Под каждой крышей свои мыши
Шрифт:
КОРОТКАЯ ИСТОРИЧЕСКАЯ СПРАВКА, СОСТАВЛЕННАЯ ЗАМ. ДИРЕКТОРА БИБЛИОТЕКИ Филом Бэтом. (приводится без исправлений и дословно)
Библиотека Государственного калифорнийского университета г. Сакраменто возникла в 1947 году в рамках колледжа для юношества. В 1953 г. было построено двухэтажное здание, включающее 30 тысяч томов и штат из 15 человек. В 1959 году уже трехэтажное здание позволило расширить фонд до 125 тысяч томов. А в 1975 г. открылось шестиэтажное здание - Библиотека I - обеспечивающее 500 тыс. книжному собранию 150 тыс. квадратных фитов площади. Библиотека II - четырехэтажное здание, как дополнение, была открыта в 1990 г. Она добавила 88 тыс. квадратных фитов, в числе которых, огромное подвальное помещение, оборудованное в здании Билиотеки I. Патриция Ларсен была назначена заведующей и директором в 1997 году.До ее вступления в должность на каждом этаже библиотеки располагались дежурные библиографы, что было очень удобно для посетителей. Но, из-за нехватки средств, три предметно-тематических справочно-библиографических пункта были консолидированы в единую общую справочную службу на 2-м этаже и как ее подразделение, справочный стол периодики, на 3-м этаже. Доктор Тедд Вебб занял пост директора и заведующего библиотеки в 2002 году. В начале нового тысячелетия библиотечный фонд насчитывал более 1 миллиона 2 тысяч томов, включая видео - и микрофиши. Библиотека открыта в среднем 93,5 часа в неделю, среднегодовая книговыдача более 275 тысяч единиц (в 1988/89 была 390 тыс.). За типичную рабочую неделю происходит более 3 тысяч обращений, что также меньше, чем в 1988/89 годах, хотя читательские запросы стали гораздо более сложными, учитывая всю совокупность источников - бумажных, электронных и интернетных. За типичную рабочую неделю около 40 тыс. человек приходят в библиотеку, где их обслуживает 83 штатных сотрудника (библиотекари, ассистенты библиотекарей и администраторы). Кроме них более - 40 студентов-ассистентов. В сравнении с бюджетом библиотеки в 1947 году в 2 200 долларов, бюджет в 2000/01 гг. был почти 8 млн, включив в себя, помимо печатных изданий, видео-и микрофиш, компьютерные базы данных. За всю историю библиотеки прослеживаются периоды взлета и падения бюджета, со стабильным, бюджетом и урезанным, недостаточным. Инфляция была особо разрушительна в 70-х годах. Первое серьезное сокращение подписки на журналы и газеты случилось в 1975/76 гг. Дополнительные урезания бюджета произошли в конце 80-х - начале 90-х. К этому времени возросла тенденция среди академических библиотек к увеличению различных электронных ресурсов, так называемой цифровой библиотеке, позволяющей читателям знакомиться с материалами через Интернет. Пользователи библиотеки имеют доступ ко многим периодическим изданиям в электронном виде. Стал более популярен библиотечный поиск через Интернет, выполняемый библиотекарем по запросу читателя, что повлекло за собой создание новых технологий, включая CD-ромы с базами данных, в 90-х годах. К началу 2000-х годов количество компьютеров возросло до нескольких сотен. Также добавились две лаборатории, созданные при методическом отделе, где отвечают на все вопросы читателей о пользовании и поиске через компьютер. Важнейшим событием библиотечной жизни стало приобретение в 1969 году автоматизированной системы, позволяющей влиться в Сеть, обьединяющей ряд библиотек региона. В 1977/78 гг. сюда добавилась система автоматической книговыдачи, а в 1984 - программа автоматического комплектования и учета сериалов. В начале 90-х годов библиотека перешла к интегрированной системе Инопак, обеспечивающей доступ к электронному каталогу, названному "Эврика", а также к автоматизированному книгообороту, комплектованию, каталогизации и работе с сериалами.Особо ценными приобретениями
В ведении отдела, куда попала Яна, находились периодические и продолжающиеся издания, так называемые правительственные документы (govеrment documents) и часть микрофиш с микрофильмами. На листах с инструкциями, полученными Яной, шаг за шагом Б.Д. разьяснял что надо делать. В первую очередь, проверять состояние старых правительственных документов Получила она и листок со статистикой-учетом проделанной до нее работы, на котором стояли даты "1992 - 1998 годы" Количество записей - 15!"Tут до тебя уже начинали, -- пояснил Б.Д., -- но никто не хотел засовывать руки в ведро с червями. Я нанимал недавно почасовика на эту работу, но тот стал просто удалять записи, после чего я его прогнал. Но ты -- справишься, я уверен. Только старайся держать позитивный настрой и не судить слишком строго библиотекарей и студентов, наделавших столько ошибок за все эти годы..." Начальник посадил ее за "временный" компьютер, на место Кэтти, работающей на полставки. Когда он начал разьяснять, как надо проверять и чистить базу данных, Яна почувствовала себя полной идиоткой. В голове заклубился туман. Данный электронный каталог, терминология, аббревиатура были абсолютно в диковинку. Помимо громоздких, неудобных шифров Библиотеки Конгресса, смущали то и дело попадающиеся инициалы незнакомых ей сотрудников библиотеки, бывших и настоящих. Здесь было принято проставлять инициалы и дату после каждого изменения в записи, очевидно, для того, чтобы можно было после найти управу: "Подать сюда этого Ляпкина-Тяпкина...". Интересно, что почти все правительственные документы рассылались по библиотекам бесплатно, пользовались весьма небольшим спросом у читателей, но комплектовались, обрабатывались и хранились в библиотеке с особой тщательностью и почтением (как некогда в Советском Союзе возились с документами ЦК КПСС). Быстренько разьяснив задание, Б.Д. попросил Яну попробовать самой. Никогда еще она не находилась в такой ситуации: Б.