Под крышами Парижа

Когда Эрнест раздвигает ей ноги, Анна выставляет фиговину до того неопрятную, что редко увидишь. Из нее сочатся молофья и ее соки… ноги у нее перепачканы… в общем и целом, я не виню Эрнеста за то, что он подымает вой. Но он расталкивает ей колени пошире и все равно между ними устраивается. Анна по-прежнему немного робеет Эрнеста… она не забыла последней вечеринки, на которую с ним ходила. Как бы извиняясь за это, ведет себя с ним особенно мило. Берет его хер в обе руки и сама вставляет…. Эрнесту вообще ничего не нужно делать. Она б и еблась за него сама, если б он так захотел.

Должно быть, Эрнест последние несколько дней следовал моему режиму… во всяком случае, держится он немногим дольше меня. Но теперь, когда Сид перетащил ее через первое препятствие, Анна может кончать и полегче… она кончает с Эрнестом, едва он сам брызжет в нее первым толчком, и оба они удовлетворены.

Можно бы подумать, что после такого сеанса Анна удовольствуется, если не на весь остаток вечера, то хоть дух перевести. А вот и нет. Пизда ее еще подергивается от последней дрючки, что ей досталась, но хуи наши интересуют ее, как и прежде. Она наползает на меня, когда я сажусь на кровать, и принимается вылизывать мне хер и яйца.

– А чего нам суку не заставить нам всем отсосать? – предлагает Сид.

Анна не прочь и как бы в доказательство кладет мой себе в рот. Он липкий, потому что на нем засыхают и молофья, и ее сок, но после того, как она с минуту его пососала, он снова чист, как новенькая дудка.

Возникает спор. Эрнест считает, что нам следует дать ей почистить все наши хуи, покуда они не перебывают у нее во рту. Что об этом думает Анна, не имеет вообще никакого значения, и она, очевидно, вполне готова к тому, что судьбу ее решают за нее, потому что, пока все это говорится, она продолжает сосать мне хер, даже не озаботившись поднять взгляд.

Наконец все устроено… Анна всех нас попробует, а уж потом двинемся дальше… у нас передышка, и решено, что церемония пройдет в другой комнате, потому что там осталась выпивка. Мы стаскиваем Анну с кровати и перемещаем обратно так же, как вносили в спальню, только жопой вверх, а руки и ноги звездой. Черные бусы тащатся за нею по полу. Эрнест сует ей в зубы ее штанишки и дает ей так их нести. Туфли остались вместе со всей нашей одеждой.

С кем-то не очень хорошо знакомым, с теми, кого она больше не намерена видеть в жизни, я б еще понял, что Анна полностью слетела со всех тормозов. Но с теми, кого она встречает каждый день, видится на улицах и вечеринках… по мне, быть сукой с друзьями хуже, чем с совсем чужими людьми. Мля, она так унизилась не просто один раз, когда показала себя грязной пиздой… так происходит всякий раз, когда они с ней разговаривают или упоминают ее имя. Что в имени? [169] Черт, да все в имени… Анна после этого не сможет значить «эй, ты»… то будет вся ее слюнявая сучность, что она сейчас проявляет, в одном слове…

169

Шекспир У. Ромео и Джульетта. Акт II, сц. 2, пер. О. Сороки.

Мы все выпиваем еще… Анна закидывается как умеет быстро и тут же становится на колени перед ближайшей елдой… которая оказывается Артуровой. Ее вдохновляют, как мало кого на свете, и Артур, и все мы. Воняет ли там ее пиздой? Анне это безразлично. Ей все безразлично… и выбор имен, с которыми к ней обращаются, и то, что Артур требует, чтоб она его называла «сэр», когда заговаривает с ним. Затем она переходит от одного к другому, обрабатывая нас всех так же.

На коленях перед Сидом она остается дольше всего… Она помнит: ему хотелось, чтобы она ему отсосала. Но пока она его обслуживает, я соображаю, что пизда у нее подтекает и она расплескивает лужицу молофьи и своего сока по моему коврику. Сид знает, что с этим делать, утверждает он… Он заставляет ее сделать перед ним «салам» и все вылакать… потом заставляет сунуть пальцы в пизду и после счавкать с них весь сок. Это, однако, не так практично, как просто интересно, поэтому в итоге он загоняет ее в сортир подмываться.

Когда она появляется на пороге, Эрнест, сидящий на тахте, хватает ее первым. Он намерен выебать ее в жопу, сообщает ей он, и принимается за попытки это сделать. Сид взвывает… он рассчитывал, что ему сейчас будут сосать елду.

