Почувствуй

Мои руки упираются ему в грудь.

– Я тебя хочу, – говорит он. Склоняется и начинает целовать шею. Я дыхание задерживаю. Вокруг нас... шторки. Да, тяжелые, плотные. Но это шторки.

Я рот чуть приоткрываю, дыхание частое, прерывистое.

– Здесь?

– Ты ведь уже не маленькая.

– Перестань.

– Неа.

В ушах шумит от напряжения. Он совсем, совсем другой сегодня. Я глажу его по синей рубашке, мои пальцы почему–то дрожат. Он не реагирует.

– Матвей, прекрати немедленно.

Не знаю, что дальше происходит. То, что он всерьез меня не воспринимает, подкалывает, подтрунивает! На понт пытается взять. Слова срываются с языка:

– Матвей, я поцеловалась с другим. Так получилось.

Он замирает. Сердце на части рвется. Я всегда думала, что лучше умру, чем скажу ему такие слова. Но иначе он меня просто не воспринимает всерьез!

Матвей отрывается от моей шеи и смотрит в глаза. Я стою, не дышу. Замерла и не двигаюсь. Лишь сердце колошматит, гоняя кровь по венам.

Матвей вдруг улыбается широко. Смеется.

– Выдра, – обзывается. – Хватит меня дурить.

– Нет, я серьезно! – в отчаянии. Он не понимает, что сейчас со мной происходит?! Мой привычный мир рушится!

– Я тебе не верю.

– Матвей!..

Он делает жест замолчать. Вновь обнимает за талию, смотрит в глаза и произносит медленно:

– Ты моя. Только моя, запомни. – Наклоняется и нежно целует в губы. – Моя девочка, моя собственность. Если кто–то до тебя дотронется, я его убью.

Мой рот приоткрывается. Он шутит, конечно, но отчего же тогда с такой жуткой уверенностью? Морозец прокатывается по коже. Матвей в одежде этой чужой, и пахнет от него не так. Очень сильно сигаретами. Напряжение стреляет на кончиках пальцев.

– А меня? Меня убьешь?

Он отстраняется. Молчит. А потом улыбается.

Наклоняется и вновь целует. Язык властно проталкивается мне в рот, ломая сопротивление. Руки сжимают плечи.

Я захлебываюсь в эмоциях, пропитываюсь его вкусом, теряя ориентиры. Что хорошо, что неправильно — больше не имеет значения. Сомнения, возбуждение, страх — все это смешивается. Я веду себя плохо, я пытаюсь презирать себя. Вцепляюсь в него мертвой хваткой, чувствуя себя оголенным нервом. Я хочу и одновременно не хочу этого.

Так ведь не должно быть. Это разве по любви?

Матвей подхватывает меня под бедра, плюхает на стол. И целует. Он все время меня целует. Гладит и трогает. Пока меня саму не накрывает безумная жажда. Противоречия рушатся, я делаю выбор.

Мы обнимаемся и сосемся, трогаем друга друга. Матвей начинает расстегивать ремень на джинсах.

– Презервативы? – шепчу я, заглядывая в его безумные темные глаза.

– Нету, – отвечает прерывисто. – Я ж не планировал с тобой сегодня.

Волна счастья и облегчения накрывает с головой. Матвей мешкает, сомневаясь. А я так благодарна ему, что киваю, разрешая.

Мы снова целуемся. Он сдвигает мое белье в сторону, следом я ощущаю бесцеремонное резкое вторжение.

И обнимаю его крепко–крепко. Всё еще в полном ужасе от происходящего. От его слов, от содеянного. От того, что мы только что оба выяснили. Я дрожу от животного возбуждения, прижимаясь к нему и умоляя о ласке.

Мы находимся в публичном месте! Время идет на секунды.

Матвей любит меня быстро и отчаянно, мощными толчками врезаясь в тело. Он меня будто... наказывает.

Я могу лишь обнимать его и прятать лицо на его плече. Я могу только чувствовать.

Как он берет меня. Как он физически доминирует. Как доносит смысл только что сказанного. Что я его собственность. Что я принадлежу ему. Что он может делать, что хочет. Например, трахать меня в людном месте за шторкой. Таким я его точно не знала. Боже, с пятнадцати лет вместе... как я могла не заметить?

Мне страшно. Впервые рядом с ним страшно. А кожа горит. Тело жаждет. Я вся мокрая, горячая. Он чувствует это, мою похоть, он ощущает и кайфует. Стонет низко, хрипло. Он трахает меня без нежности, как никогда раньше до этого.

Следом меня накрывает оргазм. Как ледяной водой окатывает. Я выгибаюсь, хватаю ртом воздух, срываясь с грани, чтобы вновь почувствовать себя на вершине. Второй оргазм еще сильнее предыдущего, он наступает подряд, выбивая воздух из легких. Следующий размазывает окончательно. Я теряю себя, я совершенно не соображаю, что делаю. Тело дрожит, каждая клеточка умирает и возрождается. Такого я никогда не испытывала.

Я застываю, чувствуя всё это. Пропуская через себя последствия. Меня не существует в этот момент. Есть только он и его потребности. Его тихие стоны. Его сильный запах.

Матвей целует меня в шею. Медленно, лениво. Прикусывает кожу. Я вновь срываюсь на дрожь.

– Больше так не шути, – говорит он.

Я сижу на столе и обнимаю его руками и ногами. Молясь, чтобы ни одной живой душе не пришло в голову заглянуть к нам. Что же мы творим–то, Господи!

Глава 22

– Охренеть. Как же мне понравилось, – тянет Матвей самодовольно. Штаны подтягивает, рубашку заправляет.

В ушах гудит.

Пульс долбит.

Тело ватное. Я читала в учебнике по сексологии о мультиоргазмах, но не подозревала, что способна на подобное. Один за другим, это невыносимо. За гранью находишься настолько долго, что себя теряешь. И контроль над ситуацией. Не уверена, что хочу однажды повторить подобное.

Шторка дергается. Я ноги сжимаю и отворачиваюсь.

– Минуту, брат, лады? – говорит Матвей. – Буду должен. – Продолжает другим тоном: – Всё окей, малышка, он придет через пять минут. Круто было, да?

А я оглядываюсь по сторонам и головой качаю. Мне не нравится происходящее. Не нравится, что меня поимели на столе в кальянной! Не нравится, что час назад я поцеловалась с другим. Не нравится та эйфория, которую почувствовала в обоих случаях. Да, капля аморальности необходима для того, чтобы психика была здоровой. Но сегодня я в этой самой аморальностью захлебываюсь!

Самой от себя тошно.

А Матвея, кажется, всё устраивает. Он берет со столика салфетки и заботливо протягивает. Стоит рядом, следит за тем, как себя в порядок привожу.

– Рай, чего молчишь? Мне показалось, или у тебя было очень долго? Я хотел еще сзади, но ты в экстазе – это слишком приятно.

Меня взрывает раздражением! Я молчу, губы сжимаю.

– Может, еще разок?

Дергаюсь, а потом размахиваюсь и... влепляю ему пощечину. Довольно увесистую, аж ладонь обжигает.