Д. говорил нажать "R", а Яна машинально, подсознательно нажимала русскую "А" (английскую "Эй"). Ей очевидно было уже с первого дня работы, что данная компьютерная программа базировалась на ряде буквенных обозначений, использование которых со временем, пожалуй, дойдет до автоматизма, но не в первые же дни. Каждая запись документа подразделялась на 4 части: "ящики" для учета документа (check-in record), предметную запись (item record), библиографическую запись (bibliographic), и запись заказа (order record). Отдел серийных и продолжающихся изданий был ответственен за ведение check-in records и item records для продолжающихся изданий. Постепенно вырисовывалась малорадостная картина: Яне предстояло сравнивать все 4 подраздела, а затем спускаться на 2-й этаж к полкам с правительственными документами. На русском языке она назвала бы все это инвентаризацией и чисткой электронного каталога. Почти в каждой записи были грубые ошибки и несоответствия, а на полках отсутствовали материалы, описываемые в компьютере либо совсем наоборот. Но все это стало ясно позднее, а в первые дни Яна пыталась хотя бы научиться пользоваться программой. В этот день, пятницу 17-го марта, под конец рабочего дня ее отправили на 3-й этаж к полкам с "гавдоками" для ознакомления со шифрами Библиотеки Конгресса. Чернокожий студент показал дорогу. Длиные и громоздкие шифры устрашали. Время пролетело незаметно, а Яна так и не смогла найти нужный документ. Она выглядела как человек, заблудившийся в лесу. Никто ей не пояснил, что материалы подразделяются на две большие группы: федеральные постановления и местные (калифорнииские). Около 5-ти часов вечера Б.Д. прислал за ней того же студента с приказом идти домой (работать дополнительные часы было запрещено). Хорошо, что впереди были два выходных на "отходняк". Голова раскалывалась от обилия информации и глаза ломило из-за маленького экрана старого компьютера. Расписание работы полностью зависелo от воли начальника - он хотел, чтобы Яна работала "под его личным руководством" со вторника по пятницу. Работая библиотекарем в Военном музее города Сакраменто по понедельникам, в свои присутственные дни в библиотеке Б.Д. отсиживал 10 часов (включая обеденный перерыв, вместо обычных 9-ти часов). Также Янин график зависел от часов Кэтти, чей компьютер она временно занимала.
Б.Д. представил новенькую Летиции, той, что была похожа на мексиканку. Она сидела в дальнем темном углу и являлась непосредственной начальницей студентов-ассистентов. Самым ближним Яниным соседом по комнате был Джеймс- в своем роде чеховский вечный студент, интеллигентной наружности, с бородкой, на вид слегка за 50. Джеймс работал уже 4 года на самом трудном участке - с так называемыми классифицированными серийными (никто не смог обьяснить Яне, что это такое). В понедельник к Яне подошла Летиция, когда никого не было рядом, и с сочувственным видом сообшила: "Ты попала на самую мерзкую работу... Даже я, после 1,5 лет работы в этом отделе, навряд-ли бы смогла ee осилить." Скользнув взглядом по листку - отчету (всего 15 документов), Яна разобрала подпись Летиции и вторую, Кэтти. "Немного же эти девушки проделали за несколько лет", - пронеслось в голове у Яны. Неожиданно рядом выросла мощная фигура Б.Д.: "Яна, тебя ждут в отделе кадров для ориентации. Знаешь, как туда пройти - это довольно далеко от библиотеки"... Порадовавшись возможности прогуляться по парку, Яна за десять минут дошла до отдела кадров. Студенты, попадавшиеся по дороге, были на одно лицо: парни в прорванных джинсах, нарочито приспущенных на бедра, с серьгой в ухе, а девицы - в тех же джинсах и коротких топах, обнажающих татуировки и пирсинг в интересных местах. Почти у всех на ногах были пляжные шлепанцы. "Хорошо бы я тут себя чувствовала в роли студентки..." Полная, но юркая блондинка разложила перед Яной папку, в которой чего только не было: льготные поездки в Диснейленд, карты-схемы ресторанов и кафе на территории университетского городка, телефоны администрации и прочее. Яну смутил длинный список, возле каждого пункта которого ее попросили проставить галочки: "Физические требования: можете ли Вы сидеть, стоять, ходить, наклоняться, карабкаться по лестнице, доставать сверху библиотечные материалы, вставать на колени, слышать, несмотря на окружающий шум, отвечать на телефонные звонки, читать обычный шрифт, читать курсив, разговаривать, общаться, поднимать и переносить тяжести, печатать на компютере, водить автомобиль. Умственные требования: управлять людьми, концентрироваться, анализировать, логически убеждать, запоминать, быстро работать, работать с другими и с терпением относиться к их индивидульным особенностям. Окружающие условия: работать в помещении, работать снаружи, в грязи и пыли, в шуме, с запахами..." "Боже, куда ж я попала? Девчонки умрут от смеха, когда я им напишу. И тетка эта абсолютна серьезна - просто серьезный человек на чрезвычайно серьезной должности, как и все они тут... Получается, что многое, кажущееся российскому человеку диковатым и абсурдным, для американца - вполне в порядке вещей... Может, так должна проходить моя ассимиляция - от очарования к разочарованию, и обратно. Только б настало это "обратно", Господи!" Яна, привычная к физическому труду и к шизофреникам не только в библиотеках, все подписала. Вдруг, блондинка, впившись в нее цепким взглядом, как удав, прошептала: -- Сейчас нас с Вами никто не слышит, и поэтому ответьте мне на такой вопрос: страдаете ли какими-либо хроническими недугами? -- Простите? -- Если ли заболевания? Яна чуть было не ляпнула, что всю жизнь болеет головой, но прикусила язычок, моментально почувствовав аромат секретной полиции, не обладающей чувством юмора. -- Слава богу, я абсолютно здорова!
