Почта св. Валентина
Шрифт:
– Мы играли в кабинете у вашего генерального, – объяснил виолончелист. – Не знаю, для чего им это надо, если честно… «Виртуозы», «Браво», итальянец, чего еще, казалось бы…
– Послушайте, Варвара, не знаю вашего отчества…
– Можно без отчества.
– Я ведь работаю тут, веду кое-какие проекты…
Наконец она посмотрела ему в глаза.
– Вдруг когда-нибудь понадобится музыкальное сопровождение… Камерное… Лирическая ситуация, беседка, вуаль на шляпке.
– И что?
– И тут раздаются чарующие звуки. Франк, Гайдн, что-нибудь джазовое. – Стемнин внимательно следил за скрипачкой.
– Возьмите Димин телефон.
Она не откликнулась на цитату. Неожиданно на выручку пришел пестробородый.
– Варь, ты концертмейстер, пусть с тобой человек и договаривается.
– Ну
– Что вы, я сам… Можете даже не давать телефона. Напишите здесь ваш почтовый адрес.
– Вот так сразу?
– Имейл, господи, ну что вы, честное слово.
Пока она писала в блокноте свой адрес, Стемнин увидел примерно в сантиметре от поверхности бумаги, как кто-то завязывает в чернильный узелок две фатальные тонкие линии.
18
Дверь снова открылась. Молча вошли две девушки. Обе красавицы, обе в таких же скользко-обволакивающих платьях, как у Варвары. Наверное, это был главный козырь их квартета: все музыканты красивые. Шуберта да Бетховена наяривать каждый горазд. А ты попробуй так наярь, чтобы и глухой получил удовольствие.
Одна из вошедших была очень высокая, с тонкими бровями и бледными глазами, другая, наоборот, маленькая, точеная: короткая русая коса, чуть раскосые скулы… Маленькая была в ярости. Нет, она не хмурилась, не сверкала очами, не скалила зубы. Она улыбалась – но так, словно была под напряжением в триста восемьдесят вольт – вокруг нее потрескивали искры.
В комнате стало так тесно, что все слышали стук своих и чужих сердец, рикошетя пульсами друг в друга.
– Я пойду, а вы тут распоряжайтесь, – предложил Стемнин. – Дверь оставьте открытой.
– Что вы! – возразил виолончелист. – Это же ваш кабинет.
– Дима, дай человеку проявить лучшие качества, – дерзко сказала Варвара, быстро взглянув на Стемнина, – и сам тоже выйди.
– Я бы остался, – заявил пестробородый. – Мне тоже переодеваться надо. Вместе как-никак, веселее.
Пожарище догорающего праздника – цветные лампочки, сбитые с фикуса, – устало мигали в углу. Темные комнаты, окурки по берегам водопада. Во дворике пахло пороховой гарью. Под аркой бритый коротышка лет сорока совал визитку девице в лиловой маске. Девица махала на него рукой, а он пытался обхватить ее за талию.
Шум ночного города обнял Стемнина, словно темный мокрый лес.
Глава седьмая Отдел свиданий. Сентябрь
1
Речная цвета бутылочного стекла вода взбивалась в пену под фатой перламутрового дыма. Чайки конвоировали пароходик с обоих бортов, зависая в горячем воздухе. На верхней палубе людей было немного. Стемнин и Звонарев сидели в басовито подрагивающих оранжевых пластиковых креслах и орали друг на друга – не со зла, а пытаясь перекричать Алсу.
Звонарев: Еще неделя такой любви, и эти идиоты разведутся, так и не поженившись. Считаю, мы должны вмешаться. Взять их судьбу в надежные руки.
Стемнин: Кто это «мы»? Мы с тобой?
Звонарев: Мы – это ты. «Почта святого Валентина». Я с папой Валей уже почти договорился.
Алсу: «В сны мои луна окунулась, ветер превратила в туман. Если я к тебе не вернулась, значит, наступила зима!»
Стемнин: Железная логика. Вернуть эту дуру жениху – и будет на Руси вечное лето.
Звонарев: Ну вот, я же говорил: можешь, если захочешь. Гоша-Нюша двинулись умом – по-армянски им жениться или не по-армянски, нужен третий вариант, согласись! И ты его придумаешь.
Стемнин: Ты чего, ослина! Хочешь меня сделать их врагом на всю жизнь? Вдруг я все испорчу?
