Поцелуй Валькирии - 3. Раскрытие Тайн

– Просто… Извините, профессор МакГонагалл, - я натянула на лицо улыбку. Она симпатизировала мне в прошлом учебном году и тогда, в конце октября, когда я прибыла на седьмой курс, декан Гриффиндора поначалу рада была меня видеть. Однако неделю назад, в прошлый понедельник, отношение ко мне большей части Хогвартса резко изменилось к худшему. Вместе с приходом приказа Снейпа о смене моей фамилии во всей документации и разрешения от Министерства на обучение замужней девушки, получившей к тому же полноценное британское магическое гражданство – у Антонина в Министерстве были большие связи и на оформление бумаг у него ушло всего три недели, а я так и вообще почти ничего для этого не делала.

– Мистер Малфой, - профессор повернулась к Драко. – Покажите ваше задание! – я взялась за выполнение своей практической работы, искоса поглядывая на декана Гриффиндора. Она была одной из тех немногих преподавателей, кто и после того, как стал известен факт смены моей фамилии и причины такой смены, не стал относиться ко мне хуже. Кроме нее я могла бы выделить, пожалуй, только Флитвика и Снейпа, остальные же, даже Слакхгорн, особого радушия ко мне больше не проявляли. А Кэрроу так откровенно словно побаивались – Долохов был на порядок выше их в компании Упивающихся. А я, став его супругой и таким образом приблизившись к доверенному кругу Беллатрисы, автоматически становилась если не выше их – новичком я была все-таки ниже их по положению – то как минимум наравне. Тем более что сюда ко мне, в процессе подготовки к свадьбе, пару раз заглядывал лично Антонин. Это, конечно, не афишировалось, но Кэрроу об этом знали. Однако надолго меня не хватило, и, едва профессор МакГонагалл отошла, я тут же снова начала погружаться в мир своих «грез»…

***

Столовая, мрачная, с задернутыми шторами на окнах, с черными мраморными полами, с мебелью, покрытой черным лаком и черной же кожей, освещаемая лишь свечами, в общем-то, никогда меня не смущала. Несмотря на то, что сама атмосфера тут была пугающей и мрачной, да и в доме долгое время жили алхимики и темные маги, почему-то мне всегда было вполне уютно в фамильном особняке Блаттон. Даже до того, как я в принципе ушла в готы, во время наших с папой редких приездов сюда я не боялась ни мрачной гостиной, ни мрачной столовой, ни не менее мрачного подземелья, где находились алхимическая лаборатория многочисленных предков, небольшая библиотека, книги в которой сплошь были посвящены Темным Искусствам, и еще какие-то помещения, всегда запертые на огромные засовы и сильные замки. Я всегда подозревала, что на них наложены еще и защитные заклинания. Вот и сейчас, сидя за столом и ковыряя вилкой в тушеных бобах, я чувствовала себя вполне уютно, и настроение мое омрачало другое – сидевший напротив мужчина, державший в одной руке чашку крепкого черного чая, а в другой – сэнвич с курицей. Бабуля сидела рядом со мной, поглощая французский луковый суп, который я терпеть не могла никогда. В общем-то к бобам я любовью тоже не пылала, но суп я не любила больше и из двух зол выбрала меньшее. Я ощущала напряжение мило улыбавшейся бабушки, рассказывавшей Долохову многочисленные семейные предания и перечислявшей достижения рода Блаттон за все время его существования, и сама напряжена была не меньше, безумно надеясь, что после завтрака мы наконец-то уйдем.

– Полагаю, после завтрака Анжелика будет столь любезна и покажет мне окрестности? – внезапно устремил на меня взгляд серых проницательных глаз Долохов. Я чуть не поперхнулась чаем, который в тот момент отпивала. Бабушка стукнула меня по спине, украдкой надавив каблуком туфли на мою ногу в поношенном кроссовке.

– Разумеется, - я натянула на лицо милую улыбку, прокашлявшись. – Ты так неожиданно спросил, - заметила я. Долохов усмехнулся.

– Полагаю, здесь есть магические кварталы, город, как я понимаю, довольно крупный? – осведомился мой наставник. Бабуля кивнула. – Хотелось бы сравнить их с британскими, - пояснил наконец свое намерение Антонин. Я вздохнула.

– Вы вернетесь к обеду или трангрессируете сразу оттуда? – поинтересовалась бабушка, допив свой чай. – Мне готовить на вас тоже, Лика?