– и она постучала по дереву. Этот жест в Америке понимали правильно. Тетка явно была разочарована ответом...
В тот день дома Мартин обьяснил жене, что Америка - это страна судов адвокатов, где все стараются обезопасить себя от всевозможных исков. Теоретически, тебя не могут заставить выполнять какую-либо работу, если есть физические либо умственные противопоказания. Хотя все люди разные. У них на факультете физики и астрономии поссорились секретарши, - Мартин застал новенькую в слезах. В чем дело? Оказалось, что секретарша, ленивая и хитрая, проработавшая много лет, упрекнула новенькую, что та слишком много работает, выполняя то, что не входит в ее должностную инструкцию, и велела ей прекратить выпендриваться. Той в конце конце пришлось подчиниться ...
Маленький Алекс принадлежал к тому типу детей, который не мог играть сам по себе, поэтому он постояно приставал к взрослым, что буквально измочаливало Яну и Мартина. -- Давай пригласим к нам соседских детей поиграть с Алексом ,-- предложила Яна. Ответ Мартина ее буквально ошарашил: Понимаешь ли, теоретически я не против, но практически... Если соседский ребенок, играя в мячик, упадет и сломает ногу даже перед нашей дверью, его родители вполне могут подать на нас в суд, который заставит выплачивать им огромную компенсацию. Это доходит до абсурда! Если к кому-то в окно второго этажа залезет вор по приставной лестнице, а вылезая, свалится вниз вместе с лестницей и сломает ногу, то опять же, вор, наняв хорошего адвоката, может засудить обворованных им же людей. В этой стране работают законы, не то что в России... -- Да уж, не надо нам таких законов!
– пробормотала Яна. -- Я очень ценю это время, когда Алекс так от нас зависим, ведь через несколько лет мы будем жить воспоминаниями. Знаешь, как подростки сторонятся родителей, порой их презирая и осуждая? А учитывая мой возраст и сердце, я не уверен даже что доживу до его университетского выпускного вечера... -- Типун тебе на язык! Ты наверняка меня переживешь, я это знаю! -- Нет, в этом ты не права...
В библиотеке началась беспросветная рутина. На Янином столе лежала толстенная, отпечатанная на принтере пачка листов со списком всех "гавдоков" , подлежащих проверке. У нее был настолько бледный вид, что начальник участливо осведомился, не болит ли у нее голова, а то у него есть таблетки. Оказалось, он тоже страдал хроническими мигренями, как и Яна, но с худшими симптомами. На протяжении Яниной первой рабочей недели Б.Д. был любезен и велиречив, словно волновался, что она не вынесет эту работы и сбежит:"Как тебе эта работа? Скучно? Я знаю... А представь себе, что сидишь в каталогизации: порой им приходится механически вносить в систему одно и то же, целый день. Освоишься и перемахнешь куда-нибудь, где понтереснее..." 24-го марта, в пятницу, Яна договорилась, что придет на работу попозже: еще до поступления на службу к Брику она записалась на экзамен по автовождению в городе Розвиль. Ей повезло, что у Мартина не было с утра лекций. и они поехали вдвоем. Яну колотило от волнения. У них еще оставалось немного времени на разминку, и Мартин, с его хорошо организованным мозгом, предложил жене порулить немного вокруг DMV, ведь наверняка инструктор попросит ее сделать то же самое. Уже который раз Яна убеждалась, что Мартин - ее ангел-хранитель. На одной из тихих улочек она прочитала слово "Dip": "Что это значит?" Яна не успела услышать пояснение -- машина резко опустилась в яму. -- Скорее, тормози! Уф, слава богу! Не забудь притормозить, когда поедешь с инструктором, иначе она подскочит до потолка. Ты поняла? Dip - это искусственный замедлитель скорости автомобиля. Мартин как в воду смотрел: инструкторша велела Яне ехать как раз по этой улочке и по другим, которые уже были знакомы. В тот же день Яна получила временные водительские права, а постоянные ей прислали по почте через пару недель. Это была большая победа над страхами и комплексами, чем Яна не преминула поделиться с коллегами по работе - Джеймсом и Летицией, но они, как ей показалось, с трудом сдерживались от смеха; "Только сейчас? Водительские права? Как странно..." Все равно она выросла в собственных глазах. Перед ней все еще открывались новые миры. Через неделю Яна уже вполне освоилась с новой компьютерной программой и втянулась в работу. Забавный разговор произошел между ее начальником и Летицией в один из тех дней. Б.Д. сидел рядом с Яной за компьютером, терпеливо разьясняя работу. Летиция вдруг лукаво обратилась к нему: -- Брик, мы все с трудом тебя узнаем. В последнее время ты перестал на нас ворчать, часто улыбаешься и -- посмотрите на эти розовые щечки!... -- Да, не скрою, у меня роман с библиотекарем из Санкт-Петербурга! Тем более, моя супруга улетела в Тайланд на месяц, и я - холостяк, только наша собака в доме, -- Б.