Под каждой крышей свои мыши

После еды они пошли гулять. У Яны закружилась голова от аромата цветочных лугов по дороге к монастырю - вот здесь бы им с Мартином пожить хоть недельку вдали от цивилизации. Казалось, с 1771 года мало что изменилось, и они позавидовали францисканским монахам, все еще живущим здесь - их часть здания была огорожена шелковой лентой. В целом эти монастыри были схожи: действующая католическая церковь сообщалась галереей с кельями монахов, в большей половине которых теперь располагался музей и, непременно, сувенирный магазин. На плошади перед зданием стоял типичный каменный испанский фонтан, да и во внутреннем дворике тоже. Следующая миссия Сан-Мигель 1797 года уже не так впечатляла из-за обилия домов вокруг. На их пути лежал городок Салинас с замечательным музеем писателя Джона Стейнбека. Яна полюбила его роман "К востоку от Эдема".

Домой они вернулись лишь в день рождения Мартина, 31 декабря, и тихо встретили Новый год вдвоем.

Часть III. ТАЙНЫ ОТДЕЛА КОМПЛЕКТОВАНИЯ

Посмотри, за стеллажами

Чертик прыгает с рогами.

Чертик, чертик, пыль веков

Ты не тронь и будь таков,

Ты иди своей дорогой,

Не тревожь наш быт убогий,

Наши будничные дни.

Бытие и быт равны.

Мы привыкли. Мы живем

У окна за стеллажом.

Заполняем формуляры,

Пишем тайно мемуары...

Чертик, чертик, ты не трожь

Этот мир, в нем правда-ложь.

Мы обмануты стихами,

Философскими трудами.

Нас не трудно обмануть -

Мы подвижны, словно ртуть.

Чертик. Чертик, пыль веков -

Это наш родимый кров.

Посмотри, как мы живем

У окна за стеллажом.

