Под небом Финского залива

А третья любовь у меня - ты.

Ой, Сереж, прямо в лоб, так убить можно, как выстрелом, наповал.

Ты спрашиваешь - я отвечаю, а чего ж вокруг да около кружить. Как оно есть, так и говорю.

Что-то не верю я, Сережа. Говоришь, с женой только пять лет прожил, что же, за это время у тебя женщин не было?

Ты разве про женщин спрашиваешь, ты же про любовь спрашиваешь.

А что ж, с женщинами ты без любви встречался?

Выходит, так! Я их не искал - они меня находили, а у меня в душе пустота была, поэтому хотел хоть чем-то ее заполнить, только не получалось... Одна ко мне на свидания от мужа бегала украдкой, я не знал, узнал - отрезал. Другая... Ты пойми, Свет, мужики они и есть мужики, они несколько иначе устроены, чем женщины, они и переспать могут с нелюбимой женщиной, если женщине этого очень захочется. А любовь - она всего человека с головы до ног охватывает, и главное - гнездо в душе свивает, сама все

знаешь, чего мне тебе политграмоту читать. Вот скажи, любишь Генку? Света помолчала.

Не знаю, Сереж, понравился он мне, когда в первый раз за своим столом увидела, а любовь ли - не знаю, мы ведь с ним и пару минут наедине не были.

Ладно, оставлю я вас наедине. Хочешь, я вечером же все ему скажу, и завтра он будет у твоих ног.

Ради Бога, Сережа, не говори, не надо, не будь предателем. Это я с тобой откровенничаю, как с другом. Не хочу я таким образом его внимание завоевывать. Не говори ничего, прошу тебя, очень прошу. Пусть как хочет, так и поступает. Только что сам говорил, что встречался без любви, мне таких встреч не надо. Если у него есть в душе ко мне хоть что-то, то и для него сегодняшний день проверкой будет, надо всем задуматься заставит, и он попытается хотя бы объясниться со мной. А если нет и сам ко мне не подойдет, то и мне за ним нечего гнаться, пусть проводит время, как ему больше нравится. Только не говори ему ничего о нашем разговоре. Обещаешь?

Обещаю, можешь положиться. Это я тебе помочь хотел, а не хочешь - как хочешь.

А можешь моим союзником быть на сегодня?

Я ради тебя, Светочка, на Луну могу слетать.

На Луну - не надо. Вот послушай меня, давай сделаем так, чтобы он не видел нас сегодня ни на обеде, ни на ужине, ни в кино. Оставил нас наедине - а куда мы закатились, пусть весь день гадает. Знаешь, у нас сегодня организуется экскурсия по городу, билеты недорогие...

Свет,- перебил ее Сережа.- Давай так, финансовых вопросов для нас не существует. Дорого - дешево: не имеет значения. Поняла?

Поняла... Ну так вот, кто на экскурсию едет, тех кормят на час раньше, санаторный час отпадает, а потом, после экскурсии, мы с тобой в городе останемся, в пельменную сходим, а потом в кинотеатр - в городе какая-то новая кинокартина идет - и приедем в санаторий только к отбою. Согласен на мой план? Только Генке ни слова, где мы были, ответишь как-нибудь неопределенно, если спрашивать будет.

Да не спросит он ни за что, это уж я точно знаю.

Тем лучше. А то, правда, мне его сегодня не хочется видеть ни на обеде, ни на ужине,- Светин голосок звучал жалобно.

Ладно, как тебе хочется, так и сделаем. Только я точно

знаю, что он к тебе неравнодушен, но характер его не позволяет ему как-то по-другому поступить, сегодняшняя рыбалка - это вызов тебе: "Выбирай - или меня, или Серегу, а втроем я больше не намерен ходить".

Да, я тоже так поняла. Но повторяю, если он сам ко мне не подойдет, то я тем более. У меня, как и у него, тоже гордый характер.

