Под алыми небесами

Пино показал на рацию:

– И с кем вы разговариваете?

– С Лондоном, – рявкнул он, читая бумаги. – Новенький. Мы ее получить всего три дня назад. Старый сломался, и мы две недели молчать.

– Давно вы здесь?

– Парашютировался шестнадцать недель назад за пределами города, сюда пришел пешком.

– И все время провели в этой квартире?

Радист фыркнул:

– Если бы так, Бака уже как пятнадцать недель был бы мертв. У немцев есть машин, который ловят радиосигнал. У них целых три такие машин, они с их помощью… как это сказать?.. делать триангуляция, засекают место наш передатчик, а потом нас убивают, а рации уничтожают. Вы знаете, какое наказание за хранение рации?

Пино отрицательно покачал головой.

– Меньше знать, лучше спать, – сказал Бака, издал шипящий звук, провел пальцем по горлу и улыбнулся.

– И вы меняете место?

– Каждые два сутки. Посреди дня. Бака рискует – берет чемодан – и в дальний путь в другая пустая квартира.

У Пино была масса других вопросов, но он чувствовал, что злоупотребляет доверием.

– Я еще вас увижу?

– Кто это может знать?

4

Пино быстро покинул квартиру. Он сел на велосипед и поехал в теплых лучах предвечернего солнца. Проезжая по разрушенному городу, он снова чувствовал себя полезным. Пусть он выполнил всего лишь малое поручение, но он знал, что сделал нужное дело, а потому настроение у него улучшилось. Он не пойдет в немецкую армию. Он присоединится к Сопротивлению. И говорить тут больше не о чем.

Пино направлялся на север к Пьяццале Лорето. Он добрался до магазина «Фрукты-овощи», когда синьор Белтрамини опускал маркизы. Отец Карлетто сильно постарел со времени их последней встречи. На его лице пролегли морщины забот и тревог.

– Здравствуйте, синьор Белтрамини, – сказал он. – Это я, Пино.

Синьор Белтрамини прищурился, оглядел его с ног до головы, потом закинул назад голову и зашелся смехом.

– Пино Лелла? Да у тебя такой вид, будто ты съел Пино Лелла!

Пино рассмеялся:

– Забавно.

– Ну так что ж, мой юный друг, как пережить те испытания, которым подвергает тебя жизнь, если ты не можешь смеяться и любить? А разве это не одно и то же?

Пино задумался.

– Пожалуй. Карлетто дома?

– Наверху. Помогает матери.

– Как она?

Улыбка исчезла с лица синьора Белтрамини. Он покачал головой:

– Плохо. Доктора говорят, ей осталось шесть месяцев, а то и меньше.

– Сочувствую, синьор.

– И я благодарен за все те мгновения, что мы прожили вместе, – сказал Белтрамини. – Пойду позову тебе Карлетто.

– Спасибо, – сказал Пино. – Передайте мой привет синьоре.

Синьор Белтрамини двинулся к двери, но вдруг остановился:

– Мой сын скучал по тебе. Он говорит, что лучше друга у него не было.

– Я тоже скучал по нему, – сказал Пино. – Нужно было написать, но это нелегко… мы там были заняты такими делами…

– Он поймет, но ты не забывай его, ладно?

– Обещаю, – сказал Пино. – А я никогда не забираю свои обещания назад.

Синьор Белтрамини прикоснулся к бицепсам и руке Пино:

– Бог мой, ты сложен, как скаковая лошадь!

Минут пять спустя в дверях появился Карлетто:

– Привет.

– Привет, – сказал Пино, слегка ущипнув его за руку. – Рад тебя видеть.

– Да? И я тоже.

– Ты вроде не очень в этом убежден.

– У мамы сегодня был трудный день.

Пино почувствовал холодок в желудке. Он не видел собственную мать с Рождества и вдруг понял, что ему не хватает Порции и даже Сиччи.

– Трудно даже представить.

Они болтали и шутили минут пятнадцать, наконец заметили, что начало смеркаться. Пино раньше не жил при комендантском часе, и ему хотелось оказаться в их новой квартире задолго до наступления темноты. Они договорились встретиться в ближайшие дни, пожали друг другу руки и расстались.

Пино было больно уезжать от Карлетто. Его старый друг показался ему потерянным, замкнутым. До начала бомбежек Карлетто был остроумным и забавным, как и его отец. Теперь он погрустнел, словно внутри посерел, как те люди, которые убирали улицы. На пропускном пункте Сан-Бабилы солдат узнал Пино и махнул ему – проезжай, мол.

«Я вполне мог бы проехать и с пистолетом», – подумал Пино, нажимая на педали, и тут услышал крики у себя за спиной.

Он оглянулся через плечо. Солдаты с пропускного пункта бежали за ним, держа у пояса автоматы. Он в ужасе остановился и поднял руки.

Они пробежали мимо Пино, завернули за угол. Сердце у него так колотилось, что круги пошли перед глазами, ему потребовалось несколько секунд, чтобы прийти в себя и ехать дальше. Что здесь случилось? Куда побежали солдаты? Потом он услышал звуки автомобильных гудков. Скорая помощь? Полиция?

Он завернул за угол, огляделся, увидел, что немцы обыскивают человека лет сорока. Человек стоял, широко расставив ноги и опершись руками о стену. Судя по всему, чувствовал он себя неважно, но все стало гораздо хуже, когда один из солдат вытащил пистолет у него из-за пояса.

– Per favore! – воскликнул он. – Он у меня только для защиты магазина и когда я хожу в банк!

Один из солдат прокричал что-то по-немецки. Солдаты отошли на несколько шагов назад. Один из них вскинул винтовку и выстрелил человеку в голову. Тот обмяк и сполз по стене на землю.

Пино в ужасе отскочил. Один из солдат увидел его, прокричал что-то. Пино запрыгнул на велосипед и как сумасшедший принялся крутить педали. Он проехал объездным маршрутом и вскоре благополучно добрался до дома на Корсо дель Литторио.

Часовые в холле сменились и осматривали его теперь внимательнее, чем прежние. Один прощупал его, два раза проверил документы и только после этого пропустил к лифту. Кабина поехала вверх, а перед глазами Пино все стояла сцена убийства.

Потрясенный и полубольной от этих воспоминаний, он ощутил вкусные запахи из новой квартиры, только когда уже стучал в дверь. Его дядя открыл ее и впустил его.

– Мы беспокоились, – сказал дядя Альберт, закрыв дверь. – Тебя долго не было.

– Заезжал повидать Карлетто, – сказал Пино.