Аркадий Илин

Кабинет самой главной начальницы отделов комплектования и сериийных изданий Доннеллы Уипп можно было сравнить с комнатой, в которой только что прошел тщательный обыск и все перевернуто вверх дном. Как было принято в кабинетах начальников среднего звена, помещение имело одну стену почти сплошь из стекла, дабы можно было лицезреть подчиненных. Вдоль всех четырех стен тянулись столы, заваленные ворохом пыльных бумаг. На одном из столиков ютился старенький компьютер, утыканный желтыми листочками для заметок. Груды издательских каталогов и бумаг были свалены на полу, поэтому, войдя, Яна замешкалась: можно ли наступать на все это или надо расчистить дорожку, чтобы дойти до свободного кресла? На единственной аккуратной полке стояли фотографии двух симпатичных мальчишек, играющих на скрипках, - сыновей Доннеллы. Начальница была сама любезность, и едва Яна открыла рот, она подхватила, что намеревалась ей предложить дополнительные часы работы на 5-м этаже. Когда подготовка бумаг будет завершена, Яна сможет начать приходить к ним каждый день на 2,5 часа, в зависимости от ее расписания в Серийных изданиях. "Может мне удастся перейти на 5-й постоянно? Чувствую, сейчас не время жаловаться на Брика, да она и не поймет. Печально, но факт", -- молниеносно пронеслось в мозгу. Итак, Яна получила эти часы, начиная с 16-го января, в тот же день, когда Дика перевели в должность начальника отдела комплектования. Летиция помогала Дику переезжать на 5-й этаж, громко сетуя при этом, что они все потеряли друга, и "теперь он уже не наш человек". Брик заметно нервничал, что у русской появился выход в люди, и всячески к ней подлизывался, а Летиция боялась, что Яна совсем покинет их, и даже спросила об этом у начальства на общем собрании. Яна стала приходить на работу в 8:30, прямо на 5-й этаж, а затем в 11 часов спускалась на 3-й, в серийные. Дик, едва вступивший в новую должность, не мог обучать Яну ее обязанностям, поэтому к ней приставили пожилую даму по имени Кэролайн, производящую угнетающее впечатление. Красавица в юные годы, судя по ее фотографиям, она теперь имела длинные, прямые, седые волосы и абсолютно не приукрашала себя даже посредством помады. Яна вспомнила, как несколько месяцев назад, эта дама молча вошла в серийные и уверенной походкой проследовала в дальний угол к холодильнику, возле которого на столике стояла тарелка с Яниным капустным пирогом. Ухватив несколько кусков экзотического для американцев блюда, Кэролайн так же молча вышла вон, даже не поблагодарив. Как же ей удалось узнать об угошении? Очевидно, Летиция разнесла слух по телефону. "Да уж, воспитанием она не блещет..." Теперь Кэролайн вручила Яне написанные от руки листы бумаги с инструкциями о том, как надо получать новые книги и как их оплачивать. Почерк у нее был настолько ужасный, что Яне невольно вспомнилась характеристика Брика, где он подверг критике ее "европейский" почерк. " У Кэролайн тогда похож на арабский, что ли?" Кэролайн следила за русской "в 10 глаз", пасла ее каждый день, считая, видимо, молоденькой девочкой после школы. Про себя Яна прозвала наставницу "Каприкорн" (Козерог). Яну раздражала ее нарочитая серьезность и деловитость. Козерожица была профессиональным библиотекарем, но в этой библиотеке она была лишь ассистентом. Когда-то она хорошо поездила по миру с мужем-военным. Своих детей у нее не было, только падчерица и пасынок. Спустя долгое время Яне довелось узнать ее с другой, более интересной стороны, но об этом позднее. Кэролайн научила новенькую работать с подарками библиотеке, которые регулярно передавались в больших картонных коробках, как правило, от родственников умерших профессоров. Яна, в отличие от коллег, сразу полюбила эту работу, несмотря на физическую нагрузку и то, что порой приходилось разгребать очень пыльные и грязные материалы. Она была счастлива просто держать книги в руках и читать заголовки, да и двигаться тоже. Очевидно было, что Кэролайн не принадлежала к знатокам и любителям редких изданий. Яна едва ли не потеряла дар речи, завидев, как наставница небрежно отдирает обложку от биографии Наполеона Бонапарта, изданной в первой половине 19 века: "А, это нам не нужно, книга старая и с плесенью на страницах..." Хорошо, что не все забракованные ею издания летели в мусорную корзину, а большинство все же переходили в дар безвозмездно к так называемому фонду друзей библиотеки. Яна между делом вытащила из помойки редкое издание стихов Пастернака на английском языке, и некоторые другие книги, оставив их себе.

"Где они, мои прежние наставницы в библиотечном деле, настоящие знатоки книг, бескорыстно преданные работе, невероятно похожие друг на друга и выражением глаз, и очками, и беретами. Теперь они уже почти все на пенсии, а кто и в могиле, отпахавшие всю жизнь за гроши энтузиастки..."

* * *

В газетах писали, что среднестатистический американец покупает лишь одну книгу в год, зато по посещаемости библиотек жители этой страны, пожалуй, на первом месте в мире. А регулярные экономические кризисы в стране увеличивают поток читателей в несколько раз. Яна и Мартин, наооборот, предпочитали покупать книги, а также выписывали несколько интересных журналов. Мартин, помимо книг по физике, много читал о русской истории и культуре. Яна, как человек неравнодушный и старая библиотекарка, попыталась повлиять и на выбор книг для маленького Алекса. Ее удивило, что американские дети никогда не слышали о "Малыше и Карлсоне" Астрид Линдгрен, хотя другие повести шведской писательницы были им хорошо знакомы. Не было в Америке ни мультиков, ни спектаклей по этой книге ее детства. Прошерстив библиотеки и магазины, Яна поняла, что "Карлсон", изданный на английском, здесь стал библиографической редкостью. Что ж, по Интернету можно было купить все, и она нашла издание 70-х годов в Англии. Как она ни старалась увлечь Алекса, книжка ему не понравилась. Впоследствии она обнаружила в Америке прелестнейшие детские книжки, абсолютно незнакомые российским детям, и успокоилась.

