что отец мог звонить с

работы, чтобы справиться о ее состоянии как, Пэрадайз подошла к телефону и ответила:

– Алло?

– У тебя посетитель.

Услышав на том конце голос, она нахмурилась.

– Энслэм?

– Ага, это я, – беззаботно ответил он. – Пэйтон просил забрать тебя.

– Да? Но я пока не собираюсь в «Сал». Сначала мне нужно кое-что сделать.

– Тогда я схожу с тобой.

– Да нет, спасибо. Это не займет много времени...

– Ты спускаешься?

О, ради Бога. Но Пэрадайз не хотела быть грубой.

– Ага. Сейчас.

– Не торопись, я подожду.

Повесив трубку, она глянула в зеркало и вышла из комнаты. Направляясь к главной

лестнице, Пэрадайз надеялась по-быстрому выпроводить Энслэма. Из-за ссоры с Крэйгом

она чувствовала себя отвратительно, и вся эта чертовщина усугубилась, потому что она

поверить не могла, что умудрилась забрать фотографию с места преступления, никому об

этом не рассказав.

А также тем, что существовала большая вероятность, что дальнейшее расследование

сосредоточится на новобранцах.

Оказавшись на верхней площадке лестницы, Пэрадайз увидела Энслэма, стоящего

внизу, на черно-белом мраморном полу, его одежда из магазина «Сакс» на Пятой Авеню и

туалетная вода от «Гуччи» демонстрировали его принадлежность к Глимере, наряду с

четкими, довольно-таки непримечательными чертами лица.

Была в нем какая-то... болезненная бледность, подумала Пэрадайз.

Она и представить себе не могла, откуда за ним пошла репутация мужчины, склонного

к агрессии по отношению к женщинам.

Когда под ней скрипнула ступенька, Энслэм обернулся.

– Привет, подруга, – произнес он. – Отлично выглядишь.

– Спасибо, ты тоже.

Когда она спустилась вниз, Энслэм раскрыл свои объятия, а Пэрадайз подошла к нему

и расцеловала в обе щеки.

– Слушай, извини, но я, правда, собиралась...

В кабинете отца раздался странный звук, и Пэрадайз, нахмурившись, посмотрела в ту

сторону. Что-то вроде скрипа или...

– Ты собиралась что-то сделать? – спросил Энслэм. – А что именно?

Пэрадайз сосредоточилась на госте.

– Так, ерунда. Я только... да что за шум?

Отвернувшись, она прошла вперед и заглянула в украшенную орнаментом арку,

ведущую в библиотеку...

– О, Господи!

Дворецкий ее отца, Федрика, и ее служанка Вучи лежали связанными по рукам и

ногам у стола, с кляпом во рту.

– Что, ради всего святого, случилось...

Налетев на нее со спины, Энслэм резко развернул Пэрадайз, и, сделав подсечку,

швырнув на пол лицом вниз. От шока и боли Пэрадайз моментально оглушило, а он, тем

временем, навалился ей на спину. Энслэм прижался своим лицом к ее, выглядя при этом

лишь немного раздраженным.

– Где фотография? Что ты, черт возьми, сделал с моей фотографией?

Пока Пэрадайз пыталась прийти в себя и вернуть контроль над руками и ногами,

Энслэм грубо прошелся по ее карманам.

– А, хорошая девочка. – Он положил снимок во внутренний карман своей замшевой

куртки. – Черт побери, Пэрадайз, почему именно ты ее обнаружила? Я не хочу поступать так

с девушкой вроде тебя. Это не входило в мои планы.

Сглотнув, она почувствовала кровь и поняла, что губа разбита.

– Тебе не... нужно делать этого...

Рывком поднявшись на ноги, Энслэм на мгновение исчез, а вернувшись, держал в

руках портфель от «Луи Вюиттон».

– Нет, я должен. Потому что ты пыталась передать это фото своему отцу, так ты

сказала Пэйтону. А ты же хорошая девочка, такая сознательная, что так просто не оставишь

это. Ты стала бы искать связь, и рано или поздно прокралась бы в кафетерий и обыскала мое

шмотье, потому что поняла бы, что кто-то из учебного центра потерял тот снимок в автобусе,

а затем вытащил его из твоей сумки. Кстати, отличная сумка. Обожаю «Балли». Хорошая

вещь.

Не замолкая ни на секунду, Энслэм вынул шприц.

– Видишь, я так предан своему делу, приходится все время таскать с собой кое-какие