Поцелуй победителя

Она встряхнула головой. От таких мыслей голова начинала кружиться, а по коже пробегали тысячи иголочек. Сейчас лучше об этом не думать. Кестрель сосредоточилась на лице принца, на его увечьях и красиво подведенных черных глазах.

— Откуда ты так хорошо знаешь мой язык?

Рошар приподнял брови.

— В смысле, его язык. — Кестрель понимала, что гэрранский ей не родной, просто иногда забывала об этом.

— Я попал в рабство к валорианцам. А потом меня продали, и я оказался здесь.

Она снова уставилась на обрубок носа. Его ноздри напоминали змеиные.

— Это они с тобой сделали?

Рошар широко улыбнулся. Желая убедиться в том, что все помнит правильно, Кестрель пояснила:

— Я знаю, что так обходились с беглецами. Но, кажется, никогда не видела этого своими глазами.

— Может быть. Ты была знатной дамой. Таким, как ты, не приходилось смотреть на подобный кошмар.

— Ты не уродлив.

— Ну что за милая маленькая лгунья!

— Кроме тех моментов, когда улыбаешься. Тогда ты похож на оскаленный череп. Ты это делаешь нарочно.

— Ладно, не милая.

— И не лгунья.

— Но раньше-то ты врала. И у тебя неплохо получалось, если слухи правдивы. Откуда мне знать, может, и теперь ты притворяешься, будто потеряла память?

Кестрель посмотрела на Рошара с такой неприкрытой ненавистью, что он отшатнулся. В траве загудели осы.

— Должен признаться, — произнес принц, — что иногда я нарочно оскорбляю людей. Та же история, что с улыбкой.

— Это не извинение.

— Принцы не просят прощения.

В мгновение ока Кестрель выхватила кинжал из ножен и приставила к его горлу. Рошар дернул головой и зашипел.

— Извинись, — потребовала она.

— Кажется, не стоило давать тебе оружие. Ты явно себя не контролируешь.

Она надавила на кинжал. Рошар сделал шаг назад, но Кестрель немедля последовала за ним.

— Все только и говорят о том, какой подвиг я совершила. Предала свою страну во имя высшей справедливости. Такая благородная. — Она оскалилась. — Бедняжка! Несчастная Кестрель, тень прежней себя в ослабевшем теле. Зачем мне теперь лгать?

— Чтобы помучить его, — ответил Рошар.

— Значит, за этим ты пришел? Хочешь защитить своего друга от меня?

На этот раз принц улыбнулся, едва изогнув губы.

— Мне ничего от него не нужно.

— Боюсь, в этом и заключается наша проблема.

Кестрель продолжила говорить так, будто не слышала Рошара:

— Ваша война меня не волнует.

— Я что-то путаю, или ты совсем недавно подсказала нам, как улучшить оружие, которое наделает дыр в твоих соотечественниках? Если нам повезет, оно, возможно, убьет твоего отца.

— Моего отца… — Синее небо почернело. В голове зажужжал осиный рой. Кестрель открыла рот, чтобы сказать что-то, но не смогла издать ни звука.

— Да. Он командует валорианской армией. Тебе никто не сообщил?

Кестрель опустила руку, сжимавшую кинжал. Она вспомнила разговор, который произошел в покоях Арина. Он ведь пытался ее предупредить. Рошар коснулся плеча Кестрель. Темнота отступила, но сердце громко стучало.

— Я прошу прощения. За то, что обидел тебя.

Кестрель показалось, что внезапно она перенеслась за много миль отсюда, но при этом осталась на месте. У нее из груди будто вырвали сердце, которое теперь не вернуть. Не понять, где настоящая Кестрель: там, где ее тело, или там, где сердце.

— Кестрель?

Одно дело — помочь усовершенствовать оружие, которым будут убивать ее народ. Совсем другое — осознать, что она и не вспомнила об отце, не подумала о его роли в войне, хотя об этом нетрудно было догадаться. И вдруг Кестрель поняла, что не жалеет о данном совете. В глубине души она даже хотела, чтобы генерал попал под обстрел. Ее родной отец. Что же она за человек?

Ни с того ни с сего Рошар сказал:

— Я не помню, как раньше выглядел.

Кестрель потребовалось несколько секунд, чтобы понять, о чем он говорит.

— Смотрю в зеркало — и вижу только свое отражение. Никаких воспоминаний о прошлом.

Запах плодов илеа пьянил. Кестрель забыла отца и не хотела вспоминать. Она подняла голову и встретилась взглядом с красивыми глазами Рошара, которых не коснулись увечья.

— Ты скучаешь по прежнему себе?

Кестрель ожидала, что он ответит насмешкой. Но принц лишь пожал плечами. Его тон казался легким, но в голосе сквозило напряжение:

— А что толку? — Рошар прищурил один глаз, и, словно ощутив, как изменился их разговор, заметил: — Вижу, ты умеешь обращаться с клинком.

— Нет.

— Да.

Кестрель покачала головой:

— У меня никогда не получалось.

— Я лишь сказал «умеешь обращаться», а не назвал тебя прирожденным бойцом. В твоих движениях есть легкость, которая приходит только после длительных тренировок.

— Ты заметил это сейчас или просто знал раньше?

— Сейчас, я не знал тебя раньше.

Принц снова улыбнулся, но этот раз очень мягко. Кестрель подумала, как это приятно — наконец оказаться в обществе человека, который знает только ее настоящую.

Фортепиано и конь принадлежали Кестрель, и этот факт оказалось очень просто принять. В том, что они не умели говорить, было их несомненное преимущество. Не то чтобы они от нее ничего не хотели. Даже фортепиано будто застыло в ожидании, призывая Кестрель пробежаться пальцами по клавишам. Ланс жевал рукава ее платья и бесстыдно тянулся за лаской. Но ни фортепиано, ни конь не сравнивали ее с прежней Кестрель. Они принадлежали ей, а она — им. В этом не было сомнения.

Кестрель оседлала Ланса. Приходилось непросто, но если каждый день поднимать седло, однажды ее слабые руки окрепнут. Она затянула подпругу. У открытых дверей конюшни поклевывала что-то на земле ириэль, распространенная в Гэрране птичка. Она склонила голову набок, разглядывая Кестрель своими зелеными глазками и подергивая длинным зеленым хвостом. Кестрель принесла подставку, которой она, должно быть, в последний раз пользовалась в детстве, и поставила ногу в стремя. Конь был ужасно высоким, как гора. Казалось бы, боевой жеребец не лучший выбор для Кестрель. Но почему-то он ей отлично подходил.

Она неловко подтянулась, но конь как будто не возражал. Птичка взмыла в безоблачное небо и полетела прочь — то ныряя и снова поднимаясь, то кружась в воздухе. Ириэли никогда не летают по прямой. Кестрель взяла в руки повод и пустила коня вслед за птицей, на волю. Она оставила позади дом и поскакала по тропе, которая вывела ее на другую дорогу. Кестрель не узнавала этого места и очень скоро оказалась под сенью зеленых крон. Тропа словно нырнула в зеленый туннель. Кестрель проехала еще немного. По дороге ей встретилась дневная сова с совятами. Ветра почти не было, жары — тоже. Отличная погода для войны. Случайно став свидетельницей разговора между Арином и Рошаром, Кестрель услышала достаточно, чтобы понять: они выжидают. Но на их месте Кестрель не стала бы долго ждать.