* * *

В отделе комплектования, за некрасивыми столами, заваленными бумагами, кроме Яны работали четыре женщины и один мужчина -- Рэймонд, не считая начальника. Дика. Улыбчивая негритянка Линда, разговорчивая и веселая итальянка Джуди, и Нина, работавшая большую часть года на полставки, встретили Яну с разными вкусностями, тепло поприветствовав. В той же огромной комнате, перегороженной несколькими стеллажами с книгами, находился отдел библиографического контроля (BCD), скорее каталогизации, с семерыми сотрудниками. ( Библиографов в российском понимании, в американских библиотеках не существует, и терминологии различаются.) "Мне рассказывала одна знакомая, побывавшая в Советском Союзе, что там невозможно найти хорошие книги в магазинах, да и в библиотеках-то не всегда.Так ли это, Яна?" -- Вопрос итальянки Джуди задел Яну за живое, и она промямлила, что после Перестройки ситуация наладилась. Но в глазах Джуди читалось недоверие.

Поначалу приходилось нелегко: работа со счетами и деньгами была тем, чего Яна панически боялась и старалась избегать за все годы в библиотеках. Это противоречило ее природе, и, обладая патологической бестолковостью к подсчетам, она часто делала ошибки. Заказ материалов, обработку, оплату, -- все производили в Интернете. Зато Яна с наслаждением держала в руках новые книги и видео. После скучных журналов (там не было ее любимых "Нового Мира", "Звезды" и "Иностранки") она впервые чувствовала себя библиотекарем с одной стороны, но и бухгалтером -- с другой. В сравнении с подавляющей пещерой серииных изданий - здесь была другая жизнь, и Яна немного воспряла духом (быть может, она поторопилась с выводами об особеностях национальной работы?). Преимушеством работы в большом отделе всегда является возможность выбирать круг общения, и если кто-то тебя не жалует, можно общаться с кем-то другим, не оставаясь в изоляции. К Яне приходили на помощь все сотрудники отдела, за исключением Дика, который тоже был еще начинающим, и любил подремывать за столом, что в условиях этой большой открытой залы смотрелось крайне неловко. В комплектовании все были друг у друга на виду, ни спрятаться, ни поговорить по телефону о чем-то личном. Порой там было шумно, и Янина голова уставала от звуков радио, которое постоянно слушала Джуди. Здесь было заведено совершать получасовые прогулки по парку между 9:30 и 11-ю, но Яна не успевала присоединяться к гуляющим дамам. Одна женщина из библиографического постоянно приезжала на работу с очаровательной маленькой собакой, уютно спавшей под ее столом, с ней же она ходила на прогулки. Работая почти полный рабочий день, Яна была обязана иметь обеденный перерыв, во время которого она встречались с Мартином в одном из кафе на территории университета. Для нее было таким счастьем увидеть его, выходящего из-за поворота. "Милого узнаю я по походке, -- невольно улыбалась Яна,-- и Алекс ходит точно так же, как и его папа..." Иногда Мартина сопровождал худенький африканский студент из Нигерии с труднопроизносимым именем. Он был фиктивно женат на белой американской медсестре, пожалевшей его и спасшей от возвращения на родину. Всякий раз, прощаясь с Мартином, студент производил поясной поклон, -- Яна не знала, куда ей провалиться от стыда.

Китайской едой они теперь брезговали: вся библиотека прочитала мэйл одной из библиотекарей о волосяном шаре, выловленном ею из тарелки. Очередь в университетском кафе обычно быстро двигалась. Однажды Мартин и Яна стояли за двумя полными студентками, - просто бесформенными грудами жира, на них было страшно смотреть. Девицы громко обсуждали свои планы на похудание. "Лучше поздно, чем никогда", - шепнул жене Мартин. Но что это? Студентки заказали по пицце, порции картофеля фри и сладчайший кофейный напиток, шедро покрытый сбитыми сливками.

" Интересно, сколько же они сьедали до диеты? А помнишь, как моим родителям мы заказали в ресторане уменьшенные порции для пенсионеров? Перед основным блюдом им принесли чай с кексом, и моя маман, откушав, обьявила, что уже сыта. А после подали мясное блюдо - у бедного папки отпала челюсть: "нет, пожалуйста, мы больше не можем есть!". Не боись, папища, -- я поспешила его успокоить, - мы попросим все упаковать в коробочку и - домой", -- вспоминала Яна.

