Под крылом птицы обломинго. Год первый

— Не произносите его имени!

— Хорошо, давайте называть его Дорогим Усопшим. Потому что от этой штуки зверски несло мертвечиной. В конце концов, вы рядом с ним сидите за завтраком, не могли не почувствовать.

Повисла неловкая пауза.

— Вечно Поттеру нужно влезть туда, куда не надо, но вы еще хуже, Блетчли.

— Конечно, хуже: все его заслуги вы приписываете его отцу, а мои пока еще никому не пришло в голову сваливать на тяжелую наследственность. На самом деле, все ещё хуже. Поттер думает, что ему нужно будет одному сражаться с Дорогим Усопшим и защищать Философский камень, потому что его хочет выкрасть приспешник Усопшего. Кстати, приспешник по логике гриффиндорцев это вы.

Снейп поперхнулся, а затем с интересом спросил:

— А вы, видимо, не согласны?

— Некоторые ситуации выглядят довольно двусмысленно, но Квирелл на роль подозреваемого подходит лучше.

Он поднялся из-за стола и сделал несколько шагов ко мне.

— Отнеситесь к моим словам серьезно: не лезьте к церберу, забудьте про Философский камень, не приближайтесь к Квиреллу, готовьтесь к экзаменам, Блетчли. Это не игра в сыщика. А теперь брысь, иначе ваши друзья подумают, что я вас разобрал на ингредиенты.

***

Дорогой Лир!

Экзамены благополучно сданы. Мой ананас чудесно станцевал «Танец маленьких утят», у табакерки не было хвоста (бедные мышки), я прекрасно помнила рецепт зелья забывчивости, и вроде бы не перепутала основные даты внедрения самопомешивающихся котлов. Теоретическую часть мы писали специальными перьями, зачарованными от списывания. Жаль, не удалось такое стащить, очень интересно, на что оно реагирует: на скорость письма или на намерение пишущего? Спрашивать не стала, чтобы не подумали, что хочу сжульничать, хотя чисто ради эксперимента было бы интересно попробовать обойти заклинание, чтобы понять, как оно устроено.

Теперь целую неделю мы будем бездельничать на солнышке, ожидая оценок. Совсем скоро увидимся.

Обнимаю, Корделия.

Наша компания красно-зелено-синих расположилась на берегу озера. По поводу Зеленых у нас был спор с Роном. Он считал, что раз отец Малфоя служил Сами-Знаете-Кому, то ему ничего рассказывать нельзя. На что я напомнила, что Драко был в лесу и видел Дорогого Усопшего, после чего ни один вменяемый человек не захочет, чтобы такое приближалось к тебе и твоей семье еще раз. Ну, а про то, что они подозревают его декана, можно просто не говорить. Не слабо же Рону с Гарри просто не произносить еще одно имя. Поэтому сейчас Рон, Гарри, Драко и Невилл с Гермионой гадали, какие препятствия могли сделать разные преподаватели. Мы с Крэббом в это время сверяли наши ответы на теоретической части экзамена по Чарам. На уроках Винсента было не видно, и не слышно, но предмет его интересовал, легко давался, да и подготовка у него как у чистокровного была получше, чем у собравшихся тут Красных.

Сошлись на том, что злоумышленнику нужно поменьше народу в школе, а желательно еще и отсутствие Дамблдора. Поэтому попытку совершат либо на этой неделе, либо после нашего отъезда. В результате кто-то из нас, несмотря на хорошую погоду, всегда ошивался в замке, карауля Дамблдора и Пушка. В моем случае, почитывая «Черную стрелу» Стивенсона на подоконнике третьего этажа.

С неизбежностью наступил день Д, когда Дамблдора вызвали в министерство. После отбоя мы встретились в Запретном коридоре. На флейте, которую Хагрид так удачно подарил Гарри на Рождество, играть никто не умел, поэтому Пушку мы просто хором исполнили рождественский гимн. Немного не по сезону, зато все знали слова. Золотое трио вместе с Невиллом и Драко (Дьявольские силки точно были по его части) спустились вниз, Крэбб и Гойл остались на страже в коридоре, а я отправилась будить декана.

Я нарочно не стала уточнять, какого именно.

— Предполагается, что юная леди не должна знать таких слов, поэтому я сделаю вид, что вы высказались на французском, — чопорно сообщила я, поглаживая сидевшую у меня на руках миссис Норрис.

Снейп отправился страховать спасателей мира, а я — в гостиную Гриффиндора. По дороге завернула на кухню и попросила у эльфов самого нежнейшего паштета для миссис Норрис, которая любезно меня проводила к покоям слизеринского декана.