Д. быстро взглянул Яне прямо в глаза, как бы приглашая ее заглянуть на огонек, но, быстро смутившись, покраснел и вновь вперился в компьютер. Яна в этот момент не знала, куда провалиться. Если бы похожий разговор произошел с ее консерваторскими коллегами, она бы нашла, как отшутиться, а здесь, с незнакомыми, странноватыми людьми... К тому времени она уже была наслышана о пресловутом сексуальном домогательстве. У Мартина с кафедры был вынужден уйти педагог, из-за то, что он отвесил малозначащий комплимент секретарше, а та сочла это харассментом и нажаловалась. Если в России мужчина, не ухаживающий за сотрудницами, считался странноватым или маловоспитанным, то в Америке мужчина и посмотреть-то на коллегу как на женщину побаивался: кто знает, как это расценят? Даже невинные для европейцев фразы "О, прелестная прическа!" либо, "Мне нравится твой костюм" на службе здесь были абсолютно неуместны. Мужчин едва ли можно было назвать визуалами, -- они предпочитали опускать очи долу.
Едва начав свою жизнь в Калифорнии, Яна подметила, что существуют несколько излюбленных тем массового обсуждения: домашнее насилие, сексуальное домогательство на рабочем месте, дружба народов, многонациональность и гомосексуализм. Все эти слова были "радиоактивны", способны разрушить карьеру и жизнь. На первую тему она выслушала длинную лекцию в школе для взрослых. Что ж, проблема действительно существовала, особенно в иммигрантской среде. В школьных коридорах и уборных были расклеены плакаты такого содержания: "Разрушь порочный круг домашнего насилия! Не бойся! Ты не одинока! Звони нам по горячей линии..." И,как правило, помещали фотографии молодой женщины с синяком под глазом и старушки с искаженным лицом. Позднее, почитав об этом побольше, ей показалось, что многое стоит на грани абсурда. Как рассказывали в школе, существует также и психологический харассмент в семье, который, на ее взгляд, мог интерпретироваться американской женщиной, как ей заблагорассудится, -- например, муж не дает денег на липосакцию, -- о, уже насилие над личностью! На самом деле, как Яна сама прочитала в журнале, согласно статистике в американских семьях от рукоприкладства жен страдает 25% мужчин, но они обычно стесняются позвонить в полицию... Как в той русской поговорке: "Смешно не то, что мужика жена бьет, а то, что мужик плачет". Так, на Мартина не раз набрасывалась с кулаками его бывшая, и он лишь с Яной смог поделиться этим позорным фактом. Над сексуальным домогательством на работе в Америке любил подшучивать Янин отец, читая российские газеты. Ни для кого не было секретом, что многие дамы имели хорошую статью дохода, отсуживая огромные деньги за "моральный yщерб" ( достаточно было перед выходом из кабинета босса неожиданно резко обернуться назад и поймать его взгляд слегка пониже линии своей талии). Мартин обьяснял это тем, что если в обществе недостаточно серьезных проблем, то люди их просто начинают выдумывать. Яна тоже так думала по приезде в Калифорнию, но со временем поняла, что проблем здесь столько же, как и в любой стране, если не больше, просто подавляющее большинство избегает разговоров на серьезные темы, подменяя их второстепенными. В ее голове возродился давно забытый мотивчик:" Хэллоу, Америка, с другого берега ты раем кажешься и выглядишь о'кей... Рай земной козел какой-то выдумал, -- здесь и там один и тот же бал! Кто-то здесь, конечно, что-то выгадал, ну а кто-то что-то прогадал..." Она пришла в университет весной, когда в апреле ежегодно там проводился месячник по борьбе против сексуального домогательства: митинги, брошюры, семинары. Все это за пределами библиотеки, в основном в студенческой среде, но сотрудники библиотеки могли посетить любое мероприятие при договоренности с начальством. Яну до глубину души удивила стенная газета, в которой рассказывалось об истории "Дня голубых джинсов". Она лишь наискосок прочла эту душещипательную историю о молодой особе, которую изнасиловали, и во время суда судья и присяжные обвинили ее: "..это твоя вина... нечего надевать столь обтягивающие джинсы, притягивающие внимание мужского пола." Из солидарности с этой женщиной всем сестрам по оружию предлагалось демонстративно носить джинсы в этот день. " Как странно,-- отметила про себя Яна,-- я всегда считала юбки более сексуальной одеждой... И вообще все это дико. Может, я чего-то не понимаю?" Создавалось впечатление, что таким образом пытаются сохранить целомудрие нации. Каждой библиотечной даме адмиистрация прислала брошюру. Им предлагалось донести эту информацию до друзей и знакомых и держать при себе на случай. Инструктаж по защите от сексуального нападения. 1. Немедленно бегите в безопасное место. 2. Звоните в полицию 911... 3. Не
