Почему русским нельзя мечтать? Россия и Запад накануне тотальной войны

А вспомните людей из Германии, извиняющихся перед мигрантами за внешний вид европейских женщин. При этом полицейские всячески открещиваются от национальной принадлежности преступников, хотя к выходцам из Пакистана давно уже добавились мужчины из Турции, Ирака, Бангладеш, Ирана, Албании. Но этого предпочитают не замечать, говоря: «Не стоит сводить это дело лишь к нападениям азиатов и мусульман, ведь среди преступников много белокожих». Однако азиатских девушек – своих девушек – сутенеры-педофилы не трогают.

Ужасно? Да. Но подумайте вот о чем. Белому человеку тоже никто и ничто не мешает сдать свою жену или девушку брату или другу. На Западе это давно распространенная практика, где свингерство, сексвайфы и куколды являются нормой для более чем половины пар – еще одно следствие тотальной дегуманизации. Охотно данную практику переняли и в России. Забавно, но часто это сочетается с декларацией вполне консервативных ценностей – двойственность, в которой пребывает наша страна, поразительна.

Скандал с американским продюсером Харви Вайнштейном – из этой же, под покровом лицемерия, категории. Американского продюсера, создавшего такие культовые фильмы, как «Криминальное чтиво», «Властелин колец», «Банды Нью-Йорка», «Холодная гора» (список бесконечен), обвинили в десятках сексуальных домогательствах и совращениях голливудских актрис. Причем продолжалось это на протяжении 20 лет. В результате Харви Вайнштейн лишился всего: семьи, денег, славы, работы. Затем последовала еще одна громкая разоблачительная история – легендарного Кевина Спейси. Не сомневаюсь, предстоит еще много разоблачений.

Но у этих историй, помимо внешней разоблачительной стороны, есть и другая сторона, о которой предпочли умолчать. Более того, когда старлетка Памела Андерсон высказалась о лицемерии жертв Харви, ее тут же подвергли публичной травле. Но Мисс Силикон произнесла то, о чем и так думали, но молчали. Ведь многих своих жертв Вайнштейн действительно насиловал, но многие спали с ним добровольно. Они знали, на что шли. И эта история не только Харви Вайнштейна или Кевина Спейси, совратившего мальчика, но история сотен людей. Так принято: богатые дядьки заманивают симпатичных молодых людей большими деньгами и перспективами. Чего не сделаешь ради роли в кино? И кроме того, ведь Харви действовал не один – в утехах ему помогали десятки подручных. Они находили для него девиц, заманивали их в гостиничные номера и прочее, прочее. Все, кто окружал Харви Вайнштейна, знали о его сексуальном безумии. Знали, но молчали. А потом резко вскрылись и стали давать показания. Простите, но где вы были раньше?

История Харви Вайнштейна – это еще одно тотальное лицемерие в системе, порождающей такие обстоятельства, где злодей затаскивает в свое преступление других соучастников, не имеющих шанса на противодействие из-за сложившихся условий игры. Голливуд – это часть подобной системы, где, с одной стороны, кокаиновые оргии и карьера через постель, а с другой – бесконечные тыканье в права человека. Но двойная мораль не порождает в итоге ничего, кроме разочарования.

Тело в ней есть товар: оно предмет рыночных отношений, и каждая женщина – на митинге за аборты или в Instagram – настаивает, что оно принадлежит только ей, и только она вправе распоряжаться им так, как угодно, без стыдливых оглядок на архаичные морально-нравственные нормы. Но ведь ничто не мешает определенной части людей считать, что и для них женское тело – чужое тело – также является товаром и предметом торговли. Религиозная мораль тут предпочитает иную трактовку, но если женщины отвергают ее, то почему должны принять ее остальные? Они также вольны распоряжаться женским телом по своему усмотрению, действуя в матрице рыночных отношений. Бога-то нет, а следовательно, все дозволено. Однако такой образ действия несостоятелен по отношению к своим соплеменницам, формально соблюдающим религиозные догмы и прикрывающимся хиджабом. Они разделяют ту же религиозную мораль, что и насильники.

У приезжих сутенеров-педофилов в Британии, конечно же, не может быть оправдания. Однако эти люди (пусть данное слово и не очень подходит к ним) попали в систему, во многом способствующую развитию их пороков. В систему, где сексуальность возведена в ранг божества, и ей учат девочек как обязательной науке. В «Долгом падении» Ника Хорнби бывший телеведущий, потерявший работу и семью из-за секса с несовершеннолетней, говорит: «Да, я был неправ, что переспал с пятнадцатилетней. Но почему она выглядела как восемнадцатилетняя и при этом нюхала кокаин в туалете ночного клуба?»

