Поцелуй небо

Она направляется к матрасу и берет камеру Саванны.

Это Лили.

Что бы там ни было — это точно имеет отношение к её сестре.

Мы на секунду встречаемся взглядами, прежде чем она начинает настраивает экран, громкость и воспроизведение. Иногда мне кажется, что Лили и Ло — это сердце всех нас. Когда они падают, сила внутри нас медленно решает сломаться. Это болезненное напоминание о том, что все мы люди, у всех нас есть слабости, и как бы мы ни старались держать себя в руках — именно другие люди могут причинить нам наибольшую боль.

Любовь — сволочь. Или сука. Интересно, как долго мы уже с ней сражаемся?

Я смотрю на экран, когда Роуз нажимает кнопку «воспроизвести».

Лили и Ло в книжном магазине — большая редкость для них. Обычно они прячутся в своих комнатах или в офисе Лорена, где он пытается создать издательскую компанию для комиксов и графических романов.

Я смотрю, как Лили тащит Ло в общественный туалет.

Чёрт.

У них есть правила, основанные на плане выздоровления Лили. Отсутствие публичного секса — одно из самых главных. Саванна снимает из-за двери, но звук улавливает их голоса из микрофонов, которые они носят под одеждой.

— Все пялятся, — шепчет Лили.

— Ты сексуально зависимая, а я алкоголик, — напоминает он ей, — и весь мир, блядь, это знает. Мы должны привыкнуть к тому, что люди будут пялиться на нас, любовь моя.

Наступает долгая пауза, прежде чем Лили спрашивает: — Могу я сделать тебе минет?

Я поднимаю взгляд на Роуз, которая всё ещё держит камеру. Ее желто-зеленые глаза пронзают меня внутренним гневом. Я обнимаю её за плечи, такие жесткие, что она с тем же успехом могла бы быть мраморной статуей.

Ло не говорит ничего определенного Лили. Но из уборной доносятся звуки. Сосания. Хлюпанья. Вскоре после этого раздаются стоны.

Роуз выключает камеру.

— Это длится тридцать минут, — холодно говорит она. — Тридцать минут, Ричард. Он лучше нас должен знать, как не следует поступать.

— И твоя сестра, конечно, невиновна во всем этом, — огрызается Райк. — Во-первых, она не должна была просить его заняться сексом!

Роуз ведет себя с ним так, словно их пригласили сражаться за своих братьев и сестер.

— У Лили действительно всё шло хорошо...

Райк издает сухой смешок.

— Это называется хорошо? — он указывает на камеру. — С таким же успехом она могла бы запрыгнуть на его...

— Она очень встревожена, — обрывает его Роуз. — Вся её сексуальная жизнь и зависимость были выставлены на всеобщее обозрение. Давай посмотрим, как ты справишься с тысячами людей, называющих твой член зараженной болезнью пустошью.

— Она чиста, — опровергает Райк. — Она это знает. Мы все это знаем, — он обводит рукой комнату. — То, что говорят другие люди, не должно иметь никакого значения.

— Она пытается быть сильнее! — Роуз кричит на него, ее нос раздувается. Я подхожу и касаюсь её талии, чтобы успокоить, но она только вырывается из моих рук. — Однако, твой брат...

Я прикрываю ей рот ладонью. Она хватает меня за запястье, пытаясь убрать его, но моя сила удерживает её голову в моем распоряжении. Она никуда не денется и не скажет ничего такого, что превратит эту ситуацию из плохой в неуправляемо дерьмовую.

— Хватит, — спокойно говорю я. Они оба погружаются в молчание. Несмотря на то, что Роуз вынуждают к этому, к счастью, её плечи начинают расслабляться, она меньше защищается. — Когда вы двое соревнуетесь, у кого лучший брат или сестра, мы ничего не добиваемся. Они оба облажались. Остановимся на этом.

— Они не должны быть вместе, — заявляет Райк.

Это заявление он произносит почти каждый раз, когда мы втроем ведем эти маленькие разговоры о Лили и Ло.

На этот раз Роуз вежливо шлепает меня по руке, вместо того чтобы просто вцепиться в неё. Поэтому я отпускаю её.

— Только попробую разлучить их и увидишь, что произойдет, — угрожает Роуз, убирая прядь волос с губ.

Мы могли бы это сделать. Мы самые старшие в нашей так называемой группе, и было бы нетрудно заставить Лили и Ло расстаться на пару лет. Думаю, мы все обдумываем это около пяти минут, прежде чем понять истину.

Они глубоко любят друг друга. И единственная причина, по которой они всё ещё пытаются быть здоровыми — это друг для друга. Лишите их этой поддержки, и они снова могут стать рабами своих зависимостей.

Вместо этого мы часами сидим, обсуждая альтернативные планы. Например, пригласить их обоих на съезд комиксов. Мы сделали это несколько месяцев назад, пытаясь вытащить их из дома и помочь им отвлечься от собственных мыслей. Мелочи имеют значение.

Они понятия не имеют, что мы так подробно обсуждаем их. Они, вероятно, чувствовали бы себя виноватыми за то, что мы все настолько заботимся об их благополучии, чтобы они не вернулись в своим зависимостям.

— Мы даже не знаем, пил ли он алкоголь, — говорю я им. — Это могла быть Лили или... — я качаю головой при этой мысли. — Продакшн.

— Они бы не стали, — говорит Райк, его глаза темнеют. — Если они играют с их зависимостями, я ухожу. Я, блядь, уйду с этого шоу, и они могут, блядь, поцеловать меня в задницу.

Клянусь, я становлюсь глупее, когда слышу, как ругательства сплетаются вместе.

— Единственный способ узнать это — спросить Лили и Лорена, — говорю я ему.

— Они будут лгать. Ты думаешь, они хотят, чтобы мы втроем запихнули им в глотку наше неодобрение и разочарование?

— Ну давай вообще не спрашивать их, — говорю я, небрежно пожимая плечами. — Давайте просто будем вести себя так, будто они два нечестных, презренных зависимых, которые не заслуживают объяснения своей стороны истории.

Райк прищуривается, глядя на меня.

— Знаешь что, я чертовски рад, что продюсеры превратили тебя в самодовольного ублюдка. Потому что это... — он машет рукой. Райк становится чрезмерно оживленным, жестикулируя своим телом всякий раз, когда злится. Огромная часть меня хочет связать его, просто чтобы он прекратил это делать. — ...это самое раздражающее дерьмо, с которым мне приходится иметь дело в этот, блять, день.

У меня есть так много опровержений этому, но для того, чтобы спровоцировать Райка требуется время. Которого у меня сейчас нет.

— Значит, мы все согласны поговорить с Лили и Ло?

Райк сердито смотрит.

— Я приведу их, — вмешивается Роуз и проскальзывает между нами, чтобы выйти за дверь.

34. Роуз Кэллоуэй

.

Лили и Лорен садятся на мою кровать, и Лили продолжает качать головой, пока мы с Коннором объясняем ситуацию. Она, наконец, сдается, когда Коннор упоминает пустую бутылку из-под текилы.