принимайте ванну, душ, не чистите зубы, не переодевайтесь. Также ничего не ешьте и не пейте. Если у вас есть подозрения, что во время происшествия вам дали наркотики, то попросите офицеров полиции взять у вас мочу на анализ, НЕ ОТКЛАДЫВАЯ. 4.Немедленно затребуйте медицинскую помошь. Адвокат вас будет ждать возле университетской клиники. Можете привезти с собой друзей и знакомых для поддержки. 5. Если нападение произошло более недели назад, то для вас еще не поздно подать заявление в полицию. Если плохо себя чувствуете, то звоните в наш офис по тел... или на кризисную линию. 6. Запомните, что любая форма нежелательных прикосновений является сексуальным нападением. Помимо физического контакта, это может быть визуальный или слуховой, например, телефонные звонки или эксгибиционизм. Не забывайте самую важную вешь: Вы ни в чем не виноваты! Доверяйте своим инстинктам! Если чувствуете себя в даной ситуации неспокойно, то лучше немедленно покиньте своего спутника. И не нужно логически анализировать свои чувства. Всегда держитесь проверенных людей во время различных мероприятий. ВЫ НЕ ОДИНОКИ... (И список телефонов на территории университета). Это ли не очередное глумление над женской сушностью?И вот Яна сидит рядом с Бриком. Воцарилась неловкая пауза, но надо было что-то сказать в ответ, и она ухватилась за спасительную "собачью-кошачью" тему. Но, видно, невпопад. Б.Д. почему-то заговорил, что его собака постоянно на улице либо в гараже, как-будто Яна собирается его навестить, а животное будет мешать. При этом он густо покраснел и отвел глаза. "Не срабатывает ли здесь стереотип о том, что все русские женщины, мягко говоря, легкого поведения?-- промелькнуло у Яны в голове.
– - Я читала где-то, что консервативная и пуританская в своей массе Америка считает европейцев в конец распущенными людьми, да и таких "заверни - подол" дам повсюду немало... Ведь услыхал же это Мартин от своего знакомого, рассказав, что едет в Прагу на свидание со мной, что все русские женщины чуть ли не проститутки..." Вероятно выражение ее лица резко вернуло начальника к правительственным документам, и инциндент был пока исчерпан. Но Брика словно подменили -- время экивоков закончилось. На следующий день, когда Яна обратилась с очередным вопросом по работе, он просто рявкнул, обращаясь к Джеймсу: "Tы можешь ей показать, как создавать новую запись? Вот и хорошо, она меня не будет больше доставать.." , -- и он захлопнул дверь в свой кабинет. Это было грубо, но дипломатичный Джеймс посоветовал ей не обращать на это внимания, так как Брик всегда злой и не хочет ничего никому разьяснять. Джеймсу в начале его трудовой деятельности в Серийных было очень непросто, а сейчас он делает все шутя, играючи. Словом, начальство не желало Яну обучать, и с тех самых пор, она задавала вопросы студентам, Летиции, и училась на собственных ошибках. Все больше галочек появлялось возле очередного документа в списке. Одновременно происходило то, о чем Яна долго не могла вспоминать без содрогания. Без преувеличения, каждые 20 - 30 минут Б.Д. выкатывался из своего офиса, как упырь, и, злобно сузив свои глазки-буравчики, допрашивал: "Ну, Яна, как твои успехи? Сколько записей удалось проделать за это время? Как ты считаешь, какое у тебя среднее - арифметическое, и когда ты закончишь эту работу?" Она терпеливо отвечала, сколько удалось сделать, а по поводу ее темпов обьясняла, что ни одна библиографическая запись не похожа на другую: расхождения между тем, что лежит на полках, и тем, что она видит в записях, несомненно, варьируются, и на что-то тратиться пара минут, а на иные настоящие головоломки, чуть ли не по часу. При этом,обьясняя на чужом языке, Яна заикалась и краснела. В дальнейшем Мартин помог ей составить на правильном английском несколько фраз для того, чтобы дать Брику укорот. Яна держала этот листочек бумаги при себе на случай очередной атаки, но почему-то так и не воспользовалась им. Содержание написанного на нем было приблизительно следующее: "Не кажется ли вам, что продуктивность моей работы могла бы резко возрасти, не спрашивай вы каждые полчаса, сколько записей я сделала." В американском журнале она прочла выражение "новая для страны". Таковой, несомнено, она и была. Сколько времени должно пройти, пока она наконец поймет правила игры и особенности национальной работы? Никак язык не поворачивался назвать начальника фамильярным "Брик", как ему хотелось слышать. Он же не являлся Яне близким приятелем, каким был Летиции. Как известно, в английском языке нет формального "вы" и неформального "ты", также в английских именах нет привычных русским отчеств. Стало быть, более вежливым и уместным