Почему не гаснут советские «звёзды»

Вы заклеймили Советский Союз как „глубоко больное общество, поражённое ненавистью и несправедливостью“. Вы говорите, что Советское правительство „не могло бы жить без врагов, и вся атмосфера пропитана ненавистью и ещё раз ненавистью, не останавливающейся даже перед расовой ненавистью“. Вы, должно быть, говорите о моей родине, а не о своей! Ведь именно Америка, а не Советский Союз, ведёт войны и создаёт напряжённую обстановку возможных войн, с тем чтобы давать возможность своей экономике действовать, а нашим диктаторам, военно-промышленному комплексу наживать ещё больше богатства и власти на крови вьетнамского народа, наших собственных американских солдат и всех свободолюбивых народов мира. Больное общество у меня на родине, а не у вас, г-н Солженицын!

Именно Америка, а не Советский Союз, превратилась в самое насильственное общество, которое когда-либо знала история человечества. Америка, где мафия имеет больше экономической власти, чем крупнейшие корпорации, и где наши граждане не могут ходить ночью по улицам без страха подвергнуться преступному нападению. Ведь именно в Соединённых Штатах, а не в Советском Союзе свои же сограждане убили в период с 1900 года больше людей, чем число всех американских солдат, погибших в боях в Первой и Второй мировых войнах, а также в Корее и во Вьетнаме! Именно наше общество считает удобным убивать любого и каждого прогрессивного лидера, который находит в себе мужество поднять голос против некоторых наших несправедливостей. Вот что такое больное общество, г-н Солженицын!..

Затем вы говорите, что „свобода слова, честная и полная свобода слова — вот первое условие здоровья любого общества, и нашего тоже“. Попытайтесь распространить эти мысли среди страдающих народов, вынужденных бороться за своё существование и жить — вопреки своей воле — под гнётом диктаторских режимов, держащихся у власти лишь благодаря военной помощи США…

…Моя страна, известная своей „свободой слова“, — это страна, где полиция нападает на участников мирных походов. В моей стране разрешены мирные походы, и в то же время продолжающаяся война губительно отражается на жизни вьетнамского народа, ибо демонстрации, разумеется, нисколько не меняют политику правительства. Неужели вы действительно думаете, что военно-промышленный комплекс, правящий моей страной и полмиром, печётся о „свободе слова“?! Правители его сознают, что они, и только они, обладают властью принимать решения. Воистину, свобода слова на словах, а не на деле!..

Верно, что в Советском Союзе есть свои несправедливости и недостатки, но ведь всё в мире относительно. В принципе и на деле ваше общество стремится к созданию подлинно здорового и справедливого общества. Принципы, на которых построено ваше общество, здоровы, чисты и справедливы, в то время как принципы, на которых построено наше общество, жестоки, корыстны и несправедливы. Очевидно, в жизни могут быть ошибки и некоторые несправедливости, однако несомненно, что общество, построенное на справедливых началах, имеет больше перспектив прийти к справедливому обществу, нежели то общество, которое строится на несправедливости и эксплуатации человека человеком. Общество и правительство моей страны отстали от времени, потому что их единственная цель заключается в стремлении сохранить во всём мире статус-кво.

Именно ваша страна стремится делать прогрессивные шаги во имя человечества, и если в чём-то она несовершенна и порою спотыкается, то мы не должны осуждать за эти недостатки всю систему, а должны приветствовать её за мужество и стремление прокладывать новые пути.

Искренне ваш Дин Рид».

Либеральная историография до сих пор потчует широкую общественность байками о том, как Солженицын в одиночку боролся с тоталитарной системой. На самом деле боролся он не в одиночку — за его спиной стояла мощная идеологическая машина Запада, которая на защиту своего подопечного не жалела никаких средств. Во-вторых, Солженицына прикрывали в самих советских «верхах», и одним из таких людей был председатель такого могущественного ведомства, как КГБ, Юрий Андропов.

Как известно, впервые в поле зрения органов госбезопасности Солженицын угодил ещё во время войны, когда был арестован за антисоветскую пропаганду. Именно с материалов этого уголовного дела и началось досье писателя, которое хранилось в недрах КГБ. Однако долгое время досье это лежало без движения, поскольку в «оттепель» надзор за такими людьми, как Солженицын (бывшими сидельцами), был ослаблен. В итоге многие из них даже сделали себе на этом карьеру, поскольку после XX съезда с его разоблачением Сталина всех бывших лагерников записали в жертвы режима и стали делать в их отношении значительные поблажки. Это было вполне справедливое и гуманное решение, целью которого было хоть в какой-то мере загладить прошлую вину государства перед этими людьми. Многие из них отнеслись к этому с пониманием и уже никогда не ставили в упрёк государству свои лагерные мытарства. То есть помнили о них, но власти за это не мстили. Но были среди этих людей и принципиальные непрощенцы вроде Солженицына, которые к наследственной злобе на советскую власть отныне добавили и злобу личную. И мстили власти с удвоенной энергией.

