Почти подруги

Еще древний человек научился сплавлять медь с оловом, чтобы получать гораздо более прочную бронзу. Славик научился сплавлять любовь с практической пользой, и нужно отметить, что его любовь от этого сплава становилась только сильней.

Без денег Катерина была лишь симпатичной бабой с характером, румяным фруктом на грани переспевания. С деньгами она превращалась в загадочную сирену.

К сожалению, на пути Славиковой любви встали три препятствия.

Во-первых, он совсем не был мастером обольщения. Долговязая фигура Саврасова обретала идеальное равновесие за рулем, а на суше он не знал, куда девать руки-ноги. Танцевал, как стреноженный верблюд во хмелю. Стоя, сутулился. Делая комплименты, запинался, терял мысль и помимо воли сползал в какие-то нелестные двусмысленности. Его длинное лицо скорее подходило типажу молодого Дуремара, чем донжуана. Что временами у Славика все же случались короткие, как парад планет, романы, являлось несомненным доказательством тезиса: чудеса рядом.

Славик надеялся, что Жукова, заметив его томные взоры, возьмет инициативу соблазна на себя (как брали ее прежние редкие пассии Саврасова, худосочные мрачные девицы). Но тут вступало в силу второе препятствие: Катерина почему-то не хотела соблазнять Славика.

Взоры она игнорировала, намеки на страсть сводила к шутке, а попытки поддержать ее под локоток встречала с равнодушием снежной бабы.

«Ее пугает разница в возрасте!» – наконец догадался Славик. К сожалению, возникло третье обстоятельство, окончательно разрушившее его любовно-матримониальные планы: Матвей Холманский. Красавец-актер, кудри у которого лежали подобно завиткам первосортного сливочного масла, грудные мышцы были накачаны, как шины только после шиномонтажа, а профиль можно было бы чеканить на медных блюдах и вышивать на ковриках и прочих изделиях массового спроса. У Жуковой начался с ним роман. Видя в зеркале воркующую на заднем сиденье парочку, Славик понимал: четырнадцать лет разницы с Холманским Катерину совсем не пугают, в отличие от четырнадцати лет разницы с ним.

Между тем Катерина, хотя и предпочла другого, к Славику теперь относилась с гораздо большей симпатией. Видимо, неуклюжая страсть Саврасова не только забавляла ее, но и оказалась лестна. Время от времени водитель стал получать от хозяйки подарки: то коробку шоколадных конфет, присланных телеканалом, то билеты на кинопремьеру. «Хоть шерсти клок!» – думал Славик, лопая нелюбимый шоколад. Повздыхав, он смирился и теперь смотрел на Жукову философски, как на совершенно бесполезный, даром никому не нужный и наверняка кислющий до оскомины зеленый виноград.

– Выше нос, Славик, – неожиданно сказала Жукова, потягиваясь в соседнем кресле. – У тебя, оказывается, умище – ого-го! На зависть Перельману. Покрутишь извилинами – и родишь еще пару суперидей.

Переживавший крушение планов Саврасов лишь посмотрел на хозяйку взглядом тоскливым, как железнодорожный тамбур.

– Дай мозгу отдых. Освободи сознание, как говорят йоги. Посиди в позе лотоса вечерком или на футбол сходи. Почитай литературку. Я где-то видела книженцию «Как разбогатеть с помощью силы мысли». Стоящая вещь!

– А кто автор? – оживился Славик.

– Не помню точно, то ли Уоррен Баффет, то ли Цукерберг.

– Завтра в книжный поеду!

Жукова сохраняла невозмутимость, только в глазах ее плясали игривые огоньки.

– Вообще главное для успеха в жизни – не бояться. Девиз миллионеров – не ссы! Вот если к твоим гениальным мозгам добавить смелости…

– Вы чего? Я не ссу ни разу, – насупился Славик.

– Смелость мысли! Мыс-ли! – воздела руки начальница. – Запомни три волшебных слова: «Я все могу!»

– Я все могу, – пробубнил Саврасов.

– Бодрее, Слава, ты не в ЗАГСе!