Искры не посыпятся, если вместе вас соединить?

Скорей всего посыпятся, лишь бы не пожар.

Они еще некоторое время посидели, пофилософствовали и отправились в клуб санатория - покупать билеты на экскурсию. Пообедали на час раньше, чем обычно, желающих съездить на экскурсию по городу было немного. Маленький санаторный автобус их уже ждал. Сели, поехали.

Экскурсия была обзорной: здесь проходил когда-то волок, соединявший озера края с водами Финского залива, здесь во времена Северной войны стояли войска Петра I, осаждая неприступную крепость, которая все же была взята, здесь жил Владимир Ильич Ленин, готовил к выпуску первый номер газеты "Пролетарий", а здесь проходила линия наступательной операции войск Ленинградского фронта в годы Великой Отечественной войны.

Экскурсовод, он же начальник клуба, рассказывал так сухо и таким невыразительным голосом, что почти усыпил всех экскурсантов. В заключение они посетили краеведческий музей, и на этом экскурс в историю города был закончен.

Когда автобус покатил обратно, Сережа попросил остановиться возле поворота с главной улицы, недалеко от пельменной. Они вышли и уже направились в эту забегаловку, как вдруг Сережу осенила мысль:

Послушай, Свет, а давай лучше в привокзальный ресторан сходим, посмотрим, что он из себя представляет.

Туда же русских не пускают, на двери написано даже.

Сделаем вид, что мы - иностранцы, разве я не похож на какого-нибудь испанца?
– Сережа напустил на себя высокомерность.

Не похож, сам знаешь - на кого похож, и говорить по- испански не умеешь, - Света засмеялась над его высоко задранным подбородком.

А ты думаешь - швейцар на всех языках может говорить?

У него интуиция богатая, он русских людей за километр

чувствует. А потом, может, там долларами надо расплачиваться,предположила Света, нарисовав в воздухе завитушку с палочками.

Ерунда, у нас здесь не Америка. Ну что, попробуем? Сумеешь пройти не останавливаясь и голову повыше задрав, когда я дверь тебе открою?

Я все сумею, если захочу,- завоображала Света.

Так захоти,- попросил Сережа.

Ладно, пошли. Только, перед тем как зайти, мне нужно, как Матвееву, три минуты, чтобы в роль войти. Дашь три минуты?

Пять даю. Хватит?

Хватит. Сам-то сумеешь в испанца перевоплотиться?

Я буду в немца перевоплощаться, все же язык когда-то учил, надо что-нибудь вспомнить.

Они повернули в обратную сторону, где главную улицу завершал и перегораживал вокзал. Вошли в вокзальное помещение, которое было совсем пусто. Дверь, ведущая в ресторан, была выкрашена в белую краску, закрыта, и на ней висели две таблички, на которых на русском и финском языках было написано: "Только для иностранцев . Света остановилась в сторонке, в нескольких шагах от ресторанной двери:

– Давай, Сережка, отсчет пошел. Вживайся в своего немца. Я тебя Петер буду звать, понял? И вообще я все беру на себя. Может, в первый раз пригодится, что когда-то на совесть немецкий учила. Я буду говорить, а ты после каждой моей фразы будешь произносить: ja, ja. Ну-ка, скажи!

– Ja, ja, (jа - да) ,- произнес Сережа высокомерно.

Нет, нет. Выражение лица - помягче, произношение - пожестче. Давай еще раз!

Jа, jа,- опять повторил Сережа, несколько изменив интонацию.

Молодец! Все, вперед!
– решительно сказала Света, направляясь к ресторанной двери.

– Не забудь голову повыше держать и не останавливайся,-напутствовал Сережа.

– Да все, как раз, наоборот! Открывай мне дверь, чего ты медлишь?

Сережа открыл дверь, пропуская Свету вперед. У дверей стоял пожилой швейцар, весь в позолоте. Света мило ему улыбнулась: