Почему русским нельзя мечтать? Россия и Запад накануне тотальной войны

Позднее этот поэтический манифест, написанный во многом как реакция на Брестский мир, ознаменовавший поражение и выход Советской России из Первой мировой войны, трансформировался в политические призывы к первой священной войне против Запада. Такие идеи, например, озвучили в 1920 году на Съезде народов Востока в Баку. А еще спустя два года Зиновьев скажет, что теперь «мы видим совершенно ясно нашу дорогу на Восток», которая и будет прокладываться в дальнейшем. Собственно, скифы – именно так на Западе величали население России еще в XVIII веке, используя данное определение не реже, а может, и чаще, чем «славяне».

Упрямые, непокорные скифы. Геббельс в начале Второй мировой войны напишет: «Величайшей опасностью, которая угрожает нам на востоке, является тупое упорство русской массы. Оно наблюдается там и у гражданского населения, и у солдат. Попав в окружение, солдаты не сдаются, как это делают в Западной Европе, а сражаются, пока их не убьют. Большевизм только усилил эту расовую предрасположенность русского народа». Данные слова министра пропаганды хорошо бы прочесть и запомнить тем, кто свято полагает, что упорство красноармейцев объяснялось заградительными отрядами и тем, что отступать было некуда. А вот Геббельс объяснял такое упорство расовой предрасположенностью. Так мужественно в своем упрямом бесстрашии сражались скифы.

Но они же в своем неуемном освоении новых территорий, по мнению Геббельса, могли двигаться дальше: «Что сталось бы, если бы этот противник наводнил Западную Европу, – этого человеческий мозг представить не в состоянии».

Варвары могли прийти на Запад, как Аттила. Или подступиться к границам цивилизованного мира, как Чингисхан, дух которого вселился в Россию. Так считают на Западе, но факт: именно русский народ остановил монгольское нашествие, не дав ему продвинуться в Европу. Брянские леса поглотили воинов Чингисхана, не пустив их в Рим и Лиссабон.

Однако правда и то, что татаро-монгольское наследие – от слов до обожествления царя – вошло в русское сознание. Осело в нем. Наше особое почитание предков коррелировало с азиатским. Но существенно также и то, что русский народ не принимал монголо-татар за своих освободителей, принесших некие высшие ценности. Наоборот, он считал, что иго – это кара за грехи, которые искупить надо, дабы переродиться и стать чище, сильнее. Не скифы мы с раскосыми глазами, угрожающие цивилизованному миру, а его спасители.

Однако и сегодня Запад продолжает использовать старые методы, явно не планируя благодарить русских за то, что Чингисхан и его потомки не добрались до Гибралтара. Наоборот, он боится этого злого духа, вселившегося в русского человека. Методы же противоборства тут используются старые. Прошло столько лет, но, как и Каролинги, нынешние западные лидеры бьют в религию и культуру. Бьют успешно. И ярким примером тут является Украина.

Знаки на Диком поле

В свое время Сталин, говоря о связи России и Украины, изрек: «Мы устроили так, что одно не может жить без другого». Речь в первую очередь шла о промышленных и экономических связях. На Украине строились фабрики и заводы, но снабжались они энергоресурсами из России. Без российского газа украинская промышленность стояла, как заколоченные дома на окраине заброшенной деревушки. Оттого постоянно шли газовые войны, и персонажи вроде Павла Лазаренко (крестный отец всей коррупции Украины) делали на этом колоссальные деньги. Даже сейчас, когда две страны, казалось бы, окончательно отдалились друг от друга, Киев продолжает зависеть от российских энергоресурсов.

Но, безусловно, не только ими Россия связывала Украину. В Незалежной после 1991 года осталось, по разным оценкам, от 25 до 30 миллионов русских людей (самые смелые называют цифру в 35 миллионов), и все они, независимо от степени религиозности, так или иначе сохраняли особые отношения с православием. Разрушение их стало основной задачей новых украинских властей и их кураторов. Артобстрелу подверглась и русская культура.

При этом надо понимать, что Украина неоднородна. И ее история могла бы быть совсем иной, не присоедини Сталин галичанские и закарпатские регионы. Но и униатская церковь, и баптисты, и протестанты, и расплодившиеся после 1991 года секты, несмотря на все различия, работали, прежде всего, против Украинской православной церкви Московского патриархата (УПЦ МП), тем самым уничтожая влияние Москвы.