Это не стрела в сторону жертв – ни в коем разе, но стрела в систему, где на детских конкурсах красоты девочки предстают в таком виде, словно их подготовкой занимались педофилы, где торгуют девственностью, выставляя себя в Instagram, где матери и жены просят называть себя шлюхами, обслуживая десятки мужчин на свингерских вечеринках. Черти, попадающие в этот мир, довольны тем, в каком зле он лежит. Они быстро принимают заданную матрицу ценностей, пропитанную лицемерием. Секс до 18 лет – преступление, но многие девочки к этому возрасту уже расстались с девственностью. Их, как бы написал старомодный автор, с младых лет учат быть сексуально привлекательными, учат вызывать в мужчинах похоть. И они охотно соглашаются. По запросу «детская мода» поисковые сайты выдают фотографии, где девочки, одетые как вульгарные порнодивы, смотрят в камеру, стараясь быть желанными. Они посещают не уроки сольфеджио, а изучают танцы, не соответствующие их возрасту.

Так легче завоевать мир, который для девушки стал доступнее. В определенный момент у нее появилось больше шансов добиться успеха. И девушки стали не просто карабкаться по карьерной лестнице, но взошли на пьедестал. Индикатором подобных перемен в массовой культуре стал триумф Spice Girls с их манифестом девичьей силы.

Уже находясь в утробе, девочки попадают в ярмо сексуальности, когда их беременные матери с таким усердием позируют на фотосессиях. Беременная также должна быть сексуальной. Все должно быть сексуальным. А после девочки – совсем крошки – вынуждены наблюдать, как их разведенная мать от вечера к вечеру ищет себе очередного кавалера. Стыд отброшен как побочный фактор, мешающий получать коммерческую выгоду. Мораль признана старомодной.

Так устроена система. И система либо рождает зло, либо позволяет ему действовать – что, по сути, есть одно и то же. Нашествие черных варваров на Европу – следствие не только внешней, но и нравственной политики, войн не только социально-экономических и фактических, но и идеологических. Как говорил герой «Бесов» Шигалев: «Исхожу из абсолютной свободы и прихожу к абсолютному рабству».

Обыденный бес

Тут, конечно, вновь слышен извечный вопрос Чернышевского: «Что делать?» Действительно, как противостоять современным угрозам? А противостоять им можно, лишь отбросив примиряющие эвфемизмы, но сделать это нельзя, ведь тогда разрушатся устои и нормы, признанные главными достижениями европейской цивилизации. Полицейские вынуждены – впрочем, зачастую не слишком сопротивляясь, – наблюдать, как насилуют белых девушек и девочек, возможно, и воспринимая это как зло, но противостоять ему они не в силах, так как противостояние порождает иное зло – расизм. Насильники же в таком случае ничем не ограничены – они свободны от системы, более того, желают разрушить ее, опять же ничем не ограниченные.

Новая угроза, а она давно идет Западу не из России, а из ближневосточного и азиатского региона, тотальна в своем бессердечии и жестокости именно тем, что ни в чем не ограничена. Говорить с этими людьми о ценности человеческой жизни равносильно беседе с ураганом «Катрина». Терроризм нового времени, наступившего после Второй мировой войны, действует по принципу беса Лямшина из романа Достоевского: «Всех обескуражить и изо всего сделать кашу, и расшатавшееся таким образом общество, болезненное и раскисшее, циническое и неверующее, – вдруг взять в свои руки». В «Бесах» автор анатомировал модель зла, но и силы ума гения не хватило, чтобы дать противоядие от этого зла. Тезисы о христианской любви и спасении во Христе покажутся новым злодеям не более чем забавными шуточками. Самое ужасное в террористах-смертниках то, что они совершенно нормальны.

Конечно, терроризм надо, в первую очередь, лишить публичности. Тогда он не будет столь эффективен. Однако в углу экрана – вы же подписаны на тот или иной ресурс? – неизбежно выскочит экстренное сообщение: «В Стокгольме – Мадриде, Лондоне, Берлине, Манчестере, впишите нужное, – совершен теракт». Иначе быть и не может, ведь столько сил затрачено на свободу слова, публичность и возможность свободного доступа к информации.

Но проблема Запада, как и России, неуклюже его копирующей (подробнее остановимся на этом позднее), не только, а может, и не столько в террористах, сколько в безумии нормальных людей, покрывающих зло в своей пассивной позиции, похожей на пиршество в смирительной рубашке. Это своего рода конструктор зла, когда из маленьких кубиков выстраивается большой дьявольский дом.

И тут стоит вспомнить Ханну Арендт с ее книгой «Банальность зла: Эйхман в Иерусалиме». Напомню, что Адольф Эйхман – образцовый нацист, лично отдававший приказы об уничтожении миллионов евреев. Все оправдания его сводились к одному: «Я всего лишь исполнял приказы». При этом Эйхман не считал себя ни воплощением зла, ни даже порочным человеком. Наоборот, поступай он иначе – и нарушил бы свои внутренние установки. Система не просто подчинила его – Эйхман буквально растворился в ней.

Аналогично, пусть и масштабы разные, действовали американские солдаты во вьетнамской деревушке Сонгми. Они искали вьетконгонцев, но когда не нашли, то уничтожили более полутысячи вьетнамских стариков, женщин и детей. Американские солдаты из роты «Чарли» расстреляли их или сожгли заживо. Некоторых они, точно адепты древнего культа, изнасиловали, выпотрошили и сняли с них скальпы. Но это жертвоприношение устроили не варвары в дикие времена, а солдаты самой демократичной страны во второй половине XX века.