Поцелуй Валькирии - 3. Раскрытие Тайн

– За день до своего дня рождения, - прошептал он. – Я идиот, Роуз… - я боялась даже вдохнуть, но оторваться от открывшейся картины почему-то не могла… Антонин же, убрав снимок, достал откуда-то маленький флакончик с серебристой субстанцией, от виска его с помощью палочки протянулись нити мыслей. Когда же владелец «Долохов-рэзиденс» поднялся с кресла и направился к столу, в сторону двери, он взмахнул палочкой и дверь захлопнулась. А я, очнувшись от наваждения, слетела вниз, вернула видимость, выпила воду и спокойно поднималась наверх, когда столкнулась с шедшим к лестнице Антонином. Тот смерил меня недовольным взглядом и отравил спать. Я, зная, что бывает, если его разозлить, поспешила это и исполнить. Но рано утром, он еще спал, поднялась на ноги: мне ночью почти не спалось и я все гадала, что же такое за мысли он убирал после общения с колдографией.

«Любопытство, молодая леди, тебя прихлопнет сковородкой», - твердил мне дедушка. Но унять его мне удавалось в тот момент с трудом. И все же утром, Долохов, видимо, будучи уверенным в том, что я не полезу (мне тогда так казалось) кабинет не запер, я попала туда беспрепятственно… Искать флакончик я даже не собиралась, просто хотела лучше осмотреться…

Но когда на глаза мне попался приютившийся среди магических книг томик Шекспира, я непроизвольно взяла книжечку в руки. Сонеты… Я с трудом могла поверить, что нашла это у одного из худших Упивающихся. Это выглядело как ирония. Наслаждение пытками и убийствами и томик сонетов Шекспира… Полистав стихи, я подняла глаза на полку и увидела спрятанный за книгами флакончик с серебристыми мыслями. Машинально, все из-за того же любопытства, я сунула его за пазуху, покрутив в руках. В коридоре послышались тяжелые, чуть шаркающие шаги.

Я сунула томик на место и замерла у двери, надеясь, что Долохов не заметит, что я тут – дверь закрыта была не слишком плотно, до моего вторжения в его пространство она была закрыта плотнее. Но шаги направились к лестнице и вскоре заскрипели ступеньки, я же дождалась, когда стукнет нижняя – она почти прогнила и издавала весьма странный звук, когда на нее наступали. И выскользнула в коридор, закрывая за собой дверь. Та предательски скрипнула, и снизу раздалось:

– Анж, живо дуй сюда! – я, пожалев о том, что я не черепаха и втянуть голову в панцирь не могу, поплелась вниз, подумав, что Долохов догадался, откуда я вышла. Но, к счастью, это было не так. – Ты свободна, завтра утром должна быть тут. Разрешение на трансгрессию в Америку я тебе сделал. Куда отправляешься?

– Рокфорд, штат Иллинойс. На самой окраине города живем, - улыбнулась я. – Я вернусь вечером,- добавила я. Долохов сурово на меня посмотрел.

– Ты свободна до завтрашнего утра, - процедил он.

– Я отвыкла от своей семейки, думаю, мне и дня хватит, - попыталась я возразить с непонятно откуда возникшей наглостью и упрямством.

– Это приказ! – рука Антонина потянулась к лежавшей в кармане рубашки палочке.

– Я вернусь вечером, поздно, но вечером, - отрезала я. Долохов возмущенно крякнул и палочка уперлась мне в подбородок. Я выхватила свою, ткнув ей куда-то в живот Антонина.

– Не советую со мной спорить, - прошипел мой работодатель.

– Я уже сказала. Я вернусь вечером, мне там нечего делать ночью. Я не спорю, просто констатирую факт. И да. Я хорошо владею темной магией, мой прадедушка был одним из величайших темных магов Америки… - усмехнулась я. Почему-то страх испарился, оставив место холодному высокомерию, которого прежде у меня никогда не бывало. А вот прабабушка и прадедушка, родители деда, по его рассказам, были настоящими темными лордами… Антонин убрал палочку, с силой сдавил мое запястье и поднял мою руку. Пальцы, сжимавшие палочку, дрогнули.

