Под сияньем северной Авроры

Мингжу? Что-то знакомое…

– Яркий жемчуг, - охотно пояснил блондин, изучающе посматривая на меня.
– Примерно такой перевод. Так-с… Женя, Женя… Знаешь, что я думаю? Этот гребень будет лучше выглядеть в твоих волосах, а не в моих. Белое на черном смотрится восхитительно… во всех смыслах.

Узкоглазый паренек встал с песка, отцепил свой гребешок-заколку и, ни слова больше ни говоря, водрузил его в мой пучок волос на затылке.

– От ТАКОГО подарка не отказываются, - усмехнулся юноша, отряхиваясь от рыбьей чешуи и какой-то блестящей пыли, ужасно похожей на остатки раскрошенных перламутровых раковин.

Блондинчик, странно шатаясь, отправился к небольшой гряде камней и принялся там деловито шуршать. Потом такой же неуверенной походкой он направился ко мне, всучив в руки блестящее металлическое зеркальце:

– Вот, оцени. Ну объективно, тебе идёт больше, верно же?

Зеркало не врало. Этот чудик был прав. Полукруглый странно-радужный гребень сидел как влитой. Очень неплохо. Странно, чудно, но очень хорошо.

– Прости, не могу принять твой подарок, - принялся вытаскивать гребешок из волос я. Гребень цеплялся и упорно не хотел вытаскиваться, видимо, из-за морской соли и спутавшихся волос.
– Я же вижу, что это явно дорогая «шляпа».

Блондинчик проказливо улыбнулся.

– Не можешь?
– хихикнул он.
– Очень даже можешь. Смотри, гребень сам не хочет от тебя уходить. Ты же не хочешь сейчас все волосы состригать? Так посиди… попривыкай пока… аха-ха-ха-ха… кстати, зеркальце тоже забирай. Где одно, там и другое*. Может, покормишь меня в качестве благодарности?

– У меня только б/п лапша, - растерялся я.

Блондинчик подергал себя за кончик носа и поскучнел.

– Плохо, - признался он.
– Это не дело. Ладно, я сейчас нам рыбки наловлю. Вкусной рыбки, жирненькой. Это быстро, я хорошо это делаю. Разводи свой огонёчек, Женя, или что там у тебя?

– Плитку?

– Какую плитку?
– не понял парень.
– Причем тут плитка? Что такое плитка? Огонь. Нормальный костерок. Темнеет же. Романтика. Рыбка, огонь. Звезды, море… ух! Давно так не сидел, надо сказать…

Блондин снова занырнул в море.

– Я не люблю рыбу!
– проскулил жалобно я.
– Не… люблю… Терпеть ее не могу… Ни в каком виде, разве только как объект исследования, но не более…

Кому я это говорил? Парень исчез, словно его никогда и не было. Не, ну сюр какой-то…

Сам не зная, зачем, я развёл костёр и принялся мрачно размышлять, глядя на заходящее солнце, что мне, похоже, стоит завтра с утра поменять место жительства. Палатку перенести легко. Заливчик только жалко. Красивый. Труднодоступный. Туристов нет, что особенно привлекало. Отдыхать с крикливыми европейцами я не желал. Всегда любил тишину.

Опасливо подсчитал, хватит ли денег на жильё, если совсем припрёт и выяснится, что палатку больше некуда приткнуть, что было вполне возможно.

Фыркая и отряхиваясь, как собака, мой недавний знакомый, вылез из воды с огромной скользкой рыбиной в руках.

– Вот!
– гордо заявил Бэй.
– Сам поймал! Вкусно. Красиво. Ешь.

– Я такое не люблю, - принялся отнекиваться я.
– Ладно моллюски, но рыба… фу…

– Сам ты «Фу!» - обиделся блондинчик.
– Вкуснейшая рыба местных вод, а он фукает. Обнаглел. Просто не умеешь готовить, так и скажи. А что ты любишь?

– Свинину. Говядину. Но не рыбу.

– Не, свиньи и коровы в море не плавают, это точно. Хотя… есть морские свиньи, но это дельфины. А еще голотурии, но этих беспозвоночных ты вряд ли захочешь съесть. А коровки… которые стеллеровы… они вроде как вымерли, прости.

Блондинчик принялся деловито очищать рыбину, а затем насаживать ее на длинный прут.

– Ну пожарить-то сама - ой, сам!
– сможешь? А? Или у тебя лапки?

– Смогу, - нахмурился я.
– Что там уметь… угольки только разведу…

Я привычно принялся раздувать угли. Бэй с интересом наблюдал за мной.

– Интересное имя - Женя, - признался он.
– Я сначала не понял, а потом как понял… В России это имя же и для мальчиков, и для девочек, верно?

– Верно, - подтвердил я.

– А почему Женя?
– не унимался Бэй.

– А почему Бэй?
– парировал я.

– По-китайски Бэй - белый.

– Тебе подходит, - признался я.
– Ты аж светишься от своей белизны. Волосы, кожа… Даже пугает, если честно.

Блондинчик лукаво расхохотался.

– Запала? Или вспомнила?

– Ни то и ни другое, - пробурчал я, сильно покраснев.

Странное дело. Я ни капли не пил. Но эта странная атмосфера: ночное небо, прихлюпывающее в темноте море, костер, звезды и странный собеседник, чья кожа едва заметно светилась во мраке, опьяняли. Сумасшествие какое-то…. Не парень, а ходячая жемчужина. Так и сияет перламутровым блеском. Мистика прямо. И что интересно: чем сильнее темнело, тем больше китаец светился.

«Я, наверное, все же схватил солнечный удар, - удрученно признал я.
– Какая-то фигня происходит. Надо ложиться спать...»

– Так почему Женя?

– Да что ты ко мне пристал!
– сварливо заметил я.
– В детском доме такое имя выбрали.

– Когда ты, Женя… в детском доме очутила... очутился? Ты же сирота, получается?

– Вероятно, сирота. Во всяком случае, когда-то любящие родители точно были. Я иногда что-то такое вспоминаю. Папа с мамой, вероятно, погибли. В детдоме я с 2004 года. Знаю только, что нашли меня на дороге в районе Туломы.

– Рядом, вероятно, была река?
– предположил Бэй.

– Верно. Тулома - это и есть река. Не только поселок. Река впадает в Кольский залив.

– Река, залив, а дальше Баренцево море, ясно. А тебе сейчас, прости, сколько?

– 26 лет.

– Значит, в детском доме ты с 13 лет.

– Несчастливое число.

– Да нет, число как число, - задумчиво произнёс Бэй.
– Оно к тебе вообще никак не относится.

– Да?
– нехорошо усмехнулся я.
– А я думал, число «четыре» в Китае обозначает смерть. 13 если сложить, это же 1+3=4. 2004 год тоже оканчивается на 4. Моя личная «четверка» дважды.

– Ой, ну не выдумывай, - устало отмахнулся блондин.
– Чушь это всё. Я про нумерологию. Ты же вроде здравомыслящий человек. Так любое событие можно перековеркать и подтянуть под требуемый результат. Вот смотри. 2004 год - это 2+0+0+4 = 6. Шесть в Китае - это «мужское» число, весьма почитаемое, «счастливое». Шестерка звучит как «лю», что в некоторых диалектах значит «жалование, благопожелание карьерного роста». Звучание шестерки по-китайски также похоже на слово «течь». Поэтому шестерка считается очень благоприятным числом. Число 6 в китайской нумерологии - это счастливое число, особенно в бизнесе. Это число является признаком большого богатства.