Под кровью — грязь

Бес замер. На лице его отразился страх. Он наверняка испугался, что сейчас Палач сделает что-то страшное с ним на глазах у всех, чтобы другим неповадно было нарушать приказы.

– Я вернусь не позднее, чем через четыре часа, – Палач посмотрел на часы. – На вашем бы месте я лег спать. Из квартиры можно выходить только Наташке. Пусть сходит в магазины за едой и что там кому будет нужно.

Наташка поймала брошенные Палачом скомканные купюры.

– И что там еще закажут остальные – тоже купи. Только все в одном магазине не бери, – Палач оглядел всех. – Вопросы есть?

– Нет, – ответил за всех Агеев.

– Проводи меня, – сказал Палач Блондину.

К тому моменту, когда Палач подошел к своей машине, дождь стих.

Сейчас заняться этим… Палач достал из кармана фотографию, взглянул на оборот. Гаврилиным. Александром Гаврилиным. Место работы тоже на всякий случай указано, и даже мобильный телефон. Значит, проблем быть не должно.

Палач повернул фотографию.

Я его знаю, подумал Палач. Я его наверняка видел уже раньше. Когда и где?

Неожиданно ему показалось, что вспомнить это сейчас очень важно, что это самое важное сейчас для него.

Он давно уже не наталкивался на знакомые лица. Гаврилин. Александр. Имя точно ничего не говорило Палачу. Только лицо. Снимок официальный, Гаврилину на нем около тридцати, внимательный взгляд, в уголке рта, еле заметно, – намек на улыбку.

Палач закрыл глаза. Где? Где и когда?

Внутри все похолодело. Июль. Прошлый проклятый июль, курорт, раскаленная площадка летнего кафе. Даша стреляет, человек в пиджаке падает, у Палача мало времени, он только мельком оглядывает пластмассовые столики. Этот парень был там. Точно. Палач вспомнил – именно в кафе он видел этого Гаврилина.

Это последняя операция Даши. Палач с трудом разжал пальцы, вцепившиеся в руль. Совпадение? Случайное совпадение, в которые он не верит?

И еще раз он видел этого человека. Мельком, когда шел вдоль дороги, только-только закрыв глаза Володе. В проехавшей мимо машине тогда мелькнуло знакомое лицо.

Снова случайно? Палач внимательно присмотрелся к фотографии. Не ошибся. И если это правда, если действительно пересекались их пути уже дважды, то может не стоит торопиться?

Палач спрятал фотографию в карман. Все можно решить на месте.

Суета

Беса словно кипятком обдало. Зачем? Зачем Крутой сказал всем, что это он пришил Жука? Все словно оборвалось внутри у Беса после слов Крутого, захотелось ломануться мимо того хмыря в дверях, распахнуть дверь и бежать, бежать.

И слабость. Слабость пришла вместе с испугом, Бес словно стал изнутри пустым, словно исчезли куда-то кости и сухожилья. Испарились.

Бежать – эта мысль билась в голове, но никак не могла выпутаться из паутины испуга. Глаза Бес не закрыл, но ничего не видел вокруг. Вот сейчас они его просто убьют. Они его просто убьют, если ему очень повезет. Крутой ведь говорил, что не любит, когда нарушают приказы. Вот сейчас он прикажет, и Беса начнут рвать на клочки.

Что-то подобное было с ним в школе, когда классная руководительница, которую все называли Крысой, завела его в класс, толкнула на середину и сообщила, что никто не пойдет в поход из-за него. Сказала и вышла.

Бес тогда пришел домой в синяках и ссадинах. А сейчас…

Крутой что-то сказал и вышел, а Бес остался стоять столбом посреди комнаты. Вот сейчас. Сейчас. Сей…

– За что же ты своего пристрелил? – вопрос задала девка с дивана.

– Это… – Бес сглотнул и переступил с ноги на ногу.

– Да ты не психуй, – сказал тот пацан, что выходил закрывать дверь, и стукнул Беса в плечо, – тут все свои. Нам интересно, за что ты напарника пришил. Верно, ребята?

– Более чем, – сказал светловолосый у окна, – может, он и нас захочет вот так порешить.

– Ты нас захочешь порешить? – спросила девка.

– Нет, – до Беса потихоньку стало доходить, что никто его пока наказывать не собирается. Более того, Бес почувствовал, что на него смотрят с интересом, что все эти ребята, которых он никогда не видел раньше, смотрят на него не просто как на равного, но и действительно интересуются тем, что он сделал, не для того, чтобы высмеять.

– Да ты садись, – девка похлопала ладонью по дивану возле себя, – чего стоять. Заодно познакомимся. Меня зовут Наташка.

– Бес, – коротко сказал Бес и сел на заскрипевший диван.

– Бе-ес… – протянула Наташка, словно пробуя кличку на вкус. – А вот рядом с тобой – Андрей Агеев, его еще называют Солдатом. Слышал?

Бес вздрогнул. Точно. Вот почему ему показалось знакомым лицо этого пацана. Это его портрет он видел по телевизору и на листовках. Точно. Он еще сунулся к Крутому с расспросами, когда услышал, что Солдат берет на себя их с Жуком дела.

– Ты хочешь славы? – спросил тогда Крутой с такой интонацией, что Бес торопливо замотал головой.

Солдат молча протянул Бесу руку.

– Ага, – зачем-то сказал Бес, пожимая ее.

– Блондин, – Бес пожал руку светловолосому парню, тот показал в улыбке зубы и небрежно ткнул большим пальцем в сторону окна, – а вот там – Стрелок. Тоже большой специалист по стрельбе. Меня вот тоже чуть вчера вечером не убил, псих.

– Еще раз такое сделаешь – точно убью, – зло ответил Стрелок.

– У нас тут весело, – жизнерадостно сообщила Наташка. – Так за что ты его все-таки?

– Жука?

– Ну, наверное, Жука. – Наташкина рука легла на руку Беса.

– Или уже забыл? – спросил Блондин, подтащил к дивану стул и сел на него верхом, – Публика ведь интересуется.

– Да чего там, – неуверенно начал Бес, – так получилось, что началась разборка, его подрезали. Ну, я и добил его, чтобы, значит, не к ментам.

– Правильно, – Агеев сказал это с такой резкостью, что Бес вздрогнул. – Правильно, слабый не должен жить. Не смог победить – умри.

Агеев встал и прошел по комнате. Губы его подрагивали, и он их время от времени облизывал. И Блондин, и Стрелок смотрели на него, как показалось Бесу, с некоторой опаской.

– Мы всем показали, что могут сделать сильные люди. Всем. Они теперь боятся только одного имени Солдата. Я знаю, что вы тоже не щадили никого, как и я. Мы сильнее всех, мы агрессивнее, мы… Тебе было его жалко? – неожиданно Агеев остановился перед сидящим Бесом.

Тот чуть не вскочил с дивана.

– Тебе было его жалко? – переспросил Агеев.