– Я со школьных лет изучаю темную магию, не думаю, что дуэль со мной для тебя хорошая идея, - елейно улыбнулся он. – Я один из лучших в области владения магией Пожирателей, и это не только мое мнение, - он рывком притянул меня к себе, сжав мой подбородок рукой. – Я предпочел бы с тобой все-таки дружить, - заглянув мне в глаза, закончил он. Я же почему-то подумала о том, какой он… теплый. Это ощущалось даже через мою черную кофточку и его тонкую рубашку, поскольку я оказалась почти прижата к Долохову.

– Я с тобой тоже, - отчего-то мне совершенно не было страшно, хотя прежде он так себя со мной не вел. Напротив, меня даже охватило какое-то азартное желание продолжить опасную игру с могущественным Пожирателем. К счастью или нет, но этого все-таки не случилось. – Я вернусь поздно вечером, и не будем ссориться, - взглянув в проницательные серые глаза, заметила я. Долохов отпустил меня, отступив на пару шагов, и кивнул:

– Умеешь настоять на своем, похвально… Не испугалась? – я отрицательно покачала головой.

– Правильно, я бы тебя не тронул, - улыбнулся он. – Ты свободна, - я поблагодарила, дождалась часа дня, чтобы не явиться ночью и не разбудить их. Но едва пробило час как я уже стояла перед воротами бабушкиного и дедушкиного особняка. Мрачное, темно-серое здание с садом из проклятых дубов и вязов, с раффлезиями, вороньим глазом, морозником, даже кураре…

Все эти растения посадила уже бабушка, питавшая ко всему ядовитому и кусачему особую слабость… А в дальнем конце сада она насажала дьявольские силки, что привело к тому, что кроме нее туда больше никто не ходит.

– Лика, внучка! – из двери особняка вышла невысокая сухая дама в черном платье в пол. – Опять выглядишь так, словно над тобой работала дюжина пьяных гоблинов, прическу делая, - возмутилась она. – И что за штаны на девушке?! – обнимая и расцеловывая меня, пропущенную во двор, продолжала ругать мой облик бабуля. Так с моего ухода в готы продолжалось каждую нашу встречу. – Взрослая леди, а одета как мальчик!

– Бабуль, это модно! – я возвела глаза к небу.

– Модно у нее! – бабушка пропустила меня в дом. – Смотри, как бы в твоем гнезде Нот не поселился! – пригрозила она. – Вот ведь наказание, а не ребенок. Упрямая, своенравная, да еще и одета, как сумасшедший упырь!

– Они не бывают сумасшедшими, - пожала я плечами. – Бабуль, это такой стиль, это красиво!

– Платье красиво и распущенные волосы или коса. Ты хоть не стриглась, горе садовое? – огненно-рыжая дама с зелеными как листва глазами махала руками, наседая. Я улыбнулась.

– Не стриглась, ба.

– Я бы и не красила, волосы красивые такие были, рыжие, нет, зачернелась! Хоть муки на лице нет, на том спасибо! – бабушка уперла руки в бока. – Что за мания пошла, молодые девушки в штанах ходят, как мужчины. Юбок и платьев нет, что ли?!

– Это была не мука, а пудра, и в джинсах удобнее… - я усмехнулась, что бабушке не понравилось окончательно.

– Она еще и смеется над пожилой бабулей! Отец тебя совсем распустил! Отправил в какую-то Британию и в усы там не дует… - у бабушки в руке материализовался веник и я, ойкнув, попыталась сбежать от нее в другую комнату… Следующие полчаса я по всему особняку убегала от веника, направляемого разозленной почетной сотрудницей теплиц редких растений. Наконец, стукнув-таки меня веником пониже спины, бабуля успокоилась и обняла меня, душа в объятиях.