Поцелуй победителя

Кестрель постирала одежду и почти сразу надела, не дожидаясь, пока все просохнет. Затем как следует выжала волосы и заплела их в косу. Пробираясь между деревьями, Кестрель бесшумно шагала по камням, мху, земле, стараясь не наступать на листья и ветки. «Ты отлично крадешься», — похвалил ее однажды отец. «Умение тихо передвигаться в битве не поможет», — возразила она. «Ты могла бы пойти в разведку», — настаивал генерал. Но этот разговор состоялся после особенно неудачной тренировки, свидетелем которой стал отец. У Кестрель в руках был меч. Капитан личной стражи генерала кричал на нее, а она понимала: отец и сам видит, что надеяться здесь не на что.

Эхо его голоса отдавалось у Кестрель в голове, а сердце сжалось. Она будто снова оказалась под толщей воды, но кто-то придавил ее ко дну и помешал всплыть. Она отогнала от себя этот образ. Некоторые воспоминания приносили слишком много боли.

Пусть это будет игрой. Сумеет ли она пройти бесшумно? Посмотрим. Пятку не опускать. Здесь корень, а вон тот клочок земли чуть темнее, следовательно, мягче. Солнечные лучи, точно копья, пронзали кроны деревьев. Влажная коса холодила спину между лопаток.

Никто не видел, как тихо Кестрель пробирается по лесу. Некому сказать: «Ты отлично крадешься». Она умела получать удовольствие, делая что-то для себя, а не для наблюдателя. Часами просиживала за фортепиано, слушая свою игру, наслаждаясь бегом пальцев по клавишам, доставая до самых высоких и низких нот. И все-таки Кестрель помнила, что значит играть для кого-то другого. Это совсем иначе. Трудно не мечтать о слушателе, о зрителе: всегда хочется с кем-то поделиться. Прямо перед собой Кестрель увидела веточку, замерла, а потом специально наступила на нее. Раздался треск.

— Жаль, — произнес чей-то голос, разносясь по поляне. — У тебя неплохо получалось.

Рошар. Кестрель увидела, что он стоит неподалеку, прислонившись к дереву и глядя на нее. Она подошла ближе и увидела пятна крови на его одежде.

— Иногда, милый призрак, ты напоминаешь мне мою сестру, — вздохнул он.

Она удивленно приподняла брови. Принц рассмеялся:

— Другую.

Кестрель не знала, в чем Рошар увидел сходство между ней и Ришей. Может, их объединяло то, что его младшая сестра была заложницей при дворе императора? Кто знает.

— Чья это кровь? — Кестрель кивком указала на пятна у принца на руках.

— Валорианской разведчицы. Она примерно с тебя ростом. Я искал тебя, хотел, чтобы ты примерила ее доспехи. Красивые, легкие, в валорианском стиле. И в хорошем состоянии, кожа даже не поцарапана.

— А разведчица?

— Поймать ее было непросто. Сломить — еще труднее.

Кестрель бросила на него недовольный взгляд. Рошар подергал себя за обрубок уха.

— Да жива она.

— Если разведчица не вернется, генерал поймет, что мы здесь.

— Тем важнее получить от нее хоть какие-то сведения.

— Не надо… пытать ее.

— Кестрель, — тихо ответил Рошар, — кровь — последствия боя. Мы ее не пытали.

— И не станете?

— Ну, было бы здорово, если бы нужные сведения просто свалились нам на голову. Учитывая, что ничего подобного не предвидится, будем радоваться, что есть люди, готовые прибегнуть к жутким методам, которыми остальные брезгуют. Таких воинов надо благодарить. Или, по крайней мере, не задавать лишних вопросов, если не хотим услышать ответ.

— Она ничем нам не поможет. Валорианская разведка работает звеньями. Эта разведчица доставляет сведения не напрямую в лагерь генерала, а на перевалочный пункт где-то посередине пути. Там ждет офицер, который отсылает ястребов с зашифрованными донесениями в главный лагерь. Таким образом, разведчики не в курсе всех новостей. Эта девушка понятия не имеет, поменялось ли положение армии и как обстоят дела. И шифров она не знает.

Рошар наклонил голову набок, уставившись на Кестрель:

— А ты их знаешь?

Она обратилась к своей памяти, но та упрямо молчала.

— Когда-то, может, и знала, — помедлив, произнесла Кестрель.

— Я уверен, разведчица знает хоть что-то полезное.

— Пытки не помогут узнать сведения, которых у нее нет. Оставьте ее в покое.

Лицо Рошара ничего не выражало.

— Ладно, я пойду тебе навстречу, — вздохнул он. — Пока что.

— Спасибо.

Принц прислонился к дереву, слегка ссутулившись.

— Ты простишь меня?

— За то дурацкое представление, что ты устроил в деревне? Тебе не передо мной нужно извиняться.

— Арину это пойдет на пользу.

— Но ты и о себе не забыл.

Черные глаза принца поймали взгляд Кестрель.

— Ты хочешь победить? — спросил он.

— Да.

— Если Арином восхищаются, а моим людям верят, это поможет нам или помешает?

— Поможет, — признала она.

— Идем, примеришь доспехи. Думаю, тебе придется впору.

Арин, чисто выбритый, с мокрыми волосами, вошел в палатку Рошара как раз в тот момент, когда принц застегивал последнюю пряжку на доспехах Кестрель. Арин открыл было рот, но так ничего и не сказал.

— Разве ты не рад? — удивился Рошар.

Но тот лишь молча откинул полог палатки и вышел. Кестрель нашла его у костра на краю лагеря. Было уже поздно. Кестрель вдруг поняла, что в конце каждого дня Арин ставит палатку все дальше и дальше от остальных. Он подкинул дров в огонь. Кестрель села рядом, отчего ее кожаная броня скрипнула. Арин поморщился, услышав этот звук.

— Прости, — сказал он наконец. — Мне просто тяжело видеть тебя такой.

— Но это по-прежнему я, — возразила Кестрель и сама удивилась своим словам.

Она хотела убедить Арина, что, несмотря на все перемены, она осталась прежней, хотя обычно уверяла его в обратном. Кестрель задумалась о том, как выглядит в валорианских доспехах, и у нее появилась идея.

— Обещай, что не станешь рисковать собой, — попросил Арин. — Не хочу, чтобы ты лезла в бой.

— Это несправедливо. Ведь ты не можешь пообещать мне то же самое.

— В моем случае риск гораздо меньше.

Кестрель вдруг разозлилась.

— Почему? Потому что ты избранник богов? Потому что ты лучше обращаешься с мечом?