обращением ее казался "мистер Дабл" (тем более Яна успела заметить, что к педагогам в школе Алекса обращаются по фамилии, например "миссис Линдструм"). В один прекрасный день Брик просто озверел, решив, вероятно, что она над ним издевается: "Я хочу,чтобы ты называла меня Брик и только Брик!" Впредь ей пришлось пересиливать себя, произнося, как ей казалось, немного интимное "Брик ". "A то он бы начал биться лысиной об стены кабинета с пеной у рта..., " - поделилась Яна с мужем. " Пахала" Яна, не подымая головы. Вовсе не потому, что хотела выслужиться. Просто такое огромное количество работы ее подавляло, хотелось поскорее с ней расправиться и начать что-то новое. Да и время таким образом пролетало быстрее. Она всегда поражала свих прежних сослуживцев своей усидчивостью и темпами (не в ущерб качеству работы). Летиция советовала больше отдыхать, подтрунивая над ее "правильностью". "Яна, когда-нибудь надо сказать начальству "нет"! Ты что же, хочешь быть милой и приятной?" - замечала Летиция, выпячивая глаза-вишни, явно раздраженная усердием новенькой. Но Янина интуиция подсказывала, что военным в отставке разумнее говорить "да" и делать по-своему. Как-то не хотелось ей сидеть с разьяренным тигром почти в одном помещении. А с другой стороны... Петербургская подруга Ирина посоветовала высказать Брику по-русски все, что Яна о нем думала, -- "глядишь и полегчает". "A знаешь ли ты, что наше знаменитое словечко из 3-х букв на старом английском означает "чепуха, ерунда", я даже песенку слышала. Для них это просто набор звуков!",- просвещала Яна. Яна понимала,что она где-то перфекционистка, но в 37 лет было поздно менять свои привычки. Ее замучали мигрени и болели глаза. Сидела она тихо, как мышь, иногда переговариваясь с близсидящим Джеймсом. Он ей здорово помогал во всем, и больше никто. Джеймс посещал университетские классы истории искусства, рисования, скульптуры, английского, и им было о чем поговорить. Женская интуиция подсказывала Яне, что этот художник-романтик избрал ее своей музой. Пару раз, когда они сталкивались между стеллажами, Джеймс нежно проводил рукой по ее волосам, на что Яна не знала как реагировать. Она прекрасно отдавала себе отчет, что строит глазки всем мужчинам скорее по инерции, чтобы не потерять форму, - это у них семейное бежит в крови. Умные мужчины это понимали. Особенно неловко она себя чувствовала, когда Джеймс, подходя к ее рабочему месту, чтобы пояснить те или иные непонятные Яне шаги в работе, становился на колени, не желая сесть на стул. -- Пожалуйста, присядь, -- просила она его. -- Нет, нет, -- заверял ее Джеймс, -- так я абсолютно счастлив... В разговорах с ним ее поражало, как мало он знал о культуре России, вопреки своему сравнительно неплохому образованию. Создавалось впечатление, что слова Санкт-Петербург вызывают у коллег (кроме Б.Д.) только ассоциации с одноименным городом штата Флорида. -- Я не знаю, -- слегка заикаясь, тихо произнес Джеймс, -- насколько ты там в России сумела ознакомиться ну хотя бы с американской литературой, кино... -- Видишь ли, я росла за "железным занавесом", но несмотря на это давно знала так называемых хрестоматийных писателей, как Хэмингуэй, Фолкнер, Селлинджер, Драйзер,Стейнбек, Фицжеральд. Приехав в Америку, под руководством Мартина, я открыла для себя замечательного Дона Леви, неизвестного в России, Бернарда Маламуда, почти непереведенного на русский, Джоан Дидиан и многих других. -- Гм-м.. я никогда не слыхал о Доне Леви и Маламуде, странно... Иногда он показывал Яне свои последние рисунки, скульптурные работы, и она себя чувствовала как тогда, в далекой юности, когда работала в Академии художеств, окруженная богемой. О личной жизни своего нового приятеля Яна знала немногое: Джеймс никогда не был женат, снимал маленький коттедж в центре города, и постоянно навещал свою старенькую маму и сестер с племянниками в Сан-Франциско. Испорченная своим временем, Яна было заподозрила, что Джеймс - голубой, но он словно в опровержение, упомянул, что несколько лет прожил с женщиной, которая ушла от него, потому что он не имел серьезной работы. Теперь он бесплатно лечится от депрессии у университетского психотерапевта, -- как студент имеет право . "Я когда-то работал на стройке, хорошо зарабатывал, вынужден был командовать людьми, что противоречило моей натуре, и был несчастлив. А сейчас я мечтаю написать сценарий для кинофильма и отправить в Голливуд. Если им понравится, то заплатят несколько тысяч для начала... "
* * * Каждую неделю в серийные заглядывала молодая мужеподобная библиотекарь Мария и молча подходила к пластмассовому ящику с конфетами. Ухватив горстку, она улыбалась в пространство, как бы благодаря, и так же молча удалялась. -- Кто это?
