Почти любовь, почти падение

Она в сумку свою вцепилась, искала в ней что-то, а после его слов повернулась и в упор на Жданова посмотрела. Она уже была другой, собранной, рассудительной и серьёзной, и от него отдалилась. Или очень хотела в этом преуспеть. Они взглядами встретились, Андрей ждал от неё каких-то слов, и пусть не объяснений, но хотя бы простого ответа, но Катя глаза опустила и вместо этого мобильный телефон свой, который из сумки достала, продемонстрировала.

– Тридцать шесть звонков из дома. Родители меня убьют.

Тридцать шесть, это, конечно, было слишком. Поэтому Андрей и не стал ей больше ничего говорить, настаивать, свитер надел и спустился её проводить к такси. Старался держаться спокойно, хотя и чувствовал, как недовольство шевелится в груди, подобно клубку змей. Сравнение не слишком удачное, но Жданов на самом деле чувствовал, как они шевелятся внутри, иногда мешая дышать. Ему не хотелось Катю отпускать. Правда, сейчас это уже была не просто Катя, а Катя Пушкарёва, по привычке на себя напустила официоза, отгородилась от него, и теперь мало напоминала ту Катю, какой была ещё несколько часов назад, когда успокаивала его, обнимала тёплыми руками и смеялась, когда он пытался ногу на неё закинуть и под себя её подмять, чтобы поближе была. Тогда темно было, а в темноте жила какая-то другая Катя, рядом с которой было тепло и уютно, и Андрею казалось, что именно тогда она становилась самой собой, но как только включали свет, тут же возвращалась в свои скорлупки и отгораживалась ото всех всеми возможными способами. И это, если честно, начинало его напрягать. Жданов всё отчётливее понимал, что он что-то делает не так, не хватает ему чего-то существенного, чтобы Катю заставить жить полноценно, из-за ширмы, за которую она с такой настойчивостью цеплялась, вытащить. Правда, не до конца понимал, для чего ему всё это нужно, раз уж у него "план", но хотелось.

А Катя даже не подумала его на прощание поцеловать, или сказать что-то, в машину села и дверцу сразу захлопнула. И тогда уже на Жданова прощальный взгляд кинула. И нервно сглотнула. Андрей выглядел недовольным, стоял, сунув руки в карманы куртки и хмурился. Серьёзно так хмурился. Она его чем-то расстроила. Просто замечательно кончается вечер.

А ведь он предложил остаться у него на всю ночь. Предложил!..

Из вежливости.

Катя очки сняла и осторожно потёрла глаза. Спать хотелось ужасно. А ещё плакать. Она с каждым днём всё отчётливее понимала, что Андрей её не любит. Сказка закончилась, сумасшествие закончилось, когда он её за руки держал и в глаза говорил: "Люблю". Андрей Жданов, настоящий Андрей Жданов, не мог такого сказать практически незнакомому человеку, и уж тем более не такой, как она. Узнав его получше, Катя это поняла. Для него это было влияние момента и виски. Сейчас Катя, обдумав всё пятнадцать раз, припомнив их встречи, вдруг осознала, что почти всё время их зарождающихся отношений, Андрей пил. У него был стресс, он разругался с Кирой, ему нужна была помощь и поддержка, а ещё, чтобы кто-то его любил. Невзирая на всё, что он натворил. В тот момент, кроме неё, этого никто не мог ему дать. А уж то, что дальше получилось... Случайность. Вспыхнула страсть, а страсть недолговечна. И это нужно принять, ей в первую очередь. Скоро всё закончится, и она останется со своей любовью, а Андрей вернётся в свою привычную жизнь. А вот Кате ещё только предстоит понять, как она дальше жить будет. Без него, но с воспоминаниями.

– Ты что же делаешь? Ты о родителях думаешь? Мы же с ума сходим!

Катя на своём диванчике сидела и с тоской поглядывала на часы, которые показывали три часа ночи. А отец разошёлся в своём возмущении, и успокаиваться, кажется, не торопился.

– Папа, прости, так вышло. Мы были за городом, со связью проблемы, и машина тоже...
– Ложь выходила какая-то неудачная, из уст Жданова всё звучало намного логичнее и достовернее.

– И куда это вы ездили, интересно?
– едко поинтересовался Валерий Сергеевич, поглядывая на дочь с претензией.
– Аномальная зона какая?

– Я не знаю!
– Катя умоляюще посмотрела на мать.
– Я очень хочу спать, мне на работу через несколько часов вставать! Пожалуйста...

Елена Александровна взяла мужа под локоть.

– Правда, Валера. Уже ночь глубокая, а ей вставать рано.

