Под прикрытием
Шрифт:
По крайней мере хлором от них воняло здорово!
Среди того, что хоть сейчас (или после небольшого ремонта) можно запустить в работу имелось:
Паровая машина – предназначенная для приведения в действие вала с приводными ремнями для станков.
Небольшой, полу- тонный паровой молот и мощный гидравлический пресс. Ещё один подобный же оказался с лопнувшим цилиндром.
Пять разных видов листогибных кривошипно-шатунных прессов.
Два небольших гидравлических пресса нуждающихся в среднем ремонте.
Три токарных станка: два древних – изношенных просто в
Два сверлильных станка в приличном состоянии.
Разболтанный донельзя фрезерный станок и, что особенно радует – вполне годный зуборезный.
Газосварочное оборудование и к нему ацетиленовая и кислородная станция. Правда, без резиновых шлангов и ещё кое-чего по мелочи.
Ну и так далее и, тому подобное - на один средних размеров цех «широкого профиля», в общем…
По причине наступивших морозов, необорудованности или вообще – отсутствия производственных помещений и квалифицированного персонала, все движняки в этом направлении прекратил до весны и завершения работ по электрификации нашего Ульяновска.
***
Как только с предыдущим делом разгрёб, улучил момент и перед самым Рождеством уболтал Клима ещё раз съездить на подлёдный лов на Лавреневский карьер. Тот естественно, сперва в категорический отказ:
– Да, там же не клюёт! Не… Дорогу знаешь – езжай сам.
Машина там не пройдёт, а с лошадью я не управлюсь - даже если бы такова у меня в наличии имелась. Поэтому настаиваю:
– Согласен, Клим – в тот раз, мы с тобой облажались…
– «Мы с тобой»… Ишь, ты! Ты – «облажался», а я же предупреждал…
– Ладно, пусть облажался я… Но, ты же своими глазами видел – какие там рыбины плескались!
– Гов…но в проруби тоже бывает - «плещется». А, что толку?
– Рыбалка – не поход на рынок: раз на раз не приходится! Если сам рыбак – должен это знать-понимать.
Далее, как-то непроизвольно – сам-собой, получился какой-то «идеологизированный» разговор:
– Так, тогда надо было на первый лёд ехать, а ты всё дурью маялся – со своей «железной дорогой»! Надоел ты уже всем нам, хуже горькой редьки… Сидел бы в своей Москве – чё к нам припёрся-возвертался?!
Возмущаюсь:
– Ради вас же стараюсь, что непонятно!
– А ты спросил нас – надо ли ради нас «стараться»? А может, мы того не хотим?!
ОПА-НА!!!
Не успел я Федьку нейтрализовать, как сложилась новая «фронда» и, по ходу - гораздо более многочисленная. Ладно:
– Вы сами не знаете, что вам надо и что хотите – как малые дети. Погоди, ещё не раз спасибо скажите, что вытащил вас из этого дерьма - в котором вы по самые уши сидели!
Косится:
– Ты ещё доживи – до тех пор…
Ах, вот как? Оскаливаюсь волком и рычу:
– ДОЖИВУ!!! Даже, если для этого придётся - очень часто свет над столами в морге включать!
Надо сказать, в этой местности - бесноватых все без исключения слегка опасаются, а я видать - здорово на такого смахиваю своими «иновременными» словами, привычками и уже благоприобретёнными заскоками. Вот и эта фраза – как-то автоматически их меня выскочившая: суть словами не понятна - но по смыслу угрожающа. Клим, видать тоже перепугался не в шутку и, крестясь
пошёл на попятную:– Ладно, что ты… Господь с тобой Серафим! Отвезу я тебя на этот проклятущий Лавреневский карьер… Что ты там прошлый раз говорил про зимние блесны?
Подогнал за труды и достигнутое взаимопонимание пару блесен и кусок японской жилки в 0,4 миллиметра и, тот повёз - никуда не делся.
***
Продолбив единственной пешнёй каждый по несколько лунок, занялись всяк своим делом. Клим «дёргал» удочкой для зимнего лова в отвес - короткой палкой с нехитрым мотовильцем из двух вбитых в неё гвоздей с привязанной леской. Я же тоже – нехитрой приспособой, состоящей из длинного шеста с насаженным на него куском трубы, пытался добыть со дна Лавреневского карьера песок.
В этот раз всё было, совершенно по другому:
– Ох, ну ни… Вот это, вдарило! Ох, ну ни…! Вот это, повело… СЕРАФИМУШКА!!! ПОМОГАЙ!!!
С досадой бросаю своё занятие:
– Бегу, чё орёшь?!
– Да, как тут не орать - смотри, какая морда!
– Бля…ть, вот это крокодил!
– Помогай давай - чё встал, как примороженный?
– Да, очково мне – вдруг ногу откусит…
– Лишь бы Софья тебе «бубенцы» из-за Графини не откусила! Цепляй его вот этим дрючком за жабры - чё рот раззявил?!
– Покомандуй мне ещё, – бурчу, а у самого тоже нешуточный азарт, – скормлю тебя этим акулам на обед, а скажу – сами за ногу под лёд утащили…
Эх… Бросить бы все свои прогрессорские дела, да выбраться хоть разок на настоящую рыбалку…
В этот раз всё было по-другому – «хищник» хватал «железку», просто дуром!
Я вынужден был постоянно отвлекался на вопли Клима и, бежать - чтоб багориком помогать ему вытаскивать из лунки метровых или более того, щук. Наконец, когда на льду билось как бы не с двадцать штук рыбин - а обе блесны с обрывками лески оказались потеряны в пастях их более удачливых «подруг», Клим крайне изощрённо матерясь с досады, сперва собрал рыбу, отнёс её в мешках в сани, затем подошёл и, стал мне помогать…
Чтоб побыстрее домой уехать - а вовсе не по доброте душевной
Сначала в трубе забиваемый в дно, оказывался один лишь придонный ил. Но в конце концов, наши усилия увенчались успехом: видно, проделав в верхнем наносном слое брешь - удалось взять несколько проб крупного, чёрного песка. Набрав полный деревянный ящик, я перебирал его быстро замерзающими на морозе пальцами и улыбался как идиот.
– Хм…, - качает головой мой помощник, - и на какой куй тебе это дерьмо, скажи на милость?
– На третьей планете этой звездной системы, Клим, - мечтательно закатив глазки, отвечаю, - нет никакого «дерьма» - есть лишь ценное сырьё…
Тот зачерпнул в пригоршню, поднёс песок к носу - рассматривая в упор и даже нюхая:
– Ишь, ты! «Сурьё»… А на вид – говно говном и, воняет точь так.
***
После «Подтёлкова» наша труппа поставила ещё один спектакль по Шекспиру – «Иван да Марья»… Угадайте, с трёх раз – с какой пьесы «новодел»? Правильно, молодцы: «Ромео и Джульетта». Правда репетировали и играли в этот раз без меня: я в то время был в Нижнем - играл со смертью в жмурки…