– поинтересовалась Яна у Летиции. -- А, эта. Она заказывает для библиотеки книги по математике и инженерному делу, хотя сама закончила англиийское отделение, -- рявкнула Летиция в ответ.-- Кстати, ты получила ее мэйл с анкетой об этническом происхождении? Она же у нас активный деятель комитета по diversity (национальному разнообразию). Я написала, что принадлежу к испанской этнической группе! Яна уже прониклась важностью этого модного и политически корректного словечка (ну совсем как в совдепии пресловутая "дружба народов"). Заполняя анкету, она могла отмести себя только к расе Caucasians, что для русского уха этот набор звуков вызывал ассоциации лишь с жителями Кавказа. Не удержавшись, Яна попыталась пояснить это Летиции. Вышло довольно коряво, но та, с нездоровым блеском карих глаз, не спросив Яниного разрешения, тотчас же оставила сообщение на автоответчике Марии, что, мол, анкета составлена некорректно и ранит чувства национальных меньшинств. "Час от часу не легче, - лучше набрать в рот воды!" - расстроилась Яна. Далее в анкете распрашивалось довольно витиевато о моральном климате в библиотеке и уровне комфортности работающих в ней представителей разных этнических групп. "А, да ну их к черту! Я ведь тут только временная, да и рано делать выводы...". И она проставила, что "все благополучно в Датском королевстве."
* * *
Был еще один человек, работающий в подразделении серииных, -- Дик. Его полнота, пожалуй, превосходила габариты Б.Д. Чарльз Диккенс подразделял мальчиков на "мясистых" и "мучнитых". Так вот Дик принадлежал ко вторым. Его лицо было молодым и симпатичным, волосы совсем седыми, а живот расплывался по бокам тяжелыми складками. Джинсы не держались на положенном месте, а каким-то чудом существовали на ремне под животом, очень низко. Но зато его одежда всегда была безукоризненно опрятна, в отличие от Б.Д., и все телеса прикрыты. В ведении Дика находились микрофиши и микрофильмы, обрабатываемые в помещении серийных изданий, а также, "стол дежурных по отделу периодики", где на посту большую часть рабочего дня находились служащий и студенты- ассистенты, отвечавшие на вопросы читателей. Каждый день между 11-ю и 12-ю Брик, Дик и Летиция уходили на ланч. Яна была настолько поглощена своими "гавдоками", что, одуревая, мало обращала внимания на жизнь вокруг. Какие-то люди иногда заходили, что-то приносили. Яна никого толком не знала, зато заметила, что Б.Д. с визитерами - просто само очарование, этакий рубаха парень , весельчак и балагур.Чтобы не поправляться, она регулярно спускалась на 2-й этаж, возвращая материалы на полку, не пользуясь лифтом. На ланч Яна не выходила из здания, а быстренько перекусывала на своем же рабочем месте. Б.Д. указал ей на старые маленькие холодильник и микроволновку в углу помещения, на которой висело обьявление: "Просьба, не разогревать сильнопахнущие продукты! " Но ароматы различных кушаний то и дело дразнили обоняние, а порой вынуждали затыкать нос. Яна обычно пила дрянной машинный кофе с бутербродом, а затем сьедала какой-нибудь фрукт. В один прекрасный день Брик и Дик спросили: "А ты ела когда-либо в России кетчуп?" После такого вопроса Яне захотелось кого-нибудь из них поколотить. Относившиеся к еде с трепетом, они интересовались, что Яна готовит дома мужу - американскую еду либо русскую. Все пребывали в уверенности, что никакие другие кухни мира, кроме русской национальной, ее не могли привлечь. Брик как-то блеснул перед Яной своими познаниями русской кухни - "борщ, чай и картошка" и был страшно собой доволен. Приготовление пищи и ее поглощение были для него священны. Если студент или сотрудник отсутствовал на рабочем месте, то единственным приемлемым доводом для Б.Д. были голодные спазмы желудка бедолаги. Перерыв на ланч разрешался в любое нужное время, даже Яне. Длинный узкий коридорчик соединял отдел Серийных с так называемой переплетной, где хозяйкой была приветливая женщина, мать троих детей, по имени Дэбби. Яну ей вскользь представили вначале, но виделись они довольно редко. Из этой комнаты постоянно доносился счастливый девичий смех студенток-ассистенток, как отголосок другого мира. В конце Яниной второй рабочей недели, Б.Д., лукаво улыбаясь, поинтересовался, любит ли она ходить в рестораны, на что она ответила, что да, иногда, если финансы позволяют. Брови начальника взметнулись вверх: " Как же так, ведь твой муж профессор здесь, а они так много получают..." Яна не стала обсуждать зарплату Мартина, учительские зарплаты вообще и их семейные проблемы, -- это было более, чем неуместно на работе. 30-марта, когда время приближалось к ланчу, Брик, Летиция, и Дик собрались вокруг Яниного стола, и, к ее удивлению, предложили присоединиться к ним во время ланча. Приглашал Б.