Почти любовь, почти падение

Уже через пять минут после Катиного ухода, Андрей знал, как они проведут сегодняшний вечер. Так хотелось чего-то удивительного, спокойного, чтобы хоть на время обо всех проблемах позабыть. Кате сделать приятное, он ведь знал, что и как она любит, поэтому все мысли о ресторанах тут же отмёл, за ненадобностью. Только дома, только вдвоём, и, возможно, это поможет им разрешить возникшие между ними в последние дни недоразумения. Обиды, недомолвки, мысли, которые они друг от друга таили, очень Андрею мешали. Хотелось обратно его Катю, чтобы самому решать её проблемы. Конечно, лучше бы читать Катю, как открытую книгу, - что было бы проще?
– но этого Андрею почему-то не хотелось. Он даже не верил, что с Катей Пушкарёвой такое возможно. При всей её кажущейся простоте, у неё внутри столько тайн и загадок пряталось, что оставалось этому только удивляться, и не уставать их разгадывать. Он порой даже боялся спрашивать, о чём она думает. Лежали рядом, молчали, Андрей по её телу рукой водил, и украдкой Кате в лицо заглядывал, и никогда не мог точно сказать, что у неё на уме. Несколько раз спрашивал, но каждый раз получал такие ответы, что всерьёз терялся. Например, однажды она после такого вопроса, она на полном серьёзе вылила на Андрея поток каких-то экономических терминов, цифр, и Жданову только удивляться оставалось, откуда у неё в голове это взялось, да ещё в два часа ночи, да к тому же, после секса. Что-то непостижимое. Иногда Жданов задумывался о ней, замирал, и сам себя на этом ловил. Однажды посреди отцовской речи от всего отрешился, вспоминая Катю прошлым вечером, незаметно для себя улыбаться начал, и только поймав удивлённый взгляд Малиновского опомнился. С ним раньше такого никогда не было, и это завораживало. И он даже знал, как всё это называется, одним необыкновенным словом, которое, наверное, нужно произнести вслух, желательно, глядя Кате в глаза, но Жданов решил это сделать после того, как, наконец, выяснит всё про её отношения с Борщёвым, и разберётся с этим. И тогда уже поговорит с родителями, и, наверное, с Кирой ещё раз, чтобы не ставить Катю в неловкое положение. Он всё подготовит, он расчистит им дорогу, уничтожит все препятствия, никому не позволит Катю расстраивать, ни одним плохим словом или даже сомнением. Даже своей любимой мамуле этого не позволит. Пора уже родителям принять и его выбор, и сделать это с достоинством. Нужно будет им это объяснить.

– И где ты вчера был? Где ночевал?
– Малиновский легко подстроился под его широкий шаг.

Жданов бросил на него косой взгляд.

– А я должен отчитываться?
– Усмехнулся.
– Признавайся, Ромка, на какую разведку ты работаешь. На моих родителей или на Киру?

Рома ответил лёгкой улыбкой.

– Мне любопытно, вот и всё.

– Любопытничаешь, как подросток. Хочешь, расскажу тебе про вечера наедине с женщиной? С чего начать? С ужина и свечей, или сразу с интересного?

– С интересного, - с готовностью поддакнул Малиновский, а Андрей его локтем пихнул.

– Заведи себе подружку. Уже пора, совершеннолетний.

Рома сделал вид, что над шуткой друга посмеялся, а после снова поинтересовался:

– А если серьёзно, кто она?

– Не твоё дело.

– Судя по тому, в каком состоянии ты вчера пребывал, и что сегодня явился отглаженный и даже способный меня подначивать, тебе достался неплохой вариант.

– Точно.

– Какой вариант?
– Кира появилась из-за угла и посмотрела с интересом. Правда, в глазах настороженность.
– Хвалишься новой пассией, Андрюша?

Жданов с шага сбился, на Воропаеву уставился, не зная, как реагировать на её появление и слова, но после головой покачал.

– Нет. Советую Ромке свою завести.
– Киру аккуратно обошёл и продолжил свой путь по коридору.

Кира с Романом поотстали, а когда за Андреем дверь президентской приёмной захлопнулась, Кира негромко поинтересовалась:

– И кто она? Я её знаю?
– Голову повернула, и они с Малиновским глазами встретились.

– Понятия не имею. Это тайна покрытая мраком. Самому жуть, как любопытно.

Воропаева невесело хмыкнула.

– Тайна? И от тебя скрывает? Не нравится мне это.