– Я все могу!

– Слабо! Слабиссимо. Поднатужься! Ну! – Жукова дирижировала руками, словно собирая всю мощь оркестра для заключительного «па-ба-ам!».

Машина их минуту назад встала в пробку и ничто не отвлекало Славика от пробуждения смелости. Он шумно вздохнул, потяжелел лицом, как хулиган перед дракой, и заорал:

– Я-а мо-о-гу-у-у-у-у!

Жукова зааплодировала.

– Браво! Браво! Я тебе открою секрет: сила в словах, – она таинственно понизила голос. – Надо только сказать это. Ты думаешь, отчего туча людей мыкается от получки до получки, лапу сосут в своем Новохоперске-Задрищенске?

Продюсерша уставилась на Саврасова, ожидая ответа.

– Ну, типа… в провинции зарплаты меньше? – неуверенно произнес Саврасов.

– Хо-хо-о! Сказочка для профанов! Всю статистику пишут для того, чтоб задурить быдлу головы. А секрет в том, что нужно просто сказать: мне по силам, я все могу, я имею право. И мироздание тебя услышит. У мироздания чуткие большие уши. Это еще древние египтяне открыли, это масоны знали. Секрет в вибрациях. Посылаешь миру вибрации «я все могу», – вещала Жукова, – и на тебя начинают валиться всякие блага. Кап – новый телефон. Кап – деньги. Кап – новая машина.

– Правда, что ль?

– Сомневаешься? – возмутилась продюсерша. – Посмотри на меня!

Лоснящаяся от достатка Катерина в увесистых бриллиантовых серьгах, французском костюме оттенка «закат над Сеной» и с таким напором в глазах, что возражать на ее «все могу» не посмел бы и полковник ГИББД, была живым свидетельством того, что секрет работает.

– Так, «я могу» освоили. Теперь ляпни первое, что приходит в голову.

– Спартак – велик, Спартак – силен, Спартак московский – чемпион!

– Не настолько же первое. Славик, что ты можешь? Ты-то в чем чемпион? Нужно выбрать территорию. Терру инкогниту, где ты создашь свою империю, где ты станешь единственным и неповторимым!

Славик не знал, при чем тут инкогнито, но в голове у него уже немножечко звенело от открывающихся перспектив.

– Ты можешь! Я в тебе вижу такие таланты – о-о! – Катерина восклицала с уверенностью, до которой доходят лишь продавцы элитных биодобавок. – Давай, скажи, что ты можешь делать?

Саврасов выпятил нижнюю челюсть.

– Ну типа… кино? Я мог бы кино придумать.

Сначала амбиции Славика были глобальны и расплывчаты. Он хотел бы делать все! Ему казалось, что он мог бы стоять за камерой, сидеть в режиссерском кресле, разъяснять актерам, что делать, а пожалуй, и сам встать в кадр, а еще – напеть неплохой музон (спецы подрихтуют – и половина саундтрека готова), а также мог бы руководить всем и всеми. Он сказал бы, что хочет стать Чарли Чаплином, если бы знал, кто такой Чаплин.

Катерина настаивала, чтобы он выбрал что-то одно. Славик вошел в раж и каждую кинопрофессию отдавал с боем. Параллельно боям джип метровыми рывками двигался в пробке. К финишу на светофоре вышли два занятия – режиссура и сценарное дело.

– Ты будешь самородок. Как Тарантино! – постановила Жукова. – Тарантино нигде не учился, ты нигде не учился – параллели очевидны.

Далее начальница объявила Славику, что карьера будущих Тарантино начинается с того, что нужно написать шедевральный сценарий.

– Главное – идея. Как говорят в Голливуде, high concept, – говорила Катерина. – Что-нибудь такое, знаешь, небывалое. Мыши-рокеры с Марса.

Славик напрягся.

– Небывалое – и жизненное. Премьер-министр женится на гимнастке. Холостого миллиардера компрометирует банда швейцарских проституток… Или: второе августа, десантники купаются в фонтанах Петродворца и попадают… скажем, на пир к Нерону!