Почувствуй

У него завидное настроение. Уж не знаю, о чем они там с Захаром говорили, но вернулся он радостный и веселый. От зависти губу прикусываю. Потому что раньше он такой счастливый был только рядом со мной! А сейчас по большей части молчит.

С трудом сдерживаю на языке злые гейские шуточки, которые Дом терпеть не может, и которые так и просятся на волю.

Да и что там вообще за дела такие? Остается надеяться, что они действительно касаются только Захара, и на нас никак не могут повлиять.

– Вообще–то Юля не закончила историю, – возмущается Соня. – Адомайтис, имей совесть, поставь человека на ноги!

– А ты чего это учебу прогуливаешь? – ругаюсь я, правда, тему выбираю безопаснее. – Мне про тебя всё рассказали!

Матвей делано застывает. Поднимает глаза и укоризненно смотрит на Соню, затем обводит страдальческим взглядом остальных. Не дать не взять — преданный и покинутый самыми близкими.

Все катятся со смеху! Я не исключение: умеет он такие жалобные глаза делать, что сердечко сжимается. Актер!

– Прости, Дом, так вышло. Юля всё должна о тебе знать.

– Именно, – заявляю я.

– Понял. Ладно, мы поехали, всем пока, – бросает Матвей и тащит меня к машине. Прямо на руках.

– Эй! Я не договорила! Блин! Ну так ведь нельзя! Боже! Ну и так далее!.. – кричу девчонкам, пытаясь перекричать их смех.

– В другой раз, Юль!

– Захар, спасибо, было вкусно! А как называет... ся этот коктейль, – заканчиваю фразу уже в машине. Потому что Матвей старательно меня пристегивает, не упуская возможности облапать грудь.

Отпихиваю, конечно, все же смотрят! Но отчего–то продолжаю весело смеяться.

Матвей захлопывает дверь, быстренько прощается с друзьями и занимает водительское кресло. Нажимает на кнопку, зводя двигатель.

Захар над нами ухахатывается, показывая пальцами пошлые знаки, которые раздражают и смешат одновременно. Вытираю слезы в уголках глаз и качаю головой. Дураки.

– Ты пьяная, что ли? – спрашивает Дом, усмехнувшись. Стреляет в меня хитрыми в глазами.

– В хлам. Понятия не имею, что туда подмешал твой дружбан. Он неадекватный, сам знаешь. Возможно, это тяжелые наркотики.

– М–м–м. Полагаю, чайную ложку шампанского? – деланно поражается он. – Рожу разобью.

Я смеюсь и кладу руку на бедро Матвею, тот перекладывает ее на ширинку, тогда я совсем забираю.

– Ну или так, – соглашаюсь тише.

Потом мы едем к нему домой под громкую музыку. Матвей сжимает мою ладонь, иногда подносит ко рту и нетерпеливо зацеловывает. Касается языком области между пальцев, из–за чего приходится плотнее сжимать колени. Я и не думала, что там есть эрогенные зоны, но кажется, они у меня повсюду, когда этот парень рядом. Сердце колотится как безумное.

Дальше мы несемся по лестнице наперегонки. Середина ночи, стараемся не топать и не хохотать, но выходит плохо. Целуемся прямо в подъезде! А едва завалились в квартиру, я на кураже стаскиваю с него майку и целую грудь. И живот. После чего бегу в ванную готовиться.

А когда выхожу, он ждет в своей комнате.

Мешкаю совсем немного, а потом иду к нему.

Захожу в комнату, останавливаюсь на пороге. На мне лишь полотенце, то самое розовое, что мы как–то давно купили вместе. С детства приучена иметь свои собственные полотенца и чужими, даже чистыми, пользоваться не люблю. Матвей шутил, что я медленно к нему переезжаю.

Он стоит у шкафа в том же самом виде, как я его оставила. Волосы только взъерошенные, будто несколько раз нервно провел по ним руками. В свете ночника выглядит обалденным. В груди болит от восторга, сердце кульбиты делает. Он смотрит на меня и улыбается.

– Иди ко мне, – зовет негромко, руку протягивает.

Я киваю, как завороженная. И слушаюсь.

Едва наши пальцы касаются, Матвей хватает за руку и притягивает к себе. Обнимает до хруста косточек. Я привстаю на цыпочках, чтобы ему было удобнее целовать. Закрываю глаза.

– Какая же ты красивая, – его хриплый шепот оголенной искренностью рождает внутри что–то совсем дикое и прекрасное. Теплом окутывает. Безопасность дарит. – С ума схожу от того, какая ты, Юлечка.

Волоски на коже поднимаются, ее ощутимо покалывает. Я застываю под воздействием момента. Рот приоткрываю. Матвей водит губами по моим.

– Я тебя люблю, – шепчу. – Матвей, я тебя люблю.

– И я тебя люблю, – он снова подхватывает меня на руки и несет в постель. Бережно укладывает и нависает сверху. – Не могу без тебя. Совсем никак.

– Ты всем говоришь то же самое?

– Только девушкам, – со смешком.

– Рите, которая Инга?

– Да по*уй на нее.

Он развязывает полотенце, а я наблюдаю за ним. За тем, как напрягаются скулы, как горят глаза. Любуюсь и одновременно с этим... ревную. Его ревную, такого идеального, ко всем на свете. Спрашиваю:

– С того момента, как мы начали заниматься любовью, у тебя никого не было кроме меня? Поклянись.

Он смотрит на мою грудь.

– Сама знаешь, что нет.

– Не знаю.

– Знаешь. Иначе бы тебя здесь не было.

Улыбается уголком губ и накрывает собой. Я выдыхаю, почувствовав его вес. Обнимаю за шею, поглаживаю между лопаток. Матвей очень, просто очень горячий, словно его лихорадит.

Целует в губы.

– Помнишь первый раз? – шепчу я. – На этой же самой кровати. Также ночью.

Он кивает. Целует в шею, и я запрокидываю голову, давая больше доступа. Царапаю его плечи и дышу громко, со стонами, иначе с эмоциями не справиться. Их катастрофически много для меня одной. Матвей должен понимать, что со мной происходит. Он должен всё это чувствовать, иначе одна я не выдержу.

– Я всегда его вспоминаю, когда мы сюда приходим, – шепчу сбивчиво. – Каждый раз.

– Я хочу тебя, – прерывисто, на выдохе. Касаясь губами моих ключиц, груди. Серьезность тона зашкаливает. – Ты обалденно красивая.

Я зажмуриваюсь от удовольствия. Он просит:

– Скажи тоже.

– Что? Что я красивая? – Стягиваю его волосы на затылке. Он водит языком вокруг соска. Целует и снова. Боже.

– Что хочешь меня.

Кусаю губы. То, что я чувствую, невыносимо, и простой похотью называть неприемлемо. Это больше, намного больше! Не знаю, дело в алкоголе или еще в чем, но меня накрывает. Матвей ласкает всё ниже, его язык уже под пупком. А меня на части рвет от наслаждения, раздирающей любви и бешеной ревности.