Алсу: «Я для тебя не погасила свет в одиноком окне…»
Звонарев: Не испортишь. Я бы мог. А ты трус. Ссыкуны ничего не портят.
Алсу: «Как жаль, что это все приснилось мне».
Звонарев: Тихо в лесу, только не спит
Алсу.Сиськи Алсу застряли в носу, вот и не спит Алсу.
Стемнин: Ты бы вывел из себя даже Серафима Саровского!
Звонок разбудил Стемнина в полдень. Продолжая лежать в постели и пытаясь вспомнить, что из случившегося не было сном, он поднял трубку. Отвечал невпопад и видел костюм, криво висящий на стуле. Наверное, ночью не было сил повесить его в шкаф. Комната кренилась, свет высокого солнца передвинул мебель и стены. Вид перекошенного костюма разбудил бывшего преподавателя вернее, чем звонок, – он сразу вспомнил: во внутреннем кармане лежал листок с Вариным адресом.
Звонил Звонарев – а что еще делать человеку с такой фамилией! Паша прижился на «Почте» мгновенно. Через неделю после выхода на работу его пухлую сияющую физиономию знали все – от Веденцова до последнего курьера. Паша имел свойство распространяться, как капля марганцовки в банке с водой.
– Буду раздвигать границы АйТи-отдела, – сообщил он Стемнину. – Хватит дарить счастье по старинке! Мышь любви! Свадьба по интернету! Свидание в стиле Doom! Дешево и эффектно. У меня масса гениальных идей.
– У тебя масса, это бросается в глаза.
Звонарев просил встретиться с ним «ради жизни на земле». Во время разговора на пароходе Стемнин никак не мог сосредоточиться на Никогосовых: набрасывал в уме первое письмо, которое он напишет Варе от собственного имени.
Вернувшись домой, он чувствовал жар лица – то ли от речного загара, то ли от тревоги. Ему следовало стряхнуть с себя все чужие черты: автор этого письма должен быть равен самому себе, без всяких примесей и влияний. Вздохнув, Стемнин принялся писать:«Здравствуйте, Варя!
Пишу вам по личному делу. То есть по делу, к которому у меня очень личное отношение.
Есть у меня друзья, которые вот-вот должны стать мужем и женой. Вы, Варя, с этими людьми незнакомы, но, если бы вам случилось оказаться в нашей компании хотя бы на полчаса, вы полюбили бы их сразу и навсегда, как люблю их я.
Знаете, бывают такие личности, которые располагают к себе мгновенно, без всяких усилий, хитростей и приемов. Чем? Своей искренностью, забавностью, легкостью, не знаю чем. Вот у розы есть запах, ее природное свойство, она нисколько не заботится о том, как ей пахнуть. И никому не нужно объяснять, почему и как розы пахнут утренней свежестью, чистотой и каким-то другим временем, в котором нет ни понедельников, ни вторников, ни зим, а только свидания, дни рождения, свадьбы. Вот точно также у Гоши и Нюши есть это природное обаяние, которому невозможно и неохота противиться – они нравятся так же естественно, как роза отдает свой аромат».
Стемнин встал и вышел на балкон. Он представил, как девушка читает его слова, потом достает вложенные между страницами книги предыдущие письма. Что произойдет дальше? Дрожь пробежала по спине и перекинулась на листья березы, которые вот-вот примутся желтеть. Продолжит ли она обе переписки? Не станет отвечать ему? Наоборот, откажется от отношений с Веденцовым? А если Валентин узнает причину? Отвернется и забудет? В это не верилось – на одной только «Почте» целый сыскной отдел под управлением господина Чумелина. Они за пару дней повытаскивают скелеты из шкафов, благо все шкафы под рукой. Например взломают Варину почту.
«Ты соображаешь, что делаешь? Собираешься отбить девушку у миллионера. И не у какого-то там восьмидесятилетнего каплуна, которому ни до чего нет дела, не у добродушного мифического толстячка в соломенном канотье, а у беспощадного бешеного бойца. Того, кто к своим миллионам пробивался в суровое время – через сколько лихих голов? У таких людей нет за спиной трех веков устоявшегося привычного богатства, они все завоевывали сами и еще не разучились воевать. Здесь к тому же – не Дания и не Швеция. Здесь Россия, где правопорядок защищает только тех, кто в списке, да и их-то кое-как.