Тут есть любопытный факт, о котором мало кто вспоминает. Еще до старта Евромайдана, в сентябре 2013 года, вышел документ, названный «Обращение Церквей и религиозных организаций к украинскому народу». Подписавшие его просили Россию не мешать Украине быть частью европейского цивилизационного пространства, независимым государством в кругу свободных европейских народов. В качестве подписантов значились баптисты, евангелисты, лютеране, католики, представители других религиозных течений, но первой стояла подпись Филарета, который в начале 1990-х возглавил Украинскую православную церковь Киевского патриархата (УПЦ КП), а в 1997 году был предан анафеме в Москве, поскольку «не внял обращенному к нему от лица Матери-Церкви призыву к покаянию и продолжал раскольническую деятельность». К слову, перед этим Филарет не получил поддержки о признании УПЦ КП и у Константинопольского патриарха Варфоломея I: тот заявил, что признает лишь одного канонического митрополита Киевского – Владимира (Сабодана), возглавлявшего УПЦ МП (теперь все изменилось). Так вот, в скандальном «Обращении» подпись Владимира стояла следующей после подписи Филарета. Два патриарха, один из которых почитался раскольником, объединились, чтобы вести Украину в Европу, намекая пастве на соответствующий цивилизационный выбор.

Тогда это не привело к войне, однако последствия были. В частности, возмутились украинские епархии, но открыто против саботажа Владимира выступили лишь в Свято-Успенской обители, находящейся в селе Никольское Донецкой епархии. Основал ее легендарный иеромонах Савватий (будущий схиархимандрит Зосима), сосланный в Никольское под давлением КГБ. В свое время он учился вместе с патриархом Кириллом, а уже в Никольском, по некоторым версиям, стал духовником Виктора Януковича, напророчав тому страшные испытания в Киеве. Предсмертное завещание Зосимы, весьма почитаемого как у паствы, так и у духовенства, можно свести к следующему: «Строго держитесь Русской православной церкви и святейшего патриарха Московского и всея Руси».

На «Обращение религиозных организаций» в обители отреагировали так: отвергли «европейское цивилизационное пространство, с его отказом от христианской идентичности, ювенальным киднеппингом и воинственной пропагандой половых извращений, являющих печальную картину скатывания в пропасть содомских мерзостей и нравственного одичания». Как альтернативу, насельники обители предложили строить общественную и государственную жизнь в неразрывном братском единстве с русским и белорусским народом. Действия же Владимира в единстве с раскольническими, сектантскими, инославными и нехристианскими религиозными объединениями назвали предательством и сравнили с поступками жены Лота, Иуды и Ивана Мазепы.

Прекрасная история, не правда ли? Когда церковь не просто сращивается с государством, но становится инструментом в его руках, играя роль гири, склоняющей цивилизационные весы в ту или иную сторону. И можно сколь угодно размышлять о том, что общество уже не религиозно, но во многих аспектах оно остается более чем подвержено влиянию своих духовных пастырей.

История же с расколом Украины началась в 1990 году, на багровом закате СССР. До этого же велась усиленная работа по формированию раскольнической почвы. В 1990 же году на архиерейском соборе РПЦ Филарет стал митрополитом Киевским и всея Украины. УПЦ получила широкую автономию. Уже с 1991 года началась борьба за отделение церкви, возглавляемой Филаретом, – так создавалась автокефальная церковь. РПЦ лишила украинского патриарха сана с убийственной формулировкой: «За диктат, шантаж, клятвопреступление и раскол». Собор РПЦ постановил «извергнуть митрополита Филарета (Денисенко) из сущего сана, лишив его всех степеней священства и всех прав, связанных с пребыванием в клире». В ответ Филарет создал УПЦ КП, зарегистрированную юридически.

Раскольников (будем, согласно традиции, называть их так) активно поддерживал и тогдашний президент Украины Леонид Кравчук. Личность, к слову, удивительная и символичная. В годы отрочества, будучи уроженцем Ровенской области, до 1937 года входившей в состав Польши, Кравчук носил, как он сам вспоминает, еду тем самым бандеровцам, о которых сегодня без умолку трещит российское телевидение. Однако позднее он сделал весьма успешную карьеру советского чиновника, будучи, что называется, на хорошем счету у двух первых секретарей Украины – Петра Шелеста и особенно Владимира Щербицкого. В последние годы существования Украинской ССР одной из главных задач Кравчука была борьба с украинским буржуазным национализмом. Леонид Макарович лично курировал окрепшую во второй половине 1980-х организацию «РУХ», ратовавшую за независимость Украины. Сначала Кравчук вел с ними переговоры, а после поддержал их. В 1988 году он изрек известную фразу: «Украинский буржуазный национализм не может быть основой украинского общества». В 1990-х он кардинально сменил позицию. Так что не зря Кравчука называли хитрым лисом, говоря: «Если пойдет дождь, то Леонид Макарович не промокнет – он просочится между каплями».