– Да?
– Он опять к дочери повернулся.
– Твой Андрей Палыч мог бы тебе и выходной дать, раз таскает по ночам на всякие встречи! Я вот ему позвоню завтра!..

– У нас показ скоро, - повторила Катя уже привычное оправдание.

– Показ, дорогая моя, не отменяет Трудовой кодекс, а Жданов об этом забыл, кажется.

Катя кивнула, сил, на спор с отцом, не осталось, а когда родители из её комнаты, наконец, вышли, на подушку упала, не раздеваясь, и одеяло на себя натянула. Закрыла глаза и поклялась себе, что никогда не будет вспоминать, как это - спать рядом с Андреем. Просто спать.

На следующий день вернулись Кира и Роман Дмитрич. Малиновский, вообще, был первым, кого Катя увидела, выйдя из лифта. И почувствовала сильный и неприятный укол в сердце. Рома улыбался, разговаривал с Викторией, а Катя медленно втянула в себя воздух, стараясь успокоиться. Но думала совсем не о Малиновском, а о Кире. Она вернулась.

– Привет, Маш, - негромко проговорила она, подойдя к ресепшену.
– Я последняя?

– Да нет. Во всяком случае, Жданова ещё нет, так что не волнуйся. А ты что, проспала?

– Немного, - призналась Катя и заставила себя улыбнуться. Голову повернула, услышав звонок, остановившегося на их этаже лифта, и улыбка тут же исчезла.

– Кира Юрьевна, вы вернулись!
– воскликнула жизнерадостная Тропинкина.

– Да, Маша, я вернулась. Доброе утро!
– Воропаева лучезарно улыбнулась, одаряя своей улыбкой всех вокруг. А потом покрепче ухватилась за локоть жениха, который даже не вспомнил о манерах, и ни с кем не поздоровался. Только на Катю быстрый взгляд кинул и тут же отвернулся.

– Кира!
– Клочкова бросилась к подруге, обниматься, а Катя, едва не натолкнувшись на Малиновского, быстрым шагом направилась к двери.

Рома ей вслед удивлённо посмотрел, но тут же странную Пушкарёву из головы выкинул, и рассмеялся, подходя к другу.

– Все вернулись, все счастливы! Палыч, ты счастлив, что я вернулся?

– Безмерно, - проговорил тот тускло.

– По тебе не видно, - шепнул ему Малиновский, воспользовавшись тем, что Кира разговаривает с Викторией и слышать их не может.
– В чём дело? Проблемы?

– Я к ним уже привыкать начинаю.

– О-о.
– Рома с тревогой заглянул другу в лицо.
– Ну, ничего. Дядя Рома приехал, ты сейчас ему пожалуешься, и он всё решит.

– Не уверен, что дяде Роме это под силу, - всё-таки съязвил Жданов. К Кире повернулся и сообщил: - Я у себя в кабинете.

– Хорошо, Андрюш. Я попозже зайду.

Ромка за ним не пошёл, застрял где-то по дороге, но Андрей даже рад этому был. Прошёл через пустую президентскую приёмную, в кабинет вошёл и тут же прислушался. Тишина, только какие-то шорохи из каморки. Жданов заглянул и увидел Катю. Она уже успела снять пальто и теперь шарф на шее разматывала, а когда его присутствие почувствовала, руки её замерли.

– Привет.

Она молча кивнула, даже не подумала обернуться.

– Что дома?

– Отец со мной не разговаривает, - сообщила она невесело, но Жданов всё равно улыбнулся, бодрость имитируя.

– Он просто ещё злится.

– Обещал тебе позвонить и напомнить про Трудовой кодекс.

– Да? Надо почитать... ради интереса.

Шутить не получалось. Андрей рукой в дверной косяк упёрся и за Катей наблюдал. А потом у него вырвалось что-то вроде оправдания:

– Она утром приехала, Кать. Я не знал.

– Хорошо.

– Что хорошо?
– разозлился он.

– Что я ночевать не осталась. Это ведь хорошо?

Андрей не знал, что ответить. В дверях ещё потоптался, потом вышел и дверь в каморку закрыл. Ох уж эти женщины, как же с ними трудно. Со всеми.

Неизвестно куда провалился Малиновский по дороге в его кабинет, но первой появилась Кира. Вошла тихо, без стука, также тихо за собой дверь прикрыла и улыбнулась. Андрей за ней наблюдал, стараясь при этом выглядеть не слишком подавленым. Плечи расправил, вздохнул глубоко, а после раздвинул губы в подобие улыбки. Воропаева тем временем к его столу приблизилась, и к Андрею наклонилась. Выглядела при этом очаровательно, с огоньком во взгляде и тёплой лукавой улыбкой на губах.