Д., торжественно и чинно, как будто речь шла о Янином первом причастии: -- Поскольку это наш первый раз, платить буду я, -- изрек он с гордостью. -- Да нет же, спасибо, не надо, я сама. -- Я настаиваю, -- щечки Брика краснели все больше. Летиция вмешалась в разговор: "Tы слышишь, Джена хочет платить сама за себя. Не ставь ее в неловкое положение..." Наконец вся компания выкатились вон из здания библиотеки. Яна могла себе представить, что со стороны они выглядели немного странно: два дюжих молодца, Брик и Дик, прямо-таки борцы сумо, которым каждый шаг давался явно с большим трудом, и две совершенно разные женщины постбальзаковского возраста: Летиция -- наполовину мексиканка -- низенькая шатенка с карими глазами, сильно упитанная, в строгом черном костюме, надетом несмотря на теплое мартовское солнце, и темных чулках; Яна - высокая и стройная, русоволосая, с серо-голубыми глазами (ее черная юбка в белый горошек и белая блузка выглядели слишком элегантно в данной местности). На территории университетского парка находилось несколько платных паркингов для автомобилей, как под открытым небом, так и в крытых гаражах. Были места, отведенные строго для преподавателей и сотрудников, где студентам останавливаться запрещали, зато первым предоставлялось больше прав и свобод при парковке, необходимо было только повесить на переднее стекло свой оплаченный талон-разрешение. Опаздывающие на работу либо учебу люди то и дело забывали об этом талончике, а иногда путали новый с прошлогодним. За такие ошибки расплачивались штрафным билетом, наклееным на переднее стекло. За год разрешалось лишь три подобных просчета, с аннулированием штрафа, но лишь после написания заявления в транспортную комиссию с приложением копии талона. Мартин, при его рассеянности, не раз писал обьяснение. Дик всегда парковал свой прямо-таки музейный кадиллак на ближайшей к библиотеке стоянке. Яна никогда еще не ездила на кадиллаке и с удовольствием плюхнулась сзади на удивительно мягкое кожаное сиденье. Летиция села рядом с ней, а "большие ребята" - вместе впереди. "Ты любишь китайский буфет?
– спросил Яну Брик,-- Мы собираемся там поесть." Тогда она была заинтересована попробовать различные кухни. Как абсолютно точно подметил писатель Василий Аксенов по этому поводу: "...Только разобравшись и освоившись в мире изобилия, эмигранты вспоминают о деликатесах русской кухни, критикуют американцев за недостаток гурманств и выискивают в русских лавках настоящий творог и настоящую селедку. Потом уже начинают считать калории..." * Но к этому Яна пришла не ранее, чем через 5 лет жизни в Калифорнии. По дороге в ресторан она узнала некоторые любопытные вещи о людях, с кем начала работать. Оказалось, что все трое хорошие друзья, и основой для их сближения послужил опыт службы в военно-воздушных силах США. Летиция несколько лет прожила на Аляске, где после ухода из ВВС устроилась на работу в небольшую библиотеку. Пухлые мужчины оказались профессиональными военными в отставке, продолжившими после свое образование, -- Брик получил Магистра в Библиотечной школе города Сан-Хосе, а Дик закончил исторический факультет университета в Сакраменто, где и остался работать в библиотеке.
Мартин всегда считал, что трапеза в китайском буфете чревата последствиями для желудка, и был прав. Обычно, стремясь попробовать и то, и это, сьедаешь больше, чем нужно организму, и после расплачиваешься недомоганием. Несмотря на то, что Яна по привычке сьела совсем немного, продукты наверняка не сочетались между собой, и она зареклась больше не есть в таких местах . Расправившись со своей едой, Яна стала поджидать своих спутников. Невольно взглянув на их тарелки, она пришла в ужас от количества пищи, поглощаемой Бриком: он загружал свою посудину не менее 3-х раз! Не пренебрег и десертом. Яна, почувствовала себя еще хуже, украдкой взглянув на часы - прошло полтора часа, а они еще даже не расплатились за ланч. Брик уловил ее замешательство, успокоив, что не так уж часто они выходят на такой долгий перерыв. Вел он себя с Яной, как истинный джентельмен - пропускал вперед, придерживал двери и помогал даже сесть в машину. "Все еще желает сохранить лицо как босс и мужчина",-- пронеслось в голове у Яны. Она сразу для себя решила, что хорошего - по-немножку. Эти походы вредны во всех отношениях, и в следующий раз она непременно откажется. Уважила коллектив в этот раз - пора и честь знать. Вернувшись в отдел, Яна не знала, должна ли она отработать часы длинного ланча, либо это была "производственная необходимость". Летиция покинула рабочее место в свое обычное время, и Яна решила не задерживаться тоже. Как говорится, чем дальше в лес, тем больше дров. Было невозможно не заметить, что ее коллеги уходили на длинные ланчи почти каждый божий день. Яну настойчиво приглашали несколько раз, но под разными благовидными предлогами она отказывалась. Вскоре ее оставили в покое. Брик понимал, что Янино время коротко, деньги на нее университет мог в любой момент забрать, и поэтому в его интересах было использовать новенькую на полную катушку для выполнения вышеупомянутого омерзительного задания. Дебби из переплетной, проработавшая в библиотеке почти 30 лет, никогда не присоединялась к ним в походах на ланч и вообще держалась особняком от всей этой компании. И неудивительно, ведь Летиция ястребиным оком высматривала из своего темного уголка, что творится в переплетной: ведь Дэбби -- мать троих детей -- частенько уходила раньше времени (в комнате гасился свет), дабы забрать из школы младшую дочь, о чем