Почувствуй
Шрифт:
– Далековато. На правом.
– Юля как раз поупражняется. Ей нужна практика. Ну что, докинем твоего приятеля?
Папа достает брелок и показывает мне. Я мешкаю. Довозить Костю до дома... Не перебор ли это? С другой стороны, со мной будет папа. Да и кто в здравом уме откажется от возможности покататься на новенькой машине? Была не была!
Я улыбаюсь широко, обнимаю отца за шею и выхватываю брелок. Бегу за руль. Несколько минут деловито настраиваю под себя высоту сиденья и руля.
– А зеркала? Ты зеркала–то настроила? – с нервным смешком интересуется
– Она не пользуется зеркалами, – отвечает за меня отец совершенно серьезно. – Я ее научил: включаешь поворотник, считаешь до пяти и крутишь руль. Кто не увидел, тот сам виноват.
Я прям представляю, как Матвей бы захохотал в этот момент.
– Да ладно! Это же шутка? – хмурится Костя.
– Неа! – поддерживаю блеф отца. – Ну что, готовы? – спрашиваю, а потом дьявольски смеюсь: – Ха–ха–ха! Один–два–три...
Костя демонстративно пристегивается, начинает креститься. Папа смеется. Я тоже. Наконец, нажимаю на кнопку и завожу двигатель.
Дорога не такая уж и дальняя, но мы успеваем постоять во всех пробках по пути. Слушаем музыку, болтаем об универе, работе. Я жалуюсь, как ужасно жарко в этом костюме амонг ас, а родственники именинницы еще и продлили время. Переработка оплачивается по двойному тарифу, как тут устоишь.
– Я так понимаю, за ногти и волосы в этом месяце ты платишь со своих? – концентрирует внимание на главном отец.
– Блин! – сокрушаюсь я. – Выходит, что так. И кто меня тянул за язык?!
– А ты, Костя, на что потратишь заработанные деньги? – спрашивает отец, обернувшись.
Костя бросает взгляд в зеркало, наши глаза вновь встречаются. И я поспешно перевожу их на дорогу. У меня есть Матвей, мне нужно вести себя строже, а то беду накликаю. Любую симпатию следует рубить на корню.
– Я коплю, – отвечает Костя.
– На что, если не секрет?
– Хочу татуировку сделать.
– А, – тут же отзывается отец. И добавляет участливо: – На пояснице?
Я глаза округляю и бросаю укоризненный взгляд в сторону отца. Головой качаю. Сопротивление бессмысленно и бесполезно, мой отец — закоренелый троль, пора с этими примириться. И если Матвей давал ему отпор, то Костя... бедный. Он краснеет на глазах.
– Что? – переспрашивает. – Почему на пояснице? На руке.
– А, на руке. Понятно.
– Хм.
Костя напряженно молчит, не понимая, над ним издеваются и выставляют геем или отец просто ляпнул. Тон попробуй еще просеки чужому человеку! Я сжимаю губы, и вновь качаю головой.
Наконец, мы подъезжаем к нужному подъезду.
– На месте! – объявляю громко, стараясь сгладить ситуацию. – Хорошего вечера! И не забудьте поставить пять звезд в приложении.
Костя отвечает смешком.
– Непременно. Спасибо большое. И вам хорошего. Отличная тачка.
Он вновь пожимает руку отцу, кивает мне и выходит из машины. Я делаю вдох–выдох и давлю на газ.
– Скромный парень, – дает характеристику отец. – Стеснительный. Мне понравился.
– Папа, ни слова. Я тебя прошу, ни слова Матвею.
Что бы ни случилось, он не должен знать.– Это еще почему? – удивляется отец. – Что такого случилось–то?
Былые легкость и задор вмиг улетучиваются. Дура я! Теперь надо самой обо всем Матвею рассказывать. Как он это воспримет? Опять поругаемся! Паника сжимает горло.
Только не плакать. Не плакать!
Увидев, что я не разделяю веселья, отец тоже серьезнеет.
– Юль, вот поэтому Матвей мне и не нравится. Ты его боишься.
– Не боюсь. Просто не хочу ссориться. Зачем давать лишние поводы?
– Ты с ним ведешь себя не так, как чувствуешь и хочешь. Ты притворяешься. Представь, если бы мама боялась мне о чем–то рассказать?
– Ладно, проехали. Просто ничего ему не говори, хорошо? Пожалуйста. Я сама разберусь.
Отец размышляет, затем возвращается к шуточному тону:
– Что мне за это будет?
– Папа! – укоряю его, тоже улыбнувшись. Кажется, на этот раз пронесло. Отец в слишком хорошем настроении, чтобы портить мне жизнь.
Мы препираемся еще некоторое время, в итоге я обещаю в обмен на молчание до осени гладить рубашки, в глубине души радуясь, что в этот раз ночевка у Матвея прошла вроде как... на замеченной. Возможно, если так пойдет и дальше, я смогу больше времени проводить с Домом, что пойдет нам обоим на пользу. Правда у меня... боже, сколько у меня учебы! Ничего не успеваю.
Мы приезжаем в свой район, я прошу папу припарковаться, потому что во дворе яблоку негде упасть, а машину оставить так и вообще без шансов. Выхожу из «Черри» и смотрю в телефон — там несколько сообщений от Матвея.
Спрашивает, как у меня дела. Пишет, что соскучился. Улыбаюсь.
«Всё хорошо, да. К лабе готовлюсь весь вечер. О, прости, мне Люба звонит», – допечатываю и отправляю, после чего принимаю вызов от подруги.
– Да, Любаш?
– Юль, ты дома? – голос звучит взволнованно.
Тут же напрягаюсь.
– Да, дома, конечно.
– Можем поговорить? Я бы приехала на полчасика.
– Конечно, приезжай! Вместе позанимаемся. Так а что случилось?
– Дура я! Вот что случилось. Непроходимая идиотка.
– Конкретнее.
– Видела его с женой. Снова.
Глава 20
Время летит, в будничной суматохе недели незаметно сменяют друг друга. Теплый сентябрь остается позади, мы внезапно оказываемся в середине пасмурного октября. А у меня всё по–прежнему. Учеба, робота, Матвей...
Мы с Любашей массу времени проводим на улице: гуляем, ловим последние теплые денечки. Снега и хочется, и не хочется одновременно. Готовимся к длительной зимовке, впитываем витамин Д из последних сил.
Катаемся на велосипедах, бегаем, потому что записались на весенний марафон. Столько всего происходит, и во всём хочется поучаствовать! После более–менее размеренного лета поначалу было сложно втянуться в безумный ритм осени, но постепенно это случилось. Каждая минута расписана. И кажется, какой–то баланс найден.