Досье Солженицына в КГБ стало стремительно пухнуть с конца 60-х, когда на Западе к его персоне стало расти повышенное внимание. Половину этого досье составляли оперативные материалы наблюдений за Солженицыным самих чекистов, а также доносы на него его коллег и друзей. Короче, кольцо вокруг писателя было настолько плотным, что о любом его телодвижении моментально становилось известно на Лубянке. Вот почему вызывает удивление, как это при такой опеке он умудрялся не только писать свои объёмные антисоветские книги, но и без особых проблем переправлять их за границу. В это можно было бы поверить, если бы против профессионалов-чекистов действовали в СССР такие же профессионалы-подпольщики из числа диссидентов. Но они таковыми не являлись, даже если брать во внимание, что многие из них получали соответствующие инструкции от западных спецслужб. Поэтому и возникает версия о том, что кое-кому из диссидентов КГБ делал поблажки, чтобы потом использовать этих людей в своих стратегических играх с Западом. Юрий Андропов был большим специалистом в такого рода играх, причём не только за пределами родного отечества (не зря он до прихода в КГБ возглавлял Международный отдел ЦК КПСС), но и внутри его (вспомним «бархатные перевороты» в Азербайджане, Грузии, «дело Медунова», «узбекское дело» и т.д.).

Уже в начале 70-х КГБ был прекрасно осведомлён о том, что Солженицын пишет «бомбу» — фундаментальный труд про сталинские лагеря. Было понятно, что пишет он его не для советских издательств, а зарубежных. У советских спецслужб были все возможности, чтобы пресечь эту работу. Например, глава МВД Николай Щёлоков предлагал Брежневу «задушить Солженицына в объятиях» — то есть переманить его на свою сторону, позволив купить квартиру в Москве (за ту валюту, которую писателю платили за его зарубежные издания), дав прописку и помогая публиковать свои произведения в СССР. Как писал Щёлоков: «Было бы крайне выгодно, чтобы его перо служило интересам народа. При правильном решении „проблемы Солженицына“ вполне реальной является задача поворота его творческих интересов в сторону тематики, безупречной в идеологическом отношении… С ним должен поговорить кто-то из видных руководящих работников, чтобы снять у него весь этот горький осадок, который не могла не оставить травля против него. За Солженицына надо бороться, а не выбрасывать его…»

Однако эта идея не нашла поддержки у Брежнева. И есть версия, что в этом ему помог Андропов, который не хотел, чтобы Солженицын стал «правоверным советским писателем». В его играх с Западом выгоднее было иметь Солженицына-диссидента — этакую «разменную монету эпохи разрядки» (точно такая же «монета» была создана Андроповым и из Владимира Высоцкого, которого тоже хотели выслать из страны, но шеф КГБ сорвал эти планы).

Биограф Андропова историк Рой Медведев, описывая перипетии создания «Архипелага ГУЛАГ», подробно живописует о том, как КГБ в середине 1973 года начал операцию по изъятию книги у друзей писателя (в частности, один из экземпляров хранился в Ленинграде у Е. Воронянской). Но историк ничего не пишет о том, почему же все те несколько лет, что Солженицын потратил на написание книги, КГБ безучастно взирал на эти действия. Почему опомнился только после того, как книга была закончена. Не потому ли, что намеренно хотел дать ему такую возможность, чтобы потом «спугнуть» его и заставить ускорить переправку и издание книги за рубежом? КГБ этого добился. Изъяв экземпляр Воронянской, он «прохлопал» другой вариант, который благополучно был переправлен на Запад и напечатан в начале 1974 года. И это при том, что книга была объёмной, труднопереводимой. Однако её публикация заняла у западных издателей всего три-четыре месяца. Феноменальная оперативность! Кроме этого, отдельные главы из книги были немедленно опубликованы в наиболее известных газетах и журналах в США и в странах Западной Европы.

После этой истории в высшем советском руководстве созрело вполне уместное решение арестовать Солженицына и отправить за решётку. Так, на заседании Политбюро 7 января глава правительства Алексей Косыгин заявил: «Нужно провести суд над Солженицыным и рассказать о нём, а отбывать наказание его можно сослать в Верхоянск, туда никто не поедет из зарубежных корреспондентов». Это мнение поддержал президент страны Николай Подгорный: «Нам надо провести над Солженицыным суд. Если мы его вышлем, то этим покажем свою слабость…» За арест писателя высказались также министр иностранных дел Андрей Громыко и глава профсоюзов Александр Шелепин. И только Андропов был против этого варианта. Но поскольку его оппонентов было большинство, он поступил так, как и должно поступать опытному и хитрому царедворцу.

С помощью своего соратника — контрразведчика Вячеслава Кеворкова, который отвечал за «тайный канал» связи с руководством ФРГ, Андропов вышел на связь с канцлером этой страны Вилли Брандтом и уговорил его предоставить Солженицыну политическое убежище. Как только Брандт согласился, Андропов отправился к Брежневу и уговорил уже его выбрать именно этот вариант, а не вариант Косыгина и К° (всё, как в случае с В. Высоцким, только там обошлось без высылки). Итог: в феврале 1974 года Солженицын был выслан из страны и стал одним из лидеров антисоветского движения на Западе.