От людей на деревне не скроешься. Невозможно было избежать любопытных глаз - вскоре все на 5-м этаже прознали, что она - жена профессора, который намного старше. На нее поспешили навесить ярлык. Вдобавок то и дело намекали на ее экзотичность. "Мартин, скажи, в чем моя русскость? Я стараюсь ни чем не выделяться и не привлекать к себе внимания. Почему они все на меня так и пялятся? Ну да, я недурна собой, ну и что? Сколько ж таких на свете? Хотя красивее и моложе есть, но лучше тебе не сыскать!" На что Мартин советовал жене подчеркивать свою красоту как только возможно и задавать тон, гордо носить шляпки, перчатки и шарфики, и плевать на всех. -- Ты знаешь, считается, что люди, переехавшие жить в чужую страну, острее чувствуют себя патриотами. А что, может, и вправду пройтись перед американскими клюшками легкой танцующей походкой на шпильках, в моем древнем черном костюме из настоящего бархата и нацепить те самые бусы из балтийского янтаря? Это их добьет... Но Яне было не до шуток. В ее возрасте было уже трудно полностью менять стиль одежды, но она пыталась хамелеоном слиться с окружающей средой и не привлекать к себе внимания. Преуспеть в этом ей так и не удалось: в какой бы одежде Яна не пришла на работу, все почти всегда вызывало переглядывание сослуживцев и вопросы: "Tы что, идешь сегодня куда-нибудь?" Или: "Tы всегда так прекрасно выглядишь и одета, как и у нас 15 лет назад было принято одеваться в офисе. Теперь мы уже не те... "

Так что в манере одеваться она невольно стала "профессорской женой". Хотя сам профессор упорно не желал наряжаться, и все новые рубашки, купленные ему Яной, пропадали в шкафу. Педагоги на кампусе обычно носили джинсы с рубашками без галстука. А Янин отец всегда ходил в Консерваторию в костюме с галстуком... Однажды до Мартина долетел разговор двух студентов в университетской уборной: "Ты у кого в классе, у Данкоф? Ну и как он тебе?,- спросил один. "Oн очень сильный, знающий, но почему он постоянно ходит в старых рубашках", - прозвучал ответ. Все попытки обьяснить коллегам, что одежду Яна покупает в самом дешевом магазине города или по Интернету на распродажах, а то и в Питере на Троицком рынке, никто всерьез не принимал. Из всех сотрудниц только Доннелла, Кэролайн-Козерог, а также административный офис прилично одевались. Яна никогда ничего не имела против демократичного стиля одежды в Калифорнии - футболок и брюк, соответствующих теплому климату и постоянной езде на машине. В возможности впрыгнуть и выпрыгнуть из машины с мокрыми после душа волосами, одетой во что угодно, вплоть до пижамных штанов, было свое очарование. Но демонстрация многими дамами своих жировых складок ее всегда угнетала. В России женщины стремились надежно спрятать все недостатки фигуры, подчеркивая достоинства, а здесь же обычно было все наоборот. Мартин любил поворчать: " на кампусе уже не осталось ни одной стройной студентки, и они не стесняются обнажать жирные телеса!" Надо отдать должное Яниным коллегам: каждый день они приходили на службу в чем-то новом, как бы показывая, что ночь провели в своем доме... -- Джена, ты станешь настоящей американкой, когда начнешь есть пиццу руками,- на полном серьезе заявил Алекс. -- А дульки не хочешь? Не дождетесь от меня такого, -- отшучивалась Яна.

* * *

Что-то происходило с Летицией: она была мрачнее тучи. Яна перестала видеть их с Диком вдвоем - он ходил теперь на ланчи только с Бриком. 14 февраля все отмечали День cвятого Валентина, и Летиция вдруг забегала к Яне на 5-й этаж под какими-то странными предлогами. Похоже было, что ей хотелось наладить отношения с Диком. Б.Д. явился на работу в черной засаленной футболке с красными сердечками и амурчиками на груди. Вскоре ему надоели поддтяжки и, спустив их вниз болтаться вдоль сползающих штанов, он выкатился в переплетную. Все, завидя это чучело, прыскали в кулак.