– Мы останемся до завтрашнего вечера, - прежде чем я успела открыть рот, вкрадчивым голосом отозвался Долохов. – Если вы, леди Блаттон, и лорд Блаттон не возражаете, мне хотелось бы получше узнать родных моей замечательной… - он сделал паузу, я уткнулась в тарелку, вспомнив уже два поцелуя с ним. Именно после такого его поведения я до сих пор не понимала, что у него на уме и чего от него ждать в следующую секунду, я не знала, как к нему относиться. Меня помимо всего прочего пугало и настораживало и еще одно – поцелуи эти, нежеланные, нечаянные, во время которых я представляла Драко, не только не были неприятны мне… В глубине души, в какой-то ее дальней части, они мне даже понравились… И этого я еще больше боялась – не хватало мне тогда для полного счастья еще и влюбиться в Пожирателя… - Невесты, - с ангельской улыбкой закончил он. Бабушка ахнула, уставившись на меня, но от необходимости отвечать сию же секунду меня избавило то, что я упала со стула, точнее вместе со стулом, с грохотом. Рядом со мной звякнула об пол вилка, которую я выронила из руки.

– Лика, ты цела? – подлетела ко мне перепуганная бабуля, помогая встать. Я же, хлопая ресничками, сумела только кивнуть и тут же меня ожидало новое несчастье – Нот, до того мирно сидевший на карнизе, полетел мимо меня и не преминул подпортить мне одежду, понятно каким образом. – Нот, я отправлю тебя в суп! – пригрозила бабушка. Ворон каркнул и уселся мне на голову. Острые когти неприятно царапнули кожу. Бабушка шикнула и Нот улетел, каркая, в глубины дома.

– Почему он не в клетке?! – возмутилась я, очищая магией новый свитер. – Дедушка вроде бы его запирал, когда уходил? Ну, по крайней мере в прошлом году было так.

– Нот не давал мне покоя, кричал, ломал клетку и дедушка решил его не сажать туда. Сильно ушиблась? Ты побледнела очень!
– я сидела на полу столовой, ощупывая болевший затылок. Начинало слегка мутить и отчего-то захотелось спать… Я сообщила об этом бабушке, с ее и Долохова помощью поднимаясь на ноги.

– Ножка у стула неожиданно так сломалась, - вздохнула бабуля, показывая мне отломившуюся часть ножки, - вроде крепкие, давно уже стоят, а тут вдруг… А у тебя, похоже, сотрясение! – покачала она головой, подхватив меня под руку. – Пойдем-ка… Ты что же мне не сказала, что вы помолвлены? – спросила она, пока Долохов, подняв меня на руки, куда-то меня нес, а бабушка вела его через дом – голова болела сильно и спать хотелось тоже довольно сильно, и я слабо понимала, где нахожусь. А глазам было так неприятно при попытке сфокусироваться на чем-то, что я предпочла их вообще закрыть. И в ушах возник глухой гул…

«Я сама об этом не знала!» - подумала я, вслух пробормотав что-то неясное…

– Анжи просто стеснялась, не знала, как вы отнесетесь к столь неравному все же браку, ведь вы, несомненно, да и лорд Блаттон, желаете единственной внучке наилучшей судьбы! – заметил Долохов. Меня на что-то усадили и чьи-то сильные руки уложили меня на диван – судя по поверхности того, на что меня опустили. – Лика, дорогая, ты как? – заботливо осведомился он.

– Не очень, - промямлила я, приоткрыв веки. Это была маленькая гостиная на первом этаже. Бабуля вышла куда-то, оставив нас наедине.

– Извини, не думал, что тебя это так удивит, - заметил Долохов. Я снова закрыла глаза и постаралась погрузиться в состояние относительного покоя. Как вдруг моего лба с шишкой от щипка Нота коснулась теплая, немного шершавая ладонь… Долохов осторожно провел рукой по моим волосам.
– Твой дедушка натолкнул меня на эту мысль… Сейчас твоя бабушка принесет лекарства, станет полегче, потерпи, - словно в подтверждение его словам послышались бабушкины шаги и вскоре она чем-то натирала мой лоб, дала мне выпить несколько горьких препаратов, бормоча какие-то заклинания. Голова понемногу утихала, тошнота улеглась и глаза стало возможно хотя бы приоткрыть…

– Ликуша, что случилось? – когда я более-менее пришла в себя, спросила бабушка. Долохов сидел у меня в ногах, внимательно за ней наблюдая.

– Не знаю… Может, неосторожно шевельнулась, - пробормотала я, садясь. Тошнота стихла, но затылок все еще неприятно болел и немножко клонило в сон. – Ножка сломалась, да? – бабушка кивнула. – Просто Антонин так неожиданно начал об этом разговор, я еще только готовилась, вот и удивилась, - пояснила я, «нежно» посмотрев на сидевшего рядом Долохова.

– Так вы в самом деле помолвлены? – ахнула бабуля. Долохов покачал головой.

– Мы хотели просить вашего благословения, - заметил он, приобняв меня за плечи. Его ногти цепко впились мне в плечо, заставив поморщиться. – И если вы не будете против, мы заключим помолвку здесь, в столь важном для Анжи месте… - мило улыбнулся он мне, но по глазам явственно читалось «только пикни». Бабушка села по другую сторону от меня, послав мне ободряющий взгляд. Она явно догадалась, что это стремление жениться для меня было не меньшей неожиданностью, чем для нее и дедули.