Уже через три дня Катю пригласили в "Зималетто". Сначала позвонила Виктория, и официальным голосом оповестила, что с Катей желает говорить президент компании, а после в трубке возник уже более живой и приветливый голос Пал Олегыча. Он даже не таился, радовался, шутить пытался, с Катей разговаривая, и не замечал, что та все слова из себя выдавливает. Она сразу поняла, зачем Жданов-старший звонит, ведь Андрей её предупреждал, что совсем скоро всё закончится, но Пушкарёва не думала, что настолько скоро. На стул опустилась, слушая пал Олегыча, а пальцы в край стола вцепились, с такой силой, что костяшки побелели. И ей не жалко было "Зималетто", ей себя было до ужаса жалко, пусть это и эгоизм высшей пробы. Когда телефон отключила, уже слёзы едва сдерживала. Всё, финишная черта почти пройдена. И кто бы знал, как страшно.

– Это даже хорошо, что отец не стал ещё ждать, - говорил Андрей, противореча её собственным мыслям. И Катя даже радовалась, что в комнате темно, она сама настояла на том, чтобы выключить свет, не могла смотреть ему в лицо. Боялась, что Андрей поймёт, что она совсем не видит повода для радости. Но Жданов был доволен, так же, как и его отец, и весь вечер выглядел воодушевлённым, и даже о будущем говорил, что с ним давно не случалось, правда, все разговоры сводились к будущему "Зималетто". Катю от себя не отпускал, она сидела, прижимаясь спиной к его груди, и позволяла его рукам мучить себя. Голову на плече Андрея пристроила, глаза закрыла, и слушала его рассуждения о том, как всё будет.
– Но теперь нужно держать ухо востро, и Воропаева даже близко не подпустить к компании.

Катя чуть выгнулась, навстречу его ладоням, руку подняла, чтобы пальцы в волосы Андрея запустить, а он вовремя голову повернул и поцеловал её.

– Ты с ним говорил?

– О чём? Показать ему, что я за ним слежу? Нет уж.

– А то он этого так не знает.

– Да пусть знает.
– Ладони Андрея спустились к Катиному животу.
– Но он не любит играть в открытую, вот я и не собираюсь давать ему шанс.

Катя чуть потянулась, крепче прижимаясь к Андрею, когда почувствовала, что настроение у него меняется, и руки уже не просто гладят, они начали уже знакомую игру, а Жданов всё сильнее заводится, ещё и от разговоров о предстоящей борьбе с Воропаевым за место президента компании.

– Если честно, я никогда не понимала, зачем Александру Юрьевичу "Зималетто". Что он будет с ней делать? Ему терпения не хватит.

– Дело не в "Зималетто", милая, дело в том, что поставлено на кон.

– Что же?

– Отцовское дело. Я бьюсь, чтобы порадовать своего, а Сашка - своего. Пусть того и в живых уже нет. Но это дело семейной чести, если хочешь.

Катя еле слышно усмехнулась.

– Как в романе.

Андрей жарко дышал ей в затылок, затем губы к Катиной шее прижались.

– Скажи мне, чего ты хочешь, - зашептал он. И добавил, почувствовав Катино настроение: - И ни слова про Воропаева, не порти момент.

– Какой момент?
– Она в его руках развернулась, за шею Андрея обняла и повалила на подушки.

– Особый, - выдохнул он ей в губы.

– У нас такой момент каждый день. А иногда дважды в день.

Андрей довольно засмеялся.

– Говори, говори, мне нравится ход твоих мыслей.

– Про момент или про их количество?

– Про количество.

– Это совсем не романтично, Жданов.

– Совсем, - согласился он, переворачивая Катю на спину.
– Но слышать это от тебя, очень заводит, честно.

Катя обняла его за шею, и на поцелуй ответила, правда, от следующего увернулась.

– Андрюш, ты не боишься, что завтра всё изменится?

– А что может измениться?

– Я не знаю, я просто боюсь, - призналась Катя, не в силах держать это дальше в себе.

Андрей от её груди оторвался, секунду помедлил, а потом Катю в уголок губ поцеловал.

– Я очень постараюсь, чтобы ничего не изменилось. Ты мне веришь?

У неё вырвался лёгкий вздох.

– Верю, - успокоила она его, надеясь, что в её голосе не проскользнуло ни тени сомнения.

На следующий день в "Зималетто" они поехали по отдельности. Андрей с утра излучал энтузиазм и энергию, пока в ванной брился, даже парочкой искромётных шуток Катю решил порадовать через открытую дверь, а та на кухне спряталась и обдумывала то, что сегодня случится.

– Прекрати переживать.
– Жданов подошёл к ней сзади, и руки на плечи положил. Наклонился, чтобы губами к её волосам прижаться.
– Вот увидишь, всё будет хорошо. Там дел на пять минут. Ты сама вечером над собой смеяться будешь.