Под защитой твоей тьмы

Сейчас я уже не так сильно очарована этим местом. Вижу и потёртую обивку, и то, что мебель слишком уж старинная, грубоватая даже в своей излишней массивности, и гобелены те самые местами выцвели. И шкуры на полу погрызла моль.

Но после того, как тут всё вычистили, вымели и вымыли, вытрясли пыль и заменили постель на огромной дубовой кровати на свежую, зажгли камин и магические светильники, в груди снова всколыхнулась какая-то детская наивная восторженность. Всё-таки тут красиво несмотря ни на что.

Улыбнувшись своим мыслям, я отворачиваюсь и ухожу в купальню, чтобы проверить, всё ли приготовила Эни, как я ей велела.

Помню, мама очень гордилась тем, что у нас в замке даже в отдельных башнях имеются комнаты для омовений. Она считала, что для истинной чистоты телесной недостаточно принятых в Линденоте ежедневных обтираний льном, хоть и не отрицала пользу этого действия. И с детства привила мне любовь к всяческим банным удовольствиям и частым омовениям.

Но сейчас я готовлю купальню не для себя, а для Мартана. Сама я уже успела принять ванну и навести чистоту-красоту. А мой жених так и не нашёл времени отдохнуть после приезда. То крепостные стены осматривал, то защитные заклинания накладывал, то в казематах кого-то допрашивал, то ещё чем-то крайне важным и срочным занимался… И сейчас он придёт наверняка уставший, голодный и совершенно точно грязный.

Когда я вхожу в купальню, Эни как раз перекрывает воду, поступающую по сложной системе труб из горячих источников, находящихся в пещерах под замком и частью города. Большая каменная чаша ванны уже наполнена на две трети, как раз чтобы хватило места крупному мужчине. На широких скамейках лежат стопки льняных полотенец и чистой одежды, свежая мочалка из льняных волокон, мыло, масла, гребень. Жаровни источают благоухающий жар. Кажется, всё готово.

– Спасибо, Эни, - улыбаюсь горничной. — У меня к тебе будет последнее поручение и можешь быть свободна на сегодня.

– Какое, моя леди?
– с готовностью, поднимает она на меня взгляд. Они с Рут очень быстро переняли это обращение, от обитателей замка.

– Найди дэйра Мартана и передай ему, что в наших покоях всё готово и я его жду.

– Не надо ничего передавать, я уже здесь, - слышу вдруг от двери голос моего жениха.

Замерев, я даже дыхание задерживаю, чувствуя, как снова поднимается в душе странное волнение, а сердце начинает ускорять свой бег. Он здесь.

— Можешь идти, Эни, - произношу тихо, пытаясь найти в себе решимость обернуться.

Горничная, поклонившись, поспешно бочком удаляется, а я всем своим существом ощущаю, что демон уже совсем рядом, позади меня. Спину опаляет его теплом, щиколоток качаются мягкие лапы тьмы.

– Приятно слышать, что ты меня ждёшь, - шевелит мои волосы его дыхание.

– Ты ведь сказал… что хочешь провести вечер вдвоём, - смущённо веду плечами.

– Да, сказал, - ведёт он носом по моей шее. — И пришёл.

– Тогда… ванна тебя ждёт. И ужин тоже. И я, - сама не замечаю, как невольно склоняю голову набок, подставляясь под это прикосновение.

– Я думал, мы примем ванну вместе, - плеча касаются его губы.

– Я уже приняла. Не могла больше ходить грязной. Но могу теперь тебе помочь, - всё же разворачиваюсь к нему.

Мы оказываемся лицом к лицу, так близко, что у меня снова перехватывает дыхание. Закусив губу, я тянусь к застёжкам его плаща. Замечаю, как на буром мехе опушки тают снежинки.

– Ты был на стенах? — спрашиваю тихо, избавляя его от верхней одежды. Кладу плащ на ближайшую скамейку.

– Да. Мы с Эвардом дорабатывали защитный магический контур.

– У нашего замка есть защитный контур? — вскидываю на Мартана глаза.

– Теперь есть, - обнимает он меня за талию. — Ты собираешься меня полностью раздеть сама?

– Да, если хочешь, - киваю смущённо. — Ты мой будущий муж и лорд. Это моя прямая обязанность заботиться о твоём удовольствии и удобстве.

И снова его глаза неожиданно темнеют, но на этот раз совсем не от удовольствия. Кажется, я снова не то сказала.

– Рин, - качает Мартан головой, сжимает челюсти. Даже пытается отстраниться. — Ты не обязана ничего делать. Я прекрасно могу сам о себе…

– Нет-нет, постой, - бросаюсь я к нему, обнимая за талию и прижимаясь всем телом. — Я хочу о тебе позаботиться, хочу чтобы тебе было приятно. Позволь мне. Пожалуйста. Я старалась.

– Хочешь? — недоверчиво переспрашивает этот невозможный и временами такой непонятный демон, замирая на месте.

– Да. Ты же мне делал, - киваю поспешно. И пока он не шевелится, берусь за пуговицы на его камзоле.

– Только поэтому? — слышу ироничный смешок.

Ну что за мужчина странный? Не может он, если не использует любую возможность, чтобы забраться ко мне в голову и в душу. Ещё и эти его условия. Неужели он серьёзно не станет ничего делать, если я не захочу? А как мне узнать, что я хочу?

Странный… но я ни за что бы не променяла его на другого.

– Нет, не только поэтому. Я весь вечер думала о том, что наверное очень устал. И голодный, - бормочу, поспешно расстёгивая чёрный камзол. — А ещё думала, что тебе захочется помыться. А в замке вода из горячих источников. Очень приятная. Бодрящая. И для кожи полезная. Я велела всё приготовить для тебя. Чтобы ты отдохнул.

Проклятый ремень, мешает. Как его расстегнуть? Я такие пряжки только у демонов и видела.

– Ты сейчас выглядишь так, будто готова меня связать и сама в ванну сунуть, если я буду сопротивляться, - уже откровенно забавляясь, хмыкает Мартан. И сам расстёгивает этот жуткий ремень с кучей ножен и всяких опасных штучек. Бросает на скамейку к плащу.

– А ты будешь? — снова смотрю ему в глаза. — Сопротивляться, я имею в виду.

– Нет, моя суровая леди. Я сдаюсь тебе без боя. Можешь делать со мной всё, что хочешь.

28.2

От удивления я даже замираю.

– Ты шутишь, да? — спрашиваю осторожно.

– Не шучу, малышка. Я весь твой, - разводит он руки.

О боги. Это… это точно не то, чего я ожидала от вечера. Его предложение совершенно немыслимое. Разве так бывает? Чтобы мужчина отдал женщине право решать, право делать с ним всё что угодно.

Но вот передо мной стоит мой притягательный демон, говорит, что он мой, и даёт мне полную свободу действий.

Более растерянной я себя ещё никогда не чувствовала. Но к волнению и растерянности совершенно неожиданно начинает примешиваться любознательное предвкушение. Где-то глубоко внутри поднимает голову самое настоящее любопытство.

Что именно я могу себе позволить?

Закусив губу, возвращаюсь к пуговицам мужского камзола. Чтобы вскоре отправить его вслед за плащом.

Теперь сорочка. И я никогда раньше не обращала такого пристального внимания на то, как подчёркивает белая льняная ткань великолепную мужскую фигуру. Как натягивается на широких плечах. Как заманчиво выглядит ложбинка между ключицами в распахнутом вороте.