Поцелуй снежинки

— Это еще что такое? — я отшатнулась. — Тетушкин дар?

— Угу. И похоже он теперь у тебя, — пролепетала сестра благоговейно.

— Не может быть. А вдруг тетушка где-то тут?

— Помощники Райта вчера каждый угол обыскали, — напомнила Евгения. — А это, — она указала на сковороду, — сделала ты.

— Нет. Я просто хотела… Да чтоб всех!

Мимо пролетела бутыль с маслом и плеснула содержимое на сковороду. А следом туда же разбились четыре яйца, а нож с увлечением начал резать бекон.

— Ну всё… — я попятилась к стене.

— Это определенно делаешь ты, — Евгения встала рядом, наблюдая за работой ножа. — И это… Это не очень хорошо. В смысле, способность полезная. Но раз она отделилась от тетушки и передалась тебе…

— Думаешь, тетушка Мелина мертва?

— А как еще объяснить самостоятельно готовящийся завтрак?

— Стало быть, Харрисон ни при чем, — сказал Сирил. — Он бы не причинил ей вред. Жениться же хотел, а не прикончить.

— Пожалуй, — я повернулась на голос полудуха и озадаченно оглядела кухню. — Сирил, а ты где?

— Вот же, перед тобой, — объявил тот. — Ты ослепла?

— Ох… — Евгения всплеснула руками. — Его, правда, нет!

— Как это нет?! — заволновался лис, и, судя по стуку когтистых лап о деревянный пол, закрутился на месте.

— Мы что, утратили способность его видеть? — сестра растерянно посмотрела на меня. — Или он забрал мой дар невидимости?

— Что за глупости?! — возмутился Сирил. — Ничего я ни у кого не забирал!

Но Евгения уже сама проверила. Миг и растворилась. А потом вернулась.

— Всё в порядке. Мой дар при мне.

— Но тогда почему… О! Так это тетушкина способность! — догадалась я. — Она умеет отводить всем глаза! Не исчезает, как ты, на любое время. А просто не позволяет себя видеть несколько минут. Она делала так, когда мы в северный лес ходили! Сирил, ты должен захотеть, чтобы… Ох…

Лис уже и так появился. Видно, время, отведенное на отвод глаз, закончилось.

— И на кой черт мне эта способность? — осведомился он сердито. — Люди меня и так не видят, а от вас смысла прятаться нет.

— Ну так Евгения она тоже без надобности, — подметила я. — Кстати, — я повернулась к сестре, — может, и тебе что-то передалось? У тетушки же было три дара: свой, тетушки Элании и нашего папеньки.

— Способность переворачивать дар, — пробормотала Евгения. — Но как это проверить?

— Только на маге, — подсказал Сирил.

Сестра покосилась на меня.

— А давай сейчас ты не будешь ничего проверять. Я тут завтрак готовить пытаюсь. Ножи по кухне летают.

— И то верно, — признала Евгения.

— Был еще дар старухи Марши, — вспомнил полудух. — Тот, который ваша тетушка отняла. С ним что? Вернулся владелице? Иль одной из вас достался?

— А может, кому-то из сыщиков, что вчера тут бродили, — пробормотала сестра. — Еще бы знать, в чем тот заключался. Зря тетушку не расспросили.

— Сказала бы она вам, как же! — проворчал Сирил. — Об украденном даре вы от самой Марши узнали, не забыли?

— Ладно, давайте позавтракаем, — предложила я. — А уж потом будем головы ломать.

Так и сделали. С аппетитом съели яичницу с ветчиной и вчерашний хлеб. Затем спустились в лавку, чтобы там прибраться. Попросили «человечка» Райта помочь поднять упавшие шкафы, расставили обратно оставшиеся целыми пузырьки, а осколки разбившихся собрали. Затем помыли пол. Ручками. Наверное, швабра тоже меня бы послушалась. Но при постороннем магичить не следовало.

А потом… Потом мы обе впали в уныние. Начало накрывать осознание катастрофы. Переход даров тетушки говорил о многом. И мы, хоть и знали ее недолго, почувствовали себя осиротевшими. Даже расплакались, хотя Евгения уж точно редко лила слезы.

…К вечеру я оставалась в унылом настроение, но деятельная сестра уже взяла себя в руки. Время от времени шмыгала носом, ведь упорные слезинки так и норовили пролиться. Однако Евгения нашла силы заняться делами. Побывала в лаборатории тетушки. Обнаружила три книги с рецептами. Для настоек, порошков и лечебных сладостей.

— Нужно лишь четко следовать указаниям, верно? — пробормотала она, читая один рецепт за другим.

— Да, но… Тут рука набита должна быть. Перепутаешь что-то, можно навредить покупателям.

— А мне и не придется ничего набивать, — Евгения глянула выразительно. — У нас ты есть. И твой новый талант. Взмахнешь рукой, или что ты там делала утром… И ингредиенты в котелок сами запрыгнут.

— Их сначала надо подготовить, — возразила я, начиная злиться на сестру. Как у нее всё просто! — А мы даже не знаем, где тетушка их доставала. В лесу сама собирала, иль покупала у кого.

На лице Евгении появилось задумчивое выражение.

— Тут ты права. Надо бы выяснить. Но…

— Нет никаких «но», «если» и всего остального! — взорвалась я. — Клиенты приходили к тетушке, потому что ей доверяли. А мы тут без году неделя. Кто у нас будет покупать целебный товар? Никто! Я бы и сама не купила. И вообще… — я запнулась, не желая ссориться с сестрой. Мы всё, что осталось друг у друга. Не считая Сирила.

— Я понимаю, что ты хочешь сказать, — проговорила она примирительным тоном. — Тетушка пропала, и время горевать, а не пытаться управлять ее лавкой. Мне самой не нравится пытаться тут хозяйничать. Но Снежинка… Ох, прости, София. Это привычка. И я честно стараюсь ее забыть. В общем, я хочу сказать, как бы ни было горько и совестно, мы в сложном положении. Если в ближайшее же время не наведем тут порядок или не придумаем другой способ зарабатывать на жизнь, у нас будут огромные проблемы.

— У нас и так проблемы. Райт подозревает нас в причастности к исчезновению тетушки.

— Он поймет, что мы ни при чем. А нам придется что-то решать. Нравится нам это или нет, — отрезала сестра. На этом разговор закончился.

* * *

Еще три дня ничего не менялось. Мы сидели взаперти. Райт не появлялся, только его «человечки» менялись. Сестра продолжала изучать тетушкины записи. Я же то утопала в унынии, то принималась изучать новый дар — пропадала на кухне. В результате «наготовила» столько еды, что за неделю не съесть.

— Ты поаккуратнее, — посоветовала Евгения, заметив количество готовых блюд. — Своих денег у нас нет, чтобы продукты закупать. А тратить тетушкины, когда мы ходим в подозреваемых, чревато.