Анна улаживает то, что уже начало смахивать на серьезные разногласия. Тут всего лишь нужно, говорит она, Сиду подойти к тахте, и оба будут довольны. Вообще-то, добавляет она, будет интересно, если подойдут все…

У нее нет хлопот с привлечением клиентов… особенно если бесплатно. Сид лежит навзничь на тахте, а она животом распластывается на нем, жопой достаточно близко к краю, чтобы любой мог стоять и ебать ее со спины. Она тут же позволяет Сиду вставить хуй ей в рот…. затем Артур, Эрнест и я по очереди кратко ввинчиваем ей в задницу.

Сид решил, что такой расклад его устраивает… Анна очень хорошая хуесоска, когда ей в жопу вогнана елда. И наоборот, ее лучше ебать, если рот у нее занят чьим-то елдаком. Получается и так и эдак; дело, наверное, тут просто в том, какой конец предпочитаешь.

Приступая с Анной ко второй попытке, Артур решает, что будет невъебенно веселее нассать ей в сраку. Эрнест пытается его отговорить… ему самому придется все это лакать, как Анне, предупреждает он… Артур поворачивается ко мне…

– Хер с ним, с ковриком, – говорю ему я. – Валяй, ссы ей в жопу…. Я хочу посмотреть.

– Еще бы, давай, – подбадривает его Сид. – Мля, может, мы ее саму заставим все слизывать….

И Артур дает. Впервые Анна проявляет нечто похожее на возмущение… но ничего с этим поделать все равно не может. Сид придерживает ее и не вынимает свой хуй у нее изо рта, мы с Эрнестом берем ее за ноги, чтоб не брыкалась, а Артур ее накачивает. Потом не вынимает из нее хуй, и не проливается ни капли… жопа ее, сообщает он нам, делает такие затейливые штуки, каких он раньше не чувствовал….

Анна давится, булькает горлом… Сид пытается нащупать ее задницу сверху. Эрнеста заинтересовало описание Артура….. он такое дело хочет попробовать сам. Я вспоминаю, что так пока и не избавился от биде, поэтому кидаюсь за ним, а когда возвращаюсь, вижу, что совершилась перемена… очко ей они держат большими пальцами, а хер Эрнеста служит пробкой.

Анна устроила светопреставление, когда Артур в нее нассал… вдвое больше она устраивает, когда так же поступает Эрнест. Сид мягко интересуется, намерен ли и я попробовать…. ему уже хуй затапливает, говорит он… Эрнест говорит, что его надурили… Жопа Анны ничем не отличается от любой другой, в которую он елду совал. Если б тут был бордель, клянется он, потребовал бы возврата денег.

Но Анна, с полной жопой ссак, несколько требует внимания. Кончив и удостоверившись, что она проглотила все, что он ей выдал, Сид предлагает наилучшее решение. Ей в очко очень нежно где-то на дюйм запихивается бутылочное горлышко, после чего мы предоставляем ее самой себе. Осторожно поддерживая равновесие ягодиц, она идет в ванную….

Через три минуты возвращается… говорит, что мы сыграли с ней грязно, однако свежа, как всегда… и, как всегда, не прочь… как только выпьет еще стакан рома. В ее отсутствие Сид помог мне зарядить биде… Анна этого не обнаруживает, покуда вновь не сует себе в рот елду Сида. Она полностью себя выдает… мочу на вкус она узнает, говорит она. Сид, который, вероятно, уже в курсе этой истории, вытягивает из нее подробности вечера с Эрнестом, Артуром и мной… и до чего ей нравятся все эти смачные подробности.

Ни двери, ни окна не открывались тут уже много часов… воздух тяжел и жарок, полон сигаретным дымом. Для меня все уже начинает терять четкость, и время шатается тяжко. Выпивка немного все проясняет, но это полумера… чтоб все шло как надо, требуются большие и частые дозы. Я смотрю, как Анна отсасывает одновременно Артуру и Эрнесту, лежащему, как и раньше, на тахте, и обрабатывает их обоих вместе.

Проходит, кажется, целая вечность, и наконец она доводит обоих до точки кончания. Сид сидит на тахте и играет с ее мандой, Анна и сама кончить уже готова. Затем, дроча обоим, она толкает и подпихивается так, что засовывает сразу оба хуя себе в растянутый рот. Бах! – оба они выстреливают чуть ли не залпом, и Анна продолжает с ними играть, чтобы как-то поощрить их, пока проглатывает двойную дозу молофьи….