Утром всё было тихо-мирно, кроме того, что Поттер залег в Больничном крыле. Устроившись на «нашем месте» у озера, участники похода в красках расписали свои приключения под люком. Невилл был великолепен, в чем я не сомневалась, Драко легко поймал ключ, тролля, как и в книге, уже вырубили к их приходу, Рон показал класс на шахматной доске, а Гермиона — с логической головоломкой. И вы меня не убедите, что квест задумывался не под склонности и способности конкретных учеников. Ну разве что ловец, скорее всего, предполагался Красный, а не Зеленый. В конце квеста всё было, как по писаному (хотя, почему как). К счастью, Волдеморт лично оправдал Снейпа, так что моя версия «встретила в коридоре, поняла, что он не виноват, и позвала на помощь как ближайшего взрослого» не вызвала особых нареканий.

Пока Гарри валялся в больничном крыле, Хагрид презентовал ему альбом и письма от бывших одноклассников его родителей. Гарри был счастлив, как червяк в яблоке. Мы с Роном тоже. Особенно потому, что Хагрид, умница, не проговорился.

По результатам экзамена Гермиона заняла первую строчку в рейтинге успеваемости, а Драко только вторую. Моя фамилия к удивлению Грейнджер и моему собственному оказалась на восьмом месте. На этом список ботанов заканчивался, остальные из нашей компании болтались где-то в конце пергамента.

***

Совершив паломничество в лазарет с шоколадными лягушками наперевес, я зарылась в свои таблицы преступления и наказания. Мне была нужна шалость ровно на 170 баллов. Через пару дней Слизерин и его декана провезут лицом по праздничному столу, накинув Гриффиндору баллов в последний момент. Если бы не подача, можно было бы засчитать это за справедливое возвращение снятого в ночь, когда мы отправили Норберта в заповедник. Но баллы неизвестно за что, когда зал уже украшен цветами Слизерина, покажет факультету, который весь год надрывался, что честный игры тут для них не предусмотрено. В результате получим противостояние Красных и Зеленых с членовредительством (а как еще назвать эпизод с обороткой на втором курсе). Нет, уважаемый Великий Верховный Председатель, «Все, начатое дурно, крепнет злом»(2).

Участие в квесте Невилла и Драко давало по 50 баллов Слизерину и Рейвенкло. Оставалось разобраться с 70. Для этого требовался преподаватель: кто-то, кто не выносит фаворитизма, и при этом достаточно смел, чтобы пойти против директора. Поэтому следующим утром я заявилась в теплицы и поинтересовалась у Помоны Спраут, как она относится к жульничеству и жуликам. Ожидаемо деканша Барсуков оказалась себе на уме, как и весь факультет. Да, пока Гриффиндор служит, Рейвенкло занимается своими делами, а Слизерин задирает аристократические носы, Хаффлпафф из министерских кресел командует ими всеми. Такова суровая правда жизни.

— Ну вот, я же говорила.

Вся школа уже за столом. А мы, юности честное зерцало и декан Спраут, стоим в холле перед часами в полной боевой готовности, впившись глазами в колбы с драгоценными измерителями. В измеритель Слизерина и Рейвенкло упало по горсти изумрудов и сапфиров, а в соседней просто водопадом полились рубины.

Собственно, это была абсолютно случайная случайность. Как это часто бывает, два книжных червя, Корделия Блетчли (Гриффиндор, первый курс) и Марк Болтон (Хаффлпафф, второй курс) поспорили по поводу обездвиживающих чар. В ходе эксперимента, больше напоминавшего скандал, Марк обзавелся ослиными ушами и получил Локомотор Тоталис от пылающей праведным энтузиазмом первокурсницы. К счастью, мимо проходила Викки Полсон (Рейвенкло, седьмой курс), которая сняла Финитой ослиные уши и вызвалась отбуксировать остальное в Больничное крыло. За что спешившая на пир мадам Спраут добавила Когтеврану 60 баллов. А с косорукой и нахальной первокурсницы сняла пятьдесят. Прямо перед тем, как подсчет баллов закрылся до следующего сентября. Прямо после того, как Гриффиндор чуть было не вырвал кубок школы у Слизерина. Кубок теперь доставался Рэйвенкло, с чем Спраут и поздравила своего соседа по столу. Усомниться в случайности происшествия мог бы разве что Снейп, потому что все три ученика входили в круг его любимчиков. Но первое правило клуба, как